– Возможно, – сказал Чжан Бинь, вставая, – вы дадите нам возможность снова увидеть ее.
– Не знаю, профессор Чжан, – пробормотал я, уставившись невидящим взором в окно.
– Но это мое последнее желание в жизни. Мне пора идти. Вы пересняли фотографию?
– Да, да, – очнувшись, сказал я. – Мне следовало вернуть вам ее раньше, но я сломал рамку, когда вынимал ее, и хотел купить новую, однако в последние несколько дней у меня совершенно не было времени.
– В этом нет необходимости. Старая рамка сойдет. – Профессор взял фотографию. – Без фотографии комната жены выглядит осиротевшей.
Вернувшись к окну, я проводил взглядом, как фигура моего наставника скрылась в темноте, прихрамывая сильнее обычного, передвигаясь с большим трудом.
Глава 6
Второй странный феномен
После ухода Чжан Биня я погасил свет и лег в кровать, но не смог уснуть, и поэтому, когда произошло странное событие, был уверен в том, что мне это не померещилось.
Я услышал тихий вздох.
Я не смог определить, откуда донесся этот звук; казалось, он заполнил всю темноту комнаты в общежитии. Встревоженный, я оторвал голову от подушки.
Тут послышался еще один вздох, очень тихий, но различимый.
Стояли каникулы, и в общежитии почти никого не осталось. Резко усевшись в кровати, я внимательно осмотрел погруженную в полумрак комнату, но увидел только картонные коробки, в темноте напоминающие беспорядочную груду камней. Я включил свет, и когда люминесцентная лампа, моргнув, зажглась, увидел на коробках едва различимую тень, белую, однако через мгновение она уже исчезла, и я не успел разобрать ее очертания. Я не мог точно сказать, что это не был оптический обман, но, проследив взглядом за исчезнувшей тенью, я увидел, как она движется в направлении окна, оставляя за собой след, череду меняющихся образов, подобных остаточному изображению на экране телевизора.
Мне вспомнились волоски.
Не выключая свет, я вернулся в кровать, однако теперь заснуть стало еще труднее. Осознав, что впереди меня ждет долгая ночь, я просто встал, открыл коробку и продолжил знакомиться с расчетами Чжан Биня. Когда я уже просмотрел листов десять после того места, на котором остановился, мое внимание привлекла одна страница: половина вычислений на ней была зачеркнута чернилами, разительно отличавшимися от тех, которыми была исписана остальная тетрадь. На свободном месте была выведена новая формула, гораздо более простая, судя по всему, вместо зачеркнутой. Формула была написана другими чернилами. Мое внимание привлек почерк, тонкий и изящный, отличающийся от почерка Чжан Биня. Достав тетрадь с перемежающимися целыми и сгоревшими страницами, которую мне дал профессор, я осторожно ее открыл и сравнил почерк: результат был невероятный, однако я его ожидал. Чжан Бинь был человеком дотошным и проставлял даты на каждой странице своих расчетов. Этот раздел был помечен 7 апреля 1983 года – то есть его жена погибла больше двенадцати лет назад.
Однако это несомненно был почерк Чжэн Минь.
Внимательно присмотревшись к новой формуле и к той, что была зачеркнута, я увидел, что они описывали граничные условия состояния низкого рассеивания плазмы, и простая формула заменяла зачеркнутые громоздкие вычисления, поскольку в ней использовался готовый параметр, полученный в лаборатории изучения электричества «Мицубиси» в 1985 году в ходе научно-исследовательских работ по использованию потоков плазмы для замены роторов в высокоэффективных генераторах. И хотя работы в конечном счете закончились неудачей, одним из побочных продуктов явился вот этот самый параметр плазмы, в настоящее время широко используемый в науке. Однако это произошло уже после 1985 года.
Я сразу же открыл остальные коробки и, быстро пролистав их содержимое, обнаружил в пяти тетрадях страницы с исправлениями, сделанными той же самой рукой; скорее всего, я обнаружил бы и больше, если бы искал тщательнее. Во всех пяти случаях Чжан Бинь производил вычисления не раньше начала восьмидесятых.
Я долго сидел на краю кровати в полной тишине, слушая биение собственного сердца. Мой взгляд упал на переносной компьютер на столе; включив его, я открыл отсканированную фотографию Чжэн Минь, сохраненную на жестком диске. Я отсканировал ее с максимальным разрешением, и сейчас я тщательно ее изучил, стараясь укрыться от полного жизни взгляда изображенной на снимке женщины. В фотографии что-то было, и я поспешно запустил программу графического редактора. Таких у меня на компьютере было установлено несколько, поскольку мне приходилось обрабатывать большое количество снимков молний; та, которую я запустил сейчас, могла автоматически превращать черно-белую фотографию в цветную. Графический редактор моментально осуществил преобразование, и хотя краски получились неестественными, я добился желаемого. На черно-белых фотографиях люди всегда выглядят моложе. На этом снимке, сделанном за год до гибели Чжэн Минь, цвет раскрыл тайну, погребенную в монохроме: жена профессора на фотографии выглядела значительно старше своих лет.
Она была в белом халате, в левом кармане лежал какой-то плоский предмет. Халат был из тонкой ткани, сквозь которую проступали очертания и кое-какие детали этого предмета. Он тотчас же привлек мое внимание, и я, вырезав эту часть изображения, запустил другую программу, стараясь извлечь максимум подробностей. Мне приходилось часто обрабатывать смазанные снимки молний, и я поднаторел в этом деле. Вскоре я уже смог отчетливо рассмотреть предмет.
Это несомненно была трех с половиной дюймовая дискета.
В нашей стране только в восьмидесятые годы пятидюймовые дискеты получили широкое распространение, а трех с половиной дюймовые появились еще позже. А в то время в кармане у Чжэн Минь должен был лежать рулон перфоленты.
Я выдернул из розетки шнур компьютера, но забыл про питание от аккумулятора, поэтому мне пришлось дрожащей рукой передвинуть мышку, чтобы свернуть систему. Как только компьютер выключился, я сразу же его захлопнул, однако меня не покидало ощущение, будто Чжэн Минь пристально смотрит на меня сквозь закрытую крышку, и ночная темнота стиснула меня огромной ледяной рукой.
Глава 7
Молния среди ясного неба
Когда я сообщил Гао Бо о своем решении отправиться вместе с ним в институт изучения молний, тот сказал:
– Прежде чем вы примете окончательное решение, я должен прояснить один момент: мне известно, что ваша голова заполнена шаровой молнией, и даже несмотря на то, что отправные точки у нас разные, я также настроен в этом вопросе оптимистически. Но вы должны понимать с самого начала: я не смогу направить значительные ресурсы института на вашу работу. Вам известно, почему потерпел неудачу Чжан Бинь? Он погрузился с головой в теорию и не смог выбраться! И тем не менее его нельзя винить, поскольку он был ограничен рамками своих возможностей. Если за последние два года у вас сложилось впечатление, что я начисто игнорирую экспериментальные исследования, вы ошибаетесь: я не советовал вам в вашей диссертации прибегать к экспериментам, потому что это потребовало бы слишком больших затрат и, учитывая наши возможности, не привело бы к существенным результатам. Неточные или, хуже того, ошибочные результаты явились бы бременем для теории, и в конечном счете ни теория, ни практика ничего бы не дали. Я пригласил вас к себе, чтобы вы занялись изучением шаровой молнии, тут никаких вопросов, однако официально приступить к этому вы сможете только после того, как получите всю необходимую основу для экспериментальных исследований. Сейчас нам нужны три вещи – деньги, деньги и еще раз деньги. И вы поможете мне заработать эти деньги, понятно?
