Они проводят уже вторую партию, когда возвращается Арджент и одним пальцем ударяет по доске. Та схлопывается, коричневые и белые шашки разлетаются во все стороны.
– Чего ты привязалась к человеку! – напускается он на Грейс. – Не нужны ему твои дурацкие игры!
– А вот и нужны, – возражает Коннор, сопроводив свои слова дружеской улыбкой, ради которой ему приходится собрать все свои душевные силы.
– Не-а. Грейс просто хочет выставить тебя глупее, чем она сама. А вообще – ну ни на что не годна, тупица. Как-то были в Лас-Вегасе, так она ни разу не выиграла.
– Карты считать – это не моё, – надувшись, ворчит Грейс. – У меня только стратегии хорошо получаются.
– Фиг с ним, у меня тут кое-что получше, чем настольные игры. – И Арджент показывает Коннору старинный стеклянный бонг
11.
– Арджи! – пугается Грейс. – Это же прадедушкин кальян! Не трогай!
– Это ещё почему? Он теперь мой. Чего развопилась?
– Но это же старина!
– Старина уже давно в гробу, – возражает Арждент, опять понимая всё на свой лад. На этот раз Коннор его не поправляет.
– Хочешь курнуть транка? – спрашивает Арджент.
– Я в своей жизни уже натранкился по самое не могу, – отзывается Коннор. – Не хватает ещё курить эту дрянь.
– Э-э, нет, вот увидишь – когда куришь транк, эффект совсем другой! Тебя не вырубает, а… заворачивает.
Он достаёт красно-жёлтую капсулу – из тех, что используют в транк-дротиках, с самым слабым действием – и кидает её в колбу, куда уже напихана изрядная порция каннабиса.
– Да давай, тебе понравится! – говорит он и поджигает смесь.
Коннор в своё время отдал дань подобным забавам – давно, ещё до того, как попал под раздачу. С тех пор, как за ним стали охотиться власти, у него появились забавы повеселей, и они отбили ему вкус к дури.
– Я не буду.
Арджент вздыхает:
– Ладно, придётся признаваться. Понимаешь, я всегда фантазировал о том, как транканусь вместе с Беглецом из Акрона и мы с ним пойдём нести всякую глубоко духовную хрень. Ну вот, ты здесь, так что давай!
– Арджи, мне кажется, он совсем не хочет это курить!
– Не твоё дело! – отрезает Арджент, даже не взглянув на сестру. Он затягивается из бонга, потом суёт мундштук Коннору в рот и зажимает ему нос, так что пленнику ничего не остаётся, как втянуть в себя дым.
Физиологическая реакция не заставляет себя ждать. Через несколько секунд Коннору начинает казаться, что его уши скручиваются трубочками. Голова кружится, а земная гравитация, похоже, несколько раз меняет своё направление.
– Ну как?
Коннор не удостаивает подонка ответом. Вместо этого он бросает взгляд на Грейс, беспомощно сидящую на мешке с картошкой. Арджент затягивается ещё раз и снова принуждает Коннора к тому же.
Мозги Коннора потихоньку разжижаются, и к нему приходят воспоминания о его жизни до всей этой заварухи. Он почти что слышит, как родители орут на него и как он орёт им в ответ. Тогда, в сонном посёлке в Огайо, он вёл себя далеко не примерным образом. Чего он только не пробовал – как законного, так и незаконного – лишь бы притупить недовольство жизнью.
В Ардженте он до некоторой степени узнаёт прежнего себя. Неужели он, Коннор, тоже был такой скотиной? Нет, не может быть. К тому же, он перерос эту стадию, а Арджент так на ней и застрял. Ему сейчас около двадцати, а он всё никак не вырастет, валяется в грязной луже, не видя, не ощущая, как лужа постепенно превращается в трясину и затягивает его. Злость, которую Коннор чувствует к своему тюремщику, растворяется в его разжиженном сознании и преображается во всеохватную жалость.
Арджент затягивается ещё раз, и его ведёт.
– Во, чувак, забирает!
Он осоловело таращится на Коннора. Глаза у того повлажнели – сказывается сочетание транка и дури. Коннор знает, что это из-за нахлынувших воспоминаний, но Арджент воображает, что это признак установившейся между ними трансцендентной связи.
– Мы с тобой единое целое, Коннор, – втолковывает он. – Ты тоже так думаешь, ведь правда? Я мог бы быть тобой. Я всё ещё могу стать тобой! – Он принимается хихикать. – Мы оба можем стать тобой – вместе.
Его хихиканье заразно. Коннор вдруг обнаруживает, что тоже бесконтрольно трясётся от смеха. Арджент заставляет его затянуться в очередной раз.
– Не, я должен тебе это показать, – говорит Арджент. – Ты точно обозлишься, но я должен!
Он вытаскивает телефон и показывает один из вчерашних снимков, на которых запечатлены они с Коннором.
– Скажи, класс, а? Я выложил его на Фейслинке!
– Ты… что?!
– Ой, да подумаешь! Это ж только для моих друзей и всё такое. – Арджент опять хихикает. Коннор тоже хихикает. Арджент ржёт, и Коннор вдруг ловит себя на том, что тоже истерически хохочет.
– Ты хоть врубаешься, какая это капитальная лажа, Арджент?
– Врубаюсь! Ха-ха!
– Не-а, не врубаешься. Власти, Арджент. Инспекция по делам молодёжи. Они же постоянно мониторят Сеть – отслеживают лица.
– Ну да, специальными ботами…
– Они скоро все слетятся сюда, к этому дому. Меня заберут. А вам обоим впаяют от пяти до десяти за… – Коннор не может совладать с приступом смеха: – … за укрывательство и помощь преступнику!
– О-ой, это плохо, Арджи! – скулит в углу Грейс.
– Тебя никто не спрашивает! – гаркает братец. Даже под кайфом его обращение с сестрой не изменилось.
– Нам надо валить отсюда, Арджент, – настаивает Коннор. – Уходить прямо сейчас! Мы теперь оба будем в бегах.
– Да ну? – До Арджента всё ещё не доходит.
– За нами будут охотиться – и за тобой, и за мной.
– Правильно! Развалим эту карусель к чертям!
– Ты был прав, это судьба.
– С-судьба.
– Арджент и Беглец.
– А и Б!
– Но сначала ты должен развязать меня!
– Развязать…
– Арджент, пожалуйста! У нас нет времени!
– Я точно могу тебе доверять?
– Ты ещё сомневаешься? Мы же только что с тобой транковали вместе!
Этот аргумент оказывается решающим. Арджент кладёт бонг на пол, заходит Коннору за спину и развязывает узлы. Коннор сгибает-разгибает пальцы и крутит затёкшими плечами. Он не может разобраться, от чего у него онемели руки – от верёвок или от транка.
– Так, и что теперь? – спрашивает Арджент.
