Депутация эссекских вилланов каким-то чудом прорвалась к королю и пожаловалась на явную несправедливость. Эти люди довольно смиренно, но недвусмысленно напомнили его величеству, что нарушать честное королевское как-то и не вполне хорошо. Теперь Ричард чувствовал за спиной немалую силу, уже не играл в отца народа и в тонкой дипломатии больше не видел нужды.
Он сказал как отрезал:
– Рабами вы были, рабами и останетесь!
Чуть позже это выражение, «ваше рабское состояние», попало и в официальные документы, исходившие от короля. Разные бывают отцы и братья, разные.
По всей Англии разъезжали карательные отряды, один из них возглавил сам король. Джон Болл был схвачен в Сент-Олбансе, где он пытался организовать сопротивление, и предан смерти в точном соответствии с процедурой казни за государственную измену. Пощады он не просил и ни в чем не каялся. Не тот был мужик.
Начался натуральный террор, сплошь и рядом без всякой пародии на суд. Достаточно было любому доносчику ткнуть в кого-то пальцем и заявить, что он был с мужиками, как ему без всяких разбирательств отрубали голову.
Очевидец событий, каноник из Листера, писал в своей хронике: «И вот по королевскому повелению был послан судья Роберт Трезильян для следствия над восставшими против мира и для наказания их. Разъезжая повсюду, он никому не давал пощады и произвел великое кровопролитие. Ибо над всеми, кто был обвинен перед ним в вышесказанном деле, справедливо ли или из неприязни, он немедленно произносил смертный приговор. Одних он приказывал обезглавливать, других просто вешать, иных велел волочить через весь город, затем обезглавить, четвертовать и вешать в четырех концах города, у иных же приказывал выпускать внутренности и сжигать их на глазах у них, пока они были еще живы, а затем четвертовать их и вешать в четырех частях города, воздавая каждому по заслугам его».
Трезильян, главный судья королевства, печально прославился как самый жестокий палач. Остальные усмирители, впрочем, мало в чем ему уступали. Самый яркий пример – некогда богатая и зажиточная деревня Поверелл. После того как туда нагрянул очередной карательный отряд, из пятисот жителей в живых остались только четыре семейства.
Виселицы стояли повсюду. Когда король узнал, что родственники жертв потихоньку снимают с них покойников и хоронят их, он приказал приковывать тела казненных к виселицам железными цепями. Это распоряжение было отменено только через год.
По подсчетам известного английского историка XIX в. Д. Грина, всего было казнено около семи тысяч человек. Для тогдашней Англии с населением примерно в два с половиной миллиона человек это немало. В ноябре 1381 г. Ричард объявил амнистию почти всем участникам восстания, но вовсе не по благородству души, а оттого, что в королевстве катастрофически не хватало рабочих рук. Это произошло еще и из-за эпидемии чумы, прокатившейся по Англии чуть раньше, в середине столетия. Казнить народ и дальше было просто-напросто экономически невыгодно.
Джон Уиклиф репрессии избежал. Очень многие из его прежних доброжелателей, в том числе герцог Ланкастер, от него отвернулись, когда выяснилось, что труды этого человека послужили идейной основой восстания, но этим дело и ограничилось. В 1382 г. церковь осудила его как еретика, но и тут обошлось без последствий. Папа Урбан Шестой приказал Уиклифу явиться в Рим на церковный суд, откуда тот наверняка не вернулся бы живым, но знаменитый проповедник это решение проигнорировал.
Он прожил после восстания еще три года, и власти не решились его тронуть, опасаясь нового серьезного мятежа. Уиклиф был крайне популярен во всех слоях общества. Какое-то время сторонником его идей был даже один из дядей короля, но от этого открестился, когда резко поменялась политическая конъюнктура.
Правда, злопамятные церковные иерархи не оставили Уиклифа в покое и после смерти. В 1428 г. некий «возмущенный народ» выкопал его останки из могилы и сжег, а пепел бросил в реку Свифт.
Лолларды на двадцать лет ушли в подполье. Это уже была не только нищая братия. К ним примкнуло большое количество мирян, причем не только ремесленников, мастеровых и крестьян, но и дворян, порой весьма знатных. Власти охотились на них со всем усердием, особенно церковные. Его последователи развивали идеи Уиклифа, проповедовали, что в делах веры людям следует руководствоваться исключительно Священным Писанием. С его помощью любой человек может спасти душу без всякого посредничества священнослужителей, которые, в общем, и не нужны.
Проповедями в укромных местах лолларды не ограничивались. Они еще и перевели Библию с латинского на английский язык, что в те времена тоже считалось ересью и категорически запрещалось. Некоторые историки считают, что эту работу начал сам Уиклиф.
В 1395 г. почтенные господа, члены парламента, направляющиеся на очередное заседание, обнаружили воззвание лоллардов, прибитое к парадной двери Вестминстер-Холла, дворцового здания, где работал этот орган власти. После этого репрессии еще более усилились.
Именно лолларды первыми в Англии стали подвергаться новому для этой страны виду казни – сожжению на костре. Так власти поступили со священниками Соутри и Уайтом, портным Бредли и кожевником Клейдоном. Хуже всего пришлось Бредли. Когда он стал кричать от боли, должностные лица велели палачам притушить костер и принялись уговаривать его публично отречься от своих убеждений, обещая взамен и жизнь, и свободу, и деньги. В ответ Бредли то ли отказался в высокопарных выражениях, то ли попросту покрыл мучителей ядреным английским матом. Второй вариант куда более правдоподобен. Человеку, обожженному огнем, как-то не до высоких слов. Костер подожгли вновь и больше уже не тушили.
В 1414 г. ситуация взорвалась серьезным восстанием. Это был первый в истории Англии, но не континента, мятеж, вызванный исключительно идейными причинами. Точнее сказать, религиозными, но это, в принципе, одно и то же. Во главе его оказался человек весьма родовитый и известный всей Англии, сэр Джон Олдкастл, крупный землевладелец, участник войн во Франции, член палаты лордов и личный друг короля Генриха Пятого. Он был искренним, убежденным сторонником учения Уиклифа и лоллардов.
Власти нашли у Олдкастла трактаты лоллардов, обвинили его в пособничестве ереси и отдали под церковный суд. Тот признал лорда виновным, но предложил полное прощение в обмен на публичное отречение от своих убеждений, что дало бы церковникам великолепную возможность использовать этот факт в своей агитации. Олдкастл гордо отказался.
Казнить лорда, словно какого-то простолюдина, было как-то неудобно, и Олдкастл угодил в Тауэр. Друзья устроили ему побег. Скрываясь у единомышленников, он разработал довольно авантюрный, но все же имевший некоторые шансы на успех план, решил занять Лондон, захватить короля и все его семейство, провести реформу церкви, все земли и прочие богатства у нее конфисковать и передать мирянам, поделив по справедливости.
Эти соображения незамедлительно стали претворяться в жизнь. По всей Англии распространялись послания с призывом к мятежу, и в конце концов к Лондону подошла огромная толпа народа, состоявшая из ремесленников, мастеровых и вилланов. Впрочем, к ним примкнуло немало мелких землевладельцев и рыцарей. Олдкастл планировал занять столицу с помощью лондонских единомышленников из городских низов, да и не только их.
