Пол пожал плечами.
— Если бы потребовалось изменить расписание самолетов, я бы изменил его. Уйми воображение и относись ко всему как к временным жизненным осложнениям, хорошо? Так мы избежим ненужной траты времени и эмоций.
Это ты избежишь, мысленно ответила ему Робин. Учитывая, что все это время им придется подлаживаться друг к другу, упомянутые жизненные осложнения покажутся ей весьма долгими. Оставалось надеяться, что тамошние бюрократы окажутся поворотливее американских.
Робин проводила Пола до входной двери, чтобы закрыть ее, — по крайней мере, так она сказала себе. Только когда он, протянув руку, обхватил ее шею и притянул поближе, она поняла истинную причину своего поступка. Независимо ни от чего и ни от кого, ей хотелось, чтобы он снова ее поцеловал.
Один бесконечно долгий момент он изучал ее приподнятое лицо, потом мягко сказал:
— И вот еще что, не называй меня больше мерзавцем.
Пол ушел прежде, чем она смогла найти ответ, — если таковой вообще существовал. Закрыв дверь, Робин прислонилась к ней, изо всех сил стараясь совладать со своим негодованием. Он знал, что у нее было на уме в тот момент, не мог не знать! И был на волосок от того, чтобы пойти ей навстречу, но все же предпочел воздержаться.
Возможно, он пришел к заключению, что единственный способ для них пройти через предстоящее испытание — сохранять дистанцию. Робин понимала разумность этой меры предосторожности, пусть даже тело оспаривало ее.
Они многое утратили, но чисто физическое притяжение было не менее сильно, чем прежде. За поцелуем могло последовать остальное со всеми вытекающими осложнениями. Шон заслуживает лучшего. Она сама заслуживает лучшего.
Было еще только начало девятого. Если она собирается объясняться с Шоном — а поступить иначе было нельзя, — то лучше сделать это как можно скорее. Более трудной задачи Робин решать еще не приходилось. Вряд ли Шон воспримет ее слова легко. Пусть он не вызывает в ней такую же страсть, как Пол, но то, что она испытывала к нему, в конечном счете стоит намного большего. И ей совсем не хочется причинять ему боль.
Робин подошла к телефону и, заметив мигание лампочки на автоответчике, перемотала назад пленку, прежде чем набрать номер. Единственное сообщение было от самого Шона:
— Я пытался застать тебя в коттедже. Но, должно быть, в это время ты была на пути к дому. Вылетаю шестичасовым рейсом в Монреаль. Проблемы. Предполагаю вернуться в пятницу, но, если придется задержаться на уик-энд, позвоню. — В последней фразе проскользнула, наконец, и теплая нотка: — Надеюсь, ты примешь верное решение.
Несколько мгновений Робин стояла в нерешительности. Она могла позвонить в офис Шона, чтобы узнать, где он остановился в Монреале. Проблема заключалась в другом: честно ли обрушивать все это на беднягу в тот момент, когда работа требует от него полного сосредоточения?
Нет, нечестно, решила Робин. Но когда же именно она сообщит ему новость? Даже если Шон вернется в пятницу, она еще долго пробудет в отъезде после этого.
Изложить все в письме, которое он прочтет сразу по возвращении, казалось самым заманчивым. На бумаге ей будет намного проще подыскать нужные слова. Правда, это может показаться ему отпиской, но что поделаешь? Единственное, что она от него ждала, — это понимания, а письмо наиболее вероятный способ достичь его.
Теперь оставались родители. Их, конечно же, надо посвятить во все. Только не сегодня. Она будет просто не в состоянии вынести разочарования матери, когда та узнает, что ее примирение с Полом лишь временное.
4
Пол приехал ровно в десять. Он выглядел вполне отдохнувшим в отличие от нее. Большую часть ночи Робин проворочалась с боку на бок, не в состоянии разрешить эмоциональный конфликт. За полтора года она ни разу не поддалась настойчивой потребности в физической близости. Бывали моменты, когда она почти готова была позволить Шону остаться на ночь — просто для того, чтобы вновь почувствовать мужские объятия. Удерживало ее лишь понимание того, что она тоскует по объятиям не мужчины вообще, а совершенно определенного мужчины.
— Что ты сказала родителям? — спросил Пол, когда они садились в его джип.
— Пока ничего, — призналась она. — Слишком трудно объяснить.
— Вряд ли тебе удастся держать все в секрете целых три месяца. — Он затормозил на красный сигнал светофора и вновь нажал на газ, когда зажегся зеленый. — Они знают о Шоне?
— Конечно.
— И то, что ты собираешься за него замуж?
Робин заколебалась.
— Еще нет.
— Ах, это недавнее решение. — Твердый рот иронично изогнулся. Вчерашнее, по-видимому?
Она резко вздернула подбородок.
— Я пришла к нему до того, как ты появился на сцене.
— Насколько я помню, для того чтобы решиться выйти замуж за меня, времени тебе не потребовалось.
Робин проглотила комок, внезапно подступивший к горлу.
— На ошибках учатся.
— Разве? — усмехнулся Пол. — Твое увлечение долго не продлится, могу сказать тебе сразу.
— Ни разу не видев Шона, ты вообще не можешь ничего мне сказать! — бросила она. — У него есть качества, о которых ты даже представления не имеешь!
— Но он не удовлетворяет тебя в том, что для тебя важно.
— Полагаешь, что ты один способен на это?
— Я способен распознать сексуальный голод в женщине.
— Еще бы, ты так много знаешь о женщинах!
Серые глаза мельком взглянули на нее.
— Я знаю тебя.
Робин потребовалось все самообладание, чтобы ни лицом, ни голосом не обнаружить охватившего ее смятения.
— Нет, не знаешь. Я уже не та инженю, на которой ты когда-то женился. Меня восхищает то, что ты делаешь для племянницы, и я готова помочь тебе с ее удочерением — но и только.
Он приподнял широкие плечи.
— Как знаешь.
Движение стало более интенсивным, и Робин предоставила ему сосредоточиться на дороге, откинувшись на подголовник и прикрыв глаза.
Похоже, потребуется полное напряжение всех душевных и физических сил, чтобы пережить предстоящие три месяца, не дав воли чувствам, которые пробуждал в ней Пол. Даже сейчас, не соприкасаясь с ним, она каждой клеточкой ощущала близость его худощавого тела. Он назвал это сексуальным голодом, но то, чего ей так отчаянно не хватало, было больше, чем секс.
Оформление визы заняло много времени. И когда они ее получили, утро подходило к концу.
Завтракали они в любимом обоими ресторанчике, где Пол заранее заказал столик. Будь ее воля, Робин предпочла бы место, где им не грозило бы встретиться со знакомыми.
— Где ты намерен жить, когда все устроится? — спросила Робин, когда они сделали заказ.
