Осознав, что до того, как приступить к своим исследованиям, мне еще нужно очень многое узнать, я понял, что не могу покинуть университет, и решил поступить в аспирантуру.
У моего научного руководителя профессора Гао Бо была солидная репутация, докторскую диссертацию он защитил в Массачусетском технологическом институте. Вначале меня привлекло к нему его прозвище – Метеор, которое, как я выяснил впоследствии, не имело никакого отношения к шаровой молнии и, вероятно, в первую очередь было обусловлено его острым умом и живым характером. Когда я предложил в качестве темы диссертации шаровую молнию, Гао Бо тотчас же согласился, и тут уже у меня возникли сомнения: для этого проекта потребуется мощный эмулятор молний, однако во всей стране такой был только один, и я не мог и мечтать о том, чтобы получить к нему доступ. Однако Гао Бо со мной не согласился:
– Послушайте, вам потребуются только карандаш и лист бумаги. Вы собираетесь создать математическую модель шаровой молнии. Она должна быть внутренне цельной, инновационной, безукоризненной в математическом плане и реализуемой на компьютере. Считайте это чисто теоретической работой.
Однако у меня по-прежнему оставались сомнения.
– Примет ли комиссия работу, в которой начисто отсутствуют экспериментальные исследования?
– А черные дыры принимают? – махнул рукой профессор. – До настоящего времени нет никаких прямых свидетельств их существования, однако вы только посмотрите, как далеко продвинула астрофизика эту теорию и сколько народа кормится за счет нее! По крайней мере, шаровая молния существует! Не беспокойтесь, если ваша диссертация будет удовлетворять всем моим требованиям, однако комиссия ее не примет, я подам в отставку, и мы покинем к черту этот университет!
Я решил, что Гао Бо является полной противоположностью Чжан Биня, и даже чересчур – я не собирался заниматься чистой теорией. И все-таки мне нравилось, что он мой руководитель.
Я решил использовать перерыв перед началом занятий для того, чтобы съездить в свой родной город и навестить соседей, помогавших мне. Я чувствовал, что в будущем мне вряд ли представится возможность побывать дома.
Когда поезд подходил к вокзалу Тайань, у меня заколотилось сердце, так как я вспомнил рассказ Чжан Биня о физике, наблюдавшем шаровую молнию на пике Юйхуан. Я сошел на полпути и отправился на гору Тайшань.
Глава 4
Линь Юнь,
часть первая
Поймав такси, я доехал до «Средних небесных врат», откуда первоначально собирался подняться на вершину по канатной дороге, но, увидев длинную очередь, направился вверх пешком. Гора была затянута густым туманом, деревья по обе стороны чернели неясными тенями, которые уходили ввысь и терялись в белизне. Время от времени мне попадались вырезанные на камне надписи – голоса минувших эпох.
С тех самых пор как мы с Чжан Бинем ездили в провинцию Юньнань, мне всегда становилось как-то не по себе, когда я оказывался в окружении природы. Глядя на ее тайны, непостижимое, постоянно меняющееся многообразие, трудно было поверить в то, что человечество смогло втиснуть ее в непрочные границы математических уравнений. И всякий раз, когда мне в голову приходила эта мысль, я вспоминал слова Эйнштейна: «Каждый лист за окном показывает, какой наивной и бессильной является наука».
Однако раздражение вскоре сменилось физическим истощением, ибо перед собой я видел только бесконечные каменные ступени, уходящие в туман, а «Южные небесные врата», казалось, находились где-то далеко-далеко в стратосфере.
И тут я впервые увидел ее. Она привлекла мое внимание, потому что резко выделялась среди окружающих меня людей. Я уже видел, как одна за другой пары останавливались на площадке для отдыха, женщины в изнеможении опускалась на каменные ступени, а мужчины, тяжело дыша, старались заставить их двигаться дальше. Когда я кого-то обгонял или в тех редких случаях, когда кто-то обгонял меня, я слышал натужное, учащенное дыхание. Я заставил себя последовать за грузчиком, за широкими бронзовыми плечами которого нашел силы продолжать подъем, и тут мимо нас легко проскользнула белая фигура, женщина, в белой блузке и белых джинсах похожая на сгустившийся туман. Когда она легким пружинящим шагом проходила мимо меня, я совершенно не услышал ее дыхание. Женщина оглянулась с безмятежным выражением, не на меня, а на грузчика, у нее на лице не было никаких следов усталости, гибкое тело, казалось, ничего не весило, и подъем по этой изнурительной горной тропе был для нее подобен неспешной прогулке по бульвару. Вскоре она скрылась в тумане.
Когда я наконец добрался до «Южных небесных врат», они уже плавали в море облаков, окрашенных в красный цвет заходящим на западе солнцем.
Я кое-как дотащился до метеорологической станции «Пик Юйхуан». Узнав, кто я такой и откуда, сотрудники станции не выказали никакого удивления: они привыкли к тому, что к ним на знаменитую станцию постоянно приходят ученые для проведения самых различных исследований. Мне сказали, что начальник станции спустился вниз, поэтому меня представили его заместителю. Увидев его, я едва не вскрикнул от изумления: это был не кто иной, как Чжао Юй.
Прошло уже три года со времени нашей командировки в Юньнань. Я спросил у Чжао Юя, как он оказался в этом необычном месте, и он ответил:
– Я пришел сюда в поисках тишины и спокойствия. Мир внизу чертовски утомляет!
– В таком случае тебе нужно было стать монахом в даосском храме.
– Это отнюдь не самое спокойное место. А что ты? По-прежнему гоняешься за призраками?
Я объяснил причину своего появления.
– 1962 год? Это было слишком давно, – покачал головой Чжао Юй. – С тех пор персонал станции сменился уже несколько раз. Не думаю, что кто-либо может это помнить.
– Не важно, – сказал я. – Я хочу узнать об этом только потому, что в нашей стране впервые человек, профессионально занимающийся метеорологией, лично наблюдал шаровую молнию. На самом деле это не важно. Я приехал в горы, чтобы немного развеяться, и, как знать, быть может, разразится гроза. После Удана это лучшее место для того, чтобы наблюдать молнии.
– У кого есть время сидеть сложа руки и смотреть на молнии? Кажется, ты хватил через край! И все же здесь от гроз никуда не деться. Если ты действительно хочешь что-нибудь увидеть, оставайся на несколько дней, и, быть может, тебе повезет.
Чжао Юй проводил меня в свою комнату. Настало время ужина, и он позвонил в столовую, чтобы нам принесли что-нибудь поесть: это оказались тонкие, хрустящие тайшаньские лепешки, зеленый лук толщиной с рюмку и бутылка тайшаньского ликера.
Чжао Юй поблагодарил пожилого повара, и когда тот уже собрался уходить, его осенила мысль:
– Товарищ Ван, как давно вы работаете на этой станции?
– С 1960 года, в этой же самой столовой. То были тяжелые времена. Вы даже представить себе не можете, товарищ директор Чжао.
Мы с Чжао Юем удивленно переглянулись.
