– Он друг. Все они были твоими друзьями. Эмиль, Артем, Люба, Борис.
– Не подходи!
– Поезд! – отчаянно закричала девушка, но Макар уже и сам слышал нарастающий грохот. Фигура Бабкина возникла на другом конце моста, он приближался очень быстро, но было ясно, что ему не успеть.
– Твою сестру зовут Таня Порошина, она тебя ищет!
– Стой на месте!
– У тебя есть телефон! Включи камеру и ПОСМОТРИ НА СВОЕ ЛИЦО!
За спиной все громче стучали колеса.
Кастор сунул руку в карман, вытащил что-то и разжал кулак. На ладони лежал ключ.
– Что это? – высоким голосом сказал он. – Кто мне подбросил?
Какая знакомая вещь. Дергается в пальцах, как живой, не попадает в замочную скважину… Откуда я знаю эту дверь, эту комнату, этот дом? Кот выпрашивает еду, поднимается на задние лапы, это не мой, зачем он здесь.
Кастор выронил ключ.
эмиль артем люба борис мы смеемся жизнь прекрасна дождь прошел сирень пахнет счастьем все будет хорошо я говорю а теперь минутка ретро-фото
ЩЕЛЧОК ЗАТВОРА
Эмиль в кафе. Я снимаю его через стекло, стоя снаружи, меня толкают проходящие мимо люди.
меня зовут кастор это переводится как прочная скорлупа подождите это чушь кастор это что-то про звезды
ЩЕЛЧОК ЗАТВОРА
Лобан смолит сигарету за сигаретой. В следующую секунду он замечает меня и показывает мне кулак.
меня зовут кастор это переводится как амальгама звезды отражаются в зеркале в окне в воде в глазах а я где я где я где я почему я себя не вижу
ЩЕЛЧОК ЗАТВОРА
Любка хлопает дверью института, бежит к кафе, где ждет ее Эмиль, останавливается у дороги. Я сажусь на корточки на другой стороне и жду. Зеленый сигнал для пешеходов. Она делает первый шаг.
меня зовут альдебаран созвездие бешеных псов нет не бешеных но каких почему я не помню
ЩЕЛЧОК
Машина Артема притормаживает перед кафе, Артем смеется, машет рукой из машины: поехали, бурлаки! Мы бежим к нему, вокруг весна, мы будем жить вечно.
я не знаю кто я почему скорлупа трещина в виске если откроется мое лицо что внутри почему я вижу себя как меня зовут где мое имя где моя мама
Илюшин подхватил девушку – она показалась невесомой – опустил на землю и стянул с ее шеи петлю.
Обернулся, приготовившись драться насмерть.
На него смотрел Никита Сафонов. Оцепеневший, перепуганный Никита Сафонов: губы прыгают, в глазах ужас, как у человека, заснувшего в своей постели и проснувшегося на краю небоскреба. В той руке, где был ключ, теперь лежал телефон.
– Откуда у меня?.. – растерянно начал Сафонов. И вдруг с ужасом отбросил его, как смертельно опасную тварь.
Грохот нарастал с каждой секундой. Поезд мчался со стороны Курского вокзала.
Сафонов перевел взгляд на Анну и пошатнулся.
Я пошатнулся. От этого движения со мной произошло что-то странное: мою голову с силой встряхнули, точно пластиковый шар с лотерейными билетами, и каждый билет раскрылся. Крылышки сотен бабочек, готовых взлететь. Вспышки в небе, спустя миг взорвавшиеся огненными цветами фейерверка.
На билетах были не числа, а воспоминания. Я выиграл в этой игре свою память.
Кресло на колесиках. Грузовик возле коттеджа.
Фотобумага плавно опускается в кювету.
Запах проявителя и фиксажа.
Пробковая доска. Я расплачиваюсь в книжном магазине, заодно покупаю маленький блокнот с Тоторо: целая стопка их лежит на кассе.
Электричка. Бегущие лошади на ипподроме.
Нож в моей руке, белый лохматый терьер жмется к стене. Лай, звон разбитого стекла, вопли, хруст веток.
«Ты что, зачем?» – кричит Артем.
Тени деревьев. Люба идет навстречу. Неподвижное тело на парковой дорожке.
Живой Эмиль.
Мертвый Эмиль.
Как я мог развязать руки, если они были связаны?
Почему я был сыт, если никогда не покупал еду?
Откуда взялись деньги в моем кармане?
Что я делал, когда не помнил себя?
КТО Я ТАКОЙ
Макар смотрел на него, онемев. Лицо человека напротив текло и менялось; на поверхность выныривал Кастор и вновь исчезал; тело дергалось; из горла вырывались неразборчивые выкрики; наконец ужас полного, окончательного понимания встал в его глазах, и не осталось ничего, кроме ужаса.
– Это я, – побелевшими губами выговорил Никита. – Все время это был я…
Оглушительный гудок прорезал воздух.
Сафонов перевел взгляд на несущийся к ним состав, и лицо его стало спокойным, как у спящего.
Илюшин понял, что сейчас произойдет. Он инстинктивно отвернулся и закрыл девушку.
Но прежде чем Сафонов успел шагнуть под поезд, рядом, словно из ниоткуда, выросла огромная фигура. Грохот оглушил Макара, его толкнуло к перилам воздушной волной.
Когда все стихло, он поднял голову. Никита лежал без сознания на асфальте. Рядом сидел Бабкин и ругался на чем свет стоит из-за испачканной куртки.
Глава 18
1
– Если бы я не видел его, я бы не поверил, – сказал Макар.
Бабкин молча кивнул.
– Его как будто собрали заново на наших глазах. Разъяли целое на части, затем соединили, а получилось нечто иное. Неудивительно, что Серега не узнал его через прорезь в маске. Это другой человек.
Лишь под утро, иззябшие, они приехали к Маше, и та отпаивала их коньяком, затем чаем, пыталась уговорить на завтрак, но оба в один голос сказали, что кусок им в горло не полезет. «А если полезет, встанет поперек», – добавил Илюшин.
– У него было такое выражение, когда он понял… – Сергей покачал головой.
Маша накрыла его ладонь своей.
– Но кто он, этот второй?
– Функция, – коротко ответил Макар и, глядя в ее непонимающее лицо, пояснил: – Нет личности, есть лишь ее предназначение. Единственные воспоминания Кастора – это горе от потери матери и месть тем, из-за кого она погибла. Я мог бы догадаться раньше, если бы задал себе правильный вопрос: кто никогда не пришел бы убивать Татьяну Порошину, чтобы выпытать у нее информацию? Единственный ответ: сам Сафонов. Татьяна не соврала, они очень любят друг друга. Внутренний запрет на причинение зла сестре оказался сильнее, чем желание отомстить.
– Он называл себя Кастором, – вспомнил Сергей.
Макар кивнул:
– Память одного прорастала в другого, он подбрасывал себе подсказки. Кастор и Поллукс – это из древнегреческой мифологии…
