– Тяжело тебе с ним, – посочувствовала Ира.
Агафья махнула рукой.
– Отец предсказуем. Я знаю, куда ткнуть надо, чтобы он завопил или заткнулся. Вот мать трендец полный. Самозаводящаяся система. Нет логики в том, когда и почему ее истерика стартует. Непредсказуема, как фонтан дерьма из канализации.
– Поговори у меня! – взлетел на волне гнева Михаил. – Развякалась! Дура! …! …!
Толстушка запустила руку в карман дорогого кардигана, вытащила конфету и начала ее разворачивать. Ира подошла к Агафье и протянула ей раскрытую ладонь.
– Не ешь. Сладкое помогает только на пять минут, потом задница шире будет. Отдай мне. Я что-нибудь придумаю, соображу, как тебе нервы не рвать без шоколада. Перестанешь постоянно его есть, прыщи сойдут. Это точно.
Михаил Борисович, который явно собирался продолжить нападки на дочь, поперхнулся. В комнате стало тихо. Агафья завернула конфету и положила ее на ладошку Иры, Красавина продолжила:
– Татьяна пообещала молчать о том, что случилось. Я тоже никому не скажу ни слова.
– Я считала тебя своей единственной подругой, – вспыхнула Агафья, – самой лучшей! А ты! Никогда меня в гости не приглашала!
– Ты меня тоже в дом не звала, – парировала Ира.
– Так мне стыдно, – всхлипнула Агафья. – Мать начнет на бабку орать, та ответит. Такая вонь пойдет. Не хотела, чтобы ты слышала.
– А у меня отец ненавидит посторонних в доме, – пояснила Ира, – но можно дружить и не забегая в гости.
– Ты от моей газеты отписалась! – шмыгнула носом одноклассница. – Да и раньше лайки не ставила!
– Я на тебя подписалась, чтобы не обижать, – пояснила Ира. – Не очень-то мне нравится читать про то, с кем учительница физики спит. Неинтересно это. Отписалась же я после того, как ты опубликовала клевету на мою семью!
– Неправда! – возмутилась Агафья. – Не гадничала я на вас!
Красавина прищурилась:
– Да ну? А книга Геннадия Бурбонского? Все главы ты печатала!
Агафья растопырила пальцы.
– Только три! Он заплатил за них! А бесплатно я ничего не размещаю.
Я не выдержала и вмешалась в беседу:
– Господин Бурбонский дал тебе денег?
– Не он, тетя Вилли на карточку перевела, – уточнила Агафья, – Геннадий текст на почту прислал. Историческая тягомотина о том, как во времена динозавров один мужик по фамилии Шляхтин какую-то Клотильду удавил… Ира, я вообще не знала, что это про твоих родных. Тетя Таня сказала, что я отомстить тебе хотела, поэтому все напечатала. Нет. Мне предложили деньги. Я вообще не думала, что та глупость к тебе имеет отношение.
Ира села на диван.
– Моя мама Елена Васильевна Шляхтина-Энгельман. И бабушка тоже.
– …! – выплюнул очередное бранное слово Михаил.
Агафья развела руками.
– Ты же Красавина.
– Да, я ношу фамилию отца, – согласилась Ира, – но это не отменяет того, что я по матери Шляхтина-Энгельман.
– Ну… – забубнила Агафья, – я же не знала! Узнала правду, когда ты у себя написала. Никогда бы не согласилась тебя позорить, но… тетя Ксюша сказала тете Вилли, а тетя Вилли мне. Он… писатель. Я думала… книга… ну заплатят мне… А когда ты написала, что таких злых, глупых жалеть надо… вот тут я решила тебя проучить. Но честное слово, когда главы выкладывала, понятия не имела, что они про твою семью. Я бы тогда отказалась.
– Подожди, – остановила я девочку. – Тебя о публикации в газете попросили? Кто?
– Тетя Вилли, – жалобно сказала Агафья, – дядя Гена сын ее подруги! Он ку-ку на всю голову. Странный совсем.
Я уже поняла, о ком идет речь, но решила досконально разобраться в ситуации.
– Кто такая тетя Ксюша?
– Подруга Вилли!
Я поняла, что надо запастись терпением.
– Вилли – это имя? Сокращенное от Вильям?
– Фамилия. Английская. А зовут ее Клава. Тетя Клава Вилли.
– Тетя Клава Вилли! – заорал Михаил.
– Да, – кивнула Агафья, – ее дед князь или граф. Не помню. И предки тети Вилли родня тети Ксюши. Они очень давно вместе служили у какого-то короля.
– Бред, – подвел итог Михаил, – она врет.
– Сделайте одолжение, не мешайте, – отмахнулась я. – Агаша, очень тебя прошу, расскажи, кто, почему и как попросил тебя опубликовать в твоей газете главы из опуса Геннадия.
– Я собираю деньги на четвероногое счастье… – начала Агафья.
– Сто раз говорено, – заревел Михаил. – Никаких вшивых животных в моем доме никогда не будет!
Странно, но дочь не проявила сейчас ни малейшей агрессии или подростковой обидчивости. Она спокойно объяснила:
– Я давно знаю твою позицию. Пока я живу с родителями, нечего и мечтать о собаке. «Четвероногое счастье» – это название приюта для бездомных собачек. Хозяева их выкинули, потому что песики заболели, постарели или перестали радовать. Я у них волонтер.
– Кто? – поразился Михаил.
– Волонтер, – повторила дочь, – помогаю кормить питомцев, мыть, лечить. Деньги им даю.
– Мои бабки! – опять пошел вразнос папаша. – Да я прямо сейчас закрою твою карточку. Швыряться тем, что отец потом и кровью заработал!
Агафья покраснела.
– Я знаю, на какие средства ты свой бизнес основал. На миллионы Сергея Борисовича, своего брата. Его давно посадили, я еще в школу не ходила. Он тебя попросил свой запас валюты спрятать. Ты же на эту сумму купил магазин. Сейчас твой брат вышел, все узнал, требует свою долю в предприятии, вот поэтому нам разорение грозит. Ты думал, что дядя Сережа за решеткой умрет, сам об этом маме говорил: «Да не вернется он оттуда, удавят его в бараке, денежки мои навсегда». Папа, ты вор и жулик! Пусть я не самая добрая, умная и честная, но кто мог родиться у афериста и бывшей проститутки? Я и про мать знаю, чем она занималась, пока ты на ней по глупости не женился!
Баранов был настолько поражен словами дочери, что даже не выматерился, а уточнил:
– Юлия забеременела тобой. Я, как честный человек, отвел ее в загс.
Агафья вздернула нос.
– На твоем месте я потребовала бы сделать анализ ДНК. Уверен, что я именно твоя дочь, а не Сергея Борисовича? Мама раньше с ним спала. Лично я сомневаюсь, что мы родня. Я вообще на тебя не похожа.
Баранов открыл рот, а девочка продолжала:
– Ни копейки из твоих денег на собак я не беру. Сама зарабатываю, газета приносит доход. Ты не имеешь права указывать, на что мне собственные тысячи тратить.
Отец молча обозревал Агафью, а та повернулась ко мне.
– Приют организовала и содержит тетя Вилли. Она богатая, все время ходит в центр «Красота Парижа» на дорогие уколы. Каждый день.
