Как-то она углядела, как Н. обедал. В кафе он никогда не ходил – не по статусу. Верная Виолетта заказывала шефу обед: кусочек постной рыбы на пару, вареную спаржу или брокколи, пюре из тыквы или кабачков. Бр-р-р! Н., когда Рина вошла, стыдливо прикрыл салфеткой свой «аппетитный» обед. Понимал ведь: она не утаит, поделится с коллегами – вот вам и повод для веселья.
Рина прекрасно помнила, как важный ныне Н. питался в те времена, когда еще не был шефом, а был обычным, рядовым сотрудником, коллегой и просто своим простецким парнем. Кусок колбасы, банка килек в томате, и это было нормально.
Начинали они почти вместе. Н. появился в компании через два года после Рины. Был он веселым, заводным, компанейским – она и предположить не могла, что с ним произойдет в будущем. Откуда взялись спесь, гонор и презрение к нижестоящим.
В то время Н. был женат на своей однокурснице, милой девушке по имени Света. Та была хороша собой, смешлива и простодушна. Кажется, приехала из провинции. Н., выросший в интеллигентной московской семье, Свету немного стеснялся. Тихо делал замечания на посиделках, когда смешливая Света громко хохотала, всплескивала руками и била себя по коленкам. Спустя пару лет у них родилась дочка Машка. Н. дочку любил, а вот Светой стал тяготиться – наверх он пошел довольно быстро, даже стремительно. Не то чтобы открыто по трупам, нет, все-таки мальчик из приличной семьи, воспитание не позволяло.
Но Рина знала, что он довольно легко слил своего лучшего друга, аккуратненько подставив его перед начальством. Так тонко и аккуратно, что никто, кроме Рины, ничего и не понял – весь расчет на это и был. Ну а следующим этапом он стал разбираться с подчиненными, бывшими соратниками и друзьями. Старался делать это красиво, правда, получалось не всегда. И скоро не только Рине, но и всем стало понятно, что Н. здорово изменился.
Кстати, еще в те далекие и добрые времена, когда ее шеф был добрым приятелем и просто хорошим парнем, на новогодней вечеринке у них чуть не случилась романтическая связь. Конечно, все прилично выпили и расслабились. Рина и Н. пошли перекурить, и их тут же подбросило друг к другу: алкоголь, молодость и обыкновенное возбуждение. Целовались до одури, Н. до боли сжимал ее в крепких объятиях и покусывал губы. Измученные и возбужденные, они бросились искать свободный кабинет. Рыскали по длиннющему, уже темному коридору научного института, в котором снимали свое первое помещение, дергали дверные ручки, но не везло – двери были или заперты, или в темных комнатах раздавались приглушенные стоны тех, кто успел их опередить.
Пока искали укромный уголок, накал страсти спал, как это обычно бывает, и, устав, они быстро сдались, хмель почти выветрился. Рине стало смешно. Н. же по-прежнему нервно тыкался в двери, чертыхался и бормотал, как им не везет.
Наконец опустошенная Рина прислонилась к стене и рассмеялась:
– Да хватит, ей-богу. Ну не сложилось, выходит, не судьба!
Н. страшно смутился и разозлился – увидел себя со стороны. Но, как человек умный, тут же взял себя в руки и делано рассмеялся.
Вернулись к своим, на вопрос, где пропадали, придумали что-то дурацкое. «Слава богу, – много раз думала Рина. – Слава богу, что не сложилось!» Ей было бы дико стыдно перед Светкой. К таким подлостям Рина была не готова. После этого случая оба делали вид, что ничего не было и они все забыли. А потом и действительно все забыли. Чего не бывает в молодости да под алкогольными парами.
Н. всегда убирал тех, кто мог ему что-то напомнить. Почему он не убрал Рину? Она была отличным специалистом, истинным профи, который ему был необходим. Но прежнюю дружбу и совместные вечеринки он предпочел забыть. Он – босс, она – подчиненная.
А очень скоро, всего-то через пару лет, Н. бросил простоватую Светку и снова женился. Новая жена была, как положено по статусу, молода и прекрасна: нереально длинные ноги и высокий, крепкий, отлично сделанный бюст. Наукам молодая обучалась в Лондоне, этикету – в профессорской семье. Держалась она отменно. Умница, красавица. Куда до нее простоватой Светке?
Как-то Рина встретила Светку в магазине. Близоруко щурясь, та внимательно разглядывала ценники на колбасе. Встретились взглядами, и обе смутились. Кажется, Рина даже больше.
Одета Светка была плоховато – бросалось в глаза, что шмотки на ней хоть и фирменные, но давно вышедшие из моды – из той, прежней, красивой и сытой жизни. Обшлаги некогда модного красного пальто от «Кензо» потерлись. Рина покупала его вместе со Светкой, Н. не доверял «примитивному» вкусу жены и попросил Рину, «поучаствовать». Старые сапоги с немодными носами, кожаные перчатки с белесостями. Плохая стрижка. Словом, со Светкой все было понятно. Да и с Н. тоже: жлоб. Вышли на улицу. Под сильным ветром Светка с трудом раскурила дешевую сигарету и на вопрос Рины: «Ну как ты?» – развела руками:
– Как, как? Да никак! Разве не видно? Работаю. Устроилась в польскую фирму, торгуем стиральными порошками. Поляки народ скупой, платят мало.
На вопрос о дочери погрустнела.
– Машка меня ни во что не ставит, считает полной лузершей и боготворит Н. Каждый день попрекает, что я лишила ее отца, упустила такого мужчину и я одна во всем виновата. К отцу бегает как собачонка, только что не пляшет под губную гармошку. Смотрит ему в рот и, конечно, ждет подаяний. С его женой между прочим задружилась и ею восторгается. Сволочь, короче. В папашу.
Рина трусливо промолчала – все-таки Н. ее начальник и работодатель. Но Светку было очень жалко. Не из-за поношенного пальто и сапог, нет – из-за засранки Машки.
Но через минуту у Светки загорелись глаза:
– Но мужичок у меня есть! Представь себе, есть!
– А что тут удивительного? – улыбнулась Рина. – Ты такая красавица!
Мужичок, скорее всего, был никудышный. Светка призналась, что он простой работяга из Белоруссии, обычный гастарбайтер, приехавший в столицу подзаработать. На родине, в Гомеле, его ждет семья – жена и два сына.
– Так что отношения у нас, как понимаешь, временные. Отвалит мой Семка, и поминай как звали. Но хорошо, что хоть такой появился. А то бы я совсем скуксилась. Знаешь, – неожиданно разоткровенничалась она, – а я могла бы его увести. Знаю, что могла бы. С женой у них давно ни шатко ни валко. Да и дети выросли. В Москве ему нравится, работа есть. Но не буду. Сама это пережила и другому не пожелаю. Веришь?
– Верю, – кивнула Рина. – Я тебя знаю.
Обменялись телефонами. Жила теперь Светка где-то в Кузьминках, у черта на куличках – бывший муж «откинул» квартиренку, где подешевле.
– Нам хватает, – хмуро бросила Светка. – Только Машке до школы добираться черт-те сколько. Она старую школу не бросила – жалко.
Телефонами обменялись, но ни разу не созвонились. Это и понятно, кто они друг другу? Социальное положение у них было разное, что уж тут говорить. Кому охота чувствовать себя ниже и хуже другого?
Рина тогда шла к машине и думала: «Сволочь все-таки Н. Ведь единственная дочь! При его-то возможностях мог хотя бы оставить квартиру на Бронной». Но скоро дочь оказалась не единственной – молодая жена родила сыночка. Н., конечно, был счастлив, хотя тщательно это скрывал. Дочку Машку от первого брака Рина увидела на пятидесятилетии Н. Конечно же, отмечать с коллегами юбилей ему не хотелось, настроение у него уже за пару месяцев до события было преотвратное. Ходил с такой кислой мордой, что было даже смешно. Но пришлось, куда денешься. Проигнорировать такую дату нельзя. Короче, взял себя в руки и настроился.
