Аджмер — маленький городок в сотне косов от Мевара, построенный пять веков назад Аджаяраджей, правителем государства Чауханов, давно уже принадлежал Великим Моголам. Здесь были две освященные веками мечети — Адхаи-дин-ка-Джхонпра и Даргах. Мой любимый принес благодарение за победу и дочь в мечеть Даргах. В свое время Акбар построил в городе небольшую крепость, но Джахангир предпочел разбить шатер на берегу озера Сагар. Весь день на озере дул свежий ветер с холмов.
…В диван-и-ам вошел падишах, поднялся на трон. Сверху он улыбнулся моему мужу и первым захлопал в ладоши, придворные поспешно начали рукоплескать вслед за ним. Все лица озарило одинаковое выражение радости, будто их отливали в одной форме.
— Я доволен своей победой над Меваром, — провозгласил Джахангир. — Там, где потерпел неудачу мой отец, Акбар, я преуспел. И я жалею о том, что Акбара сегодня нет здесь, чтобы отпраздновать мою победу. Он гордился бы мной, как никогда в жизни. Благородство натуры не позволяет мне уничтожать столь древние роды — я предпочитаю жить с ними в ладу и мире. Именно по этой причине я ничего потребовал от князя Мевара, кроме… — Он взглянул на Каран Сингха. Каран неуклюже поклонился; так не кланяются падишаху, но Джахангир простил оплошность. — Я попросил князя, чтобы он отпустил своего сына, патрани Мевара, погостить у меня. Равал будет править своей страной, и мне ничего от него не нужно, кроме преданности и любви…
— Не фыркай, — ущипнула меня Мехрун-Нисса. — Дай ему побыть на коне. Мы все знаем, что эти условия предложены Шах-Джаханом. Джахангиру они понравились, и это должно нравиться тебе.
— Но он должен был хотя бы упомянуть имя моего супруга!
— …Я горд своим сыном, Шах-Джаханом, он точно выполнял мои указания. Я жалую ему более высокое воинское звание…
— Ну, ты рада? Теперь вы богаты.
— …и дарую ему разрешение с этого дня носить алый тюрбан.
— Говорила же я, что он не забудет твоего мужа!
Красное, но не кровь — так вот о чем был сон, который я помнила все эти годы! Одно время мне казалось, что разгадка сна — алое пятно крови на нашей постели, но я ошибалась. От радости я тихонько захлопала в ладоши: это было подтверждение тому, что мой возлюбленный объявлен наследным принцем. Сначала Гисан-Феруз, теперь алый тюрбан наследника.
Джахангир вручил богатые дары Каран Сингху, и церемония продолжилась.
1025/1615 ГОД
Когда был зачат мой сын Дара? Женщины знают такие вещи благодаря инстинкту, расчет тут ни при чем. Момент, когда сердечко сына забилось под моим сердцем, пришелся как раз на ночь великого события. Дара был зачат в радости и любви. Наслаждение от нашей близости было особенно ярким. Тела горели страстью, кровь бурлила от желания. Именно в ту ночь в моей утробе затеплилась жизнь.
Я не знаю, как это происходит, но мы создаем характер наших детей задолго до вхождения в мир. Дети питаются не только соками нашего тела, но и мыслями, чувствами, воздухом, которым мы дышим.
Дара не причинил мне боли, или, может быть, я ее просто не заметила, так велика была моя радость. Он родился очень быстро, с первыми лучами солнца на заре. Он не плакал, а лежал у меня на руках и с любопытством поглядывал по сторонам. У него были глаза Шах-Джахана.
Я все никак не хотела отдавать его кормилицам, хотя им не терпелось принять у меня малютку. То была великая честь для женщин — вскормить принца. Кормилиц ждет богатство и почести, высокое положение в гареме. Но какое мне дело до них? Приложив ищущий ротик к своей груди, я ощутила боль оттого, что он сосал. Но эта боль была приятной. Молоко кормилиц может изменить моего сыночка, их натура может повлиять на его душу.
Первым, кто навестил меня, был Шах-Джахан, усталый, побледневший после бессонной ночи. Он переживал те же страдания, что и я, а может быть, страдал еще сильнее. Муж поцеловал меня, радуясь, что я жива, и прилег рядом, успокоенный. Мы улыбались друг другу, а когда Шах-Джахан потянулся, чтобы поцеловать сына, Дара засмеялся.
— Ты щекочешь его бородой! Я молю лишь о том, чтобы он вырос таким же замечательным, как ты.
— Он мой наследник, — негромко сказал Шах-Джахан, а потом шепнул младенцу в нежное ушко: — Однажды ты станешь Великим Моголом.
Мехрун-Нисса с любопытством рассматривала Дару, наклонив голову, щурясь, как будто смотрела сквозь вуаль. Она хотела ущипнуть его за щечку — обычное для нее проявление любви, от которого ребенок начинал плакать, — но я задержала ее руку.
— Ну что ты смотришь?
— Я им восхищаюсь, — улыбнулась Мехрун-Нисса. — По-моему, вылитый Шах-Джахан. Джахангир очень доволен. Он прислал подарок.
Невольники сгибались под тяжестью золотой колыбели. Она была подвешена к перекладине, закрепленной на двух массивных стойках. По бокам колыбели были вырезаны идущие слоны.
Мехрун-Нисса расцеловала меня, а потом, помедлив — пожалуй, слишком долго, — прижалась губами к хрупкому лобику Дары. Наши жесты иногда выдают с головой. Я внимательно смотрела, а Мехрун-Нисса медленно, в глубокой задумчивости, отошла от моего ложа.
ИСА
Дару я полюбил, как собственного сына. Когда позволяло время, я отправлялся искать его. Если он был с Арджуманд или принцем, я их не тревожил, но если мальчиком занимались служанки, я забирал его, и мы отправлялись играть на лужайку. У него была нежная кожа и мягкие волосы, он радовался мне и хватал за пальцы, как отца. Дара был еще мал, чтобы научиться различать, кто отец, а кто нет, но совсем скоро это произойдет. Он во всем был похож на Арджуманд, за исключением темных глаз — их он получил от Шах-Джахана.
Наша жизнь в Гисан-Ферузе была безмятежной. Мы жили в ладу, радуясь передышке от интриг двора. Я был убежден, что Арджуманд была бы счастлива жить здесь всегда. Она беззаветно любила мужа и старалась проводить как можно больше времени в его обществе. Оба наслаждались малейшей возможностью побыть наедине, а ведь большинство мужей и жен предпочитают не сближаться и встречаются только для совокупления.
Мехрун-Нисса, однако, не могла смириться с таким положением. Победа Шах-Джахана, как ни странно, упрочила ее власть. Она сияла в отраженных лучах его славы, а когда Декан вновь заволновался, она не задумываясь шепнула Джахангиру имя принца.
1026/1616 ГОД
— Ты должна остаться, агачи. Я позабочусь о наследном принце в походе.
— Нет. Ты ему не жена. И мы дали обещание друг другу!
Арджуманд вздыхала, наблюдая за поспешной подготовкой к отбытию мужа в Декан. Была ранняя зима, благоприятное время для войны на юге, где летом от солнца горит кожа.
— Вспомни, что случилось по дороге в Мевар в прошлый раз. В твоем положении путешествовать нельзя.
Ее живот вновь округлился, двигалась она медленно, с трудом. Слишком скоро было зачато это дитя, ей бы следовало отдохнуть годик-другой. Хаким, осмотрев ее, подтвердил мои опасения. Он был озабочен состоянием Арджуманд, его тревога передалась и мне. Дорога на юг может быть еще тяжелей, а бои, возможно, ожесточеннее.
