«Сделай так, чтобы всё это было не напрасно… »
Злость Коннора на родителей горит ровно и постоянно, словно неугасающий огонь в очаге большого зала, но, в отличие от ярости Роланда, всплески её случайны, словно вырывающиеся из костра языки пламени. Гнев Коннора подпитывается не обидой на родителей, отдавших его на разборку, а тем, что он сам не может найти ответы на мучительные вопросы.
Почему они так поступили?
Что подтолкнуло их такому решению?
И самый главный вопрос:
Узнай они, что Коннор жив – что бы они ему сказали? И что бы он им ответил?
Коннор спешит в Огайо, чтобы найти там Соню, но в глубине души сознаёт, что таким образом он мучительно близко подходит к родному дому. И не здесь ли кроется истинная причина того, что он так стремится туда?
Вот почему он яростно ворочается на своей роскошной постели в этой спартанской комнате, морально разбирая самого себя собственной противоречивостью.
26. Лев
Лев понимает, что, узнав о его желании остаться в резервации, Коннор взбесится. Но разве Лев не заслужил право хотя бы раз в жизни поступить эгоистично?
– Ты можешь жить у нас столько, сколько тебе захочется, – говорит ему Элина.
Пивани же высказывается более практично:
– Ты можешь жить у нас столько, сколько тебе потребуется.
Вопрос: сколько в желании Льва остаться потребности, а сколько хотения.
Бок у него всё ещё сильно болит; без быстродействующих медицинских наноагентов, которых арапачи не применяют, повреждённым рёбрам и внутренним органам нужно довольно длительное время для исцеления. Можно, конечно, попробовать убедить Коннора, что ему, Льву, необходимо остаться здесь до окончательного излечения, но тот, само собой, и слушать не захочет – и будет прав. На них лежит ответственная задача, и нельзя уклониться от её выполнения только ради собственного комфорта. Значит, Лев найдёт себе миссию, равнозначную по важности.
Подходит к концу вторая неделя их пребывания у арапачей, и тут ситуация резко меняется, оставив всех в состоянии средней степени контуженности.
Вечер. Сегодня за столом собирается совсем небольшая компания – трое гостей да хозяева: Элина, Кили и Чал, муж Элины, наконец вернувшийся с судебного разбирательства. С Львом он общается, как истинный законник – корректно и сдержанно, словно боится выказать юноше какие-либо эмоции.
– Элина мне всё рассказала. Я рад видеть тебя здесь, – произносит Чал, здороваясь с Львом. По тону его голоса невозможно определить, искренне он рад или просто произносит вежливую формулу. На присутствие Коннора и Грейс хозяин дома реагирует столь же сдержанно.
Пивани приходит на ужин с опозданием. На лице охотника написана озабоченность, отчего первоначальное раздражение Элины сменяется беспокойством.
– Взгляните-ка, – говорит Пивани, сначала обращаясь к Элине и Чалу, а затем поворачиваясь к Льву с Коннором. – Вам тоже не мешало бы это увидеть.
Все встают из-за стола, Пивани включает телевизор в большом зале и, пробежавшись по каналам, находит нужный.
Если до сих пор кто-то ещё надеялся провести вечер в мире и покое, теперь надежды улетучиваются.
За спиной ведущего – экран во всю стену, и оттуда на них смотрит лицо Коннора.
– … Инспекция по делам молодёжи, желая положить конец слухам и домыслам, подтвердила, что Коннор Лэсситер, в течение целого года считавшийся погибшим, жив. Лэсситер, также известный как Беглец из Акрона, был одним из главных действующих лиц мятежа в заготовительном лагере «Хэппи Джек», в результате которого девятнадцать человек погибло, а несколько сотен кандидатов на разборку вырвались на свободу.
Коннор и Лев в ошеломлении не могут оторвать глаз от телевизора. Диктор продолжает:
– Высказываются предположения, что Лэсситер находится в бегах совместно с Львом Колдером и Рисой Уорд, которые тоже в своё время сыграли значительную роль в мятеже.
На стене за спиной диктора появляются фотографии Рисы и Льва. Лев на фото такой, каким он был прежде – аккуратно подстриженный наивный несмышлёныш.
– Это плохо? – осведомляется Грейс, и сама же отвечает на свой вопрос: – Да, это плохо.
Далее следует интервью с напыщенным представителем Инспекции, держащим в руке снимок Коннора с каким-то расхристанным парнем – наверное, думает Лев, это брат Грейс. Полицейская шишка, похоже, в раздражении оттого, что приходится делиться этими сведениями, но, видно, деваться некуда, потому что Инспекции требуется помощь общественности.
– Наши эксперты выяснили, что этот снимок подлинный и сделан чуть больше двух недель назад. Молодой человек на фотографии, Арджент Скиннер, и его сестра Грейс пропали без вести, и мы полагаем, что Лэсситер либо взял их в заложники, либо убил.
– Что?! – хрипло каркает Коннор.
– Все, у кого имеется любая информация о преступнике, должны незамедлительно обратиться к властям. Не пытайтесь захватить Лэсситера самостоятельно – он вооружён и очень опасен!
Лев переводит взгляд на друга. Коннор клокочет от ярости. Любой, кто не знаком с ним близко, счёл бы его в этот момент крайне опасным.
– Возьми себя в руки, Коннор, – говорит Лев. – Они же на это и рассчитывают! Чем больше ты разозлишься, тем больше ошибок наделаешь и тем легче будет тебя поймать! Ведь ясно же – раз они вынуждены выйти с этой информацией на публику, значит, понятия не имеют, где тебя искать; так что пока ты в безопасности.
Однако в данный момент Коннор не слышит ничего, кроме бури в собственной голове.
– Вот чёртовы сволочи! Они бы ещё всю Хартландскую войну на меня повесили! Правда, я тогда ещё даже не родился, но эти гады уж найдут повод! – Коннор с силой всаживает в стенку Роландов кулак и морщится от боли.
– Ложь, – спокойно произносит Элина, – это могучее оружие, и Инспекция по делам несовршеннолетних владеет им в совершенстве.
Грейс обводит испуганными глазами всех поочерёдно:
– Почему они говорят, что Арджент пропал?
За спинами собравшихся раздаётся голос:
– Кто это – Арджент? Он что, правда, мёртв? Коннор, ты его убил?
Они оборачиваются и видят всеми позабытого Кили.
Разумные доводы Льва и Элины не смогли охладить Коннора, зато написанный на лице Кили страх производит нужное действие.
– Нет, он не мёртв и я его не убивал, – отвечает мальчику Коннор немного более спокойным тоном. – Не знаю, куда его понесло, но уверен, что он жив и здоров.
Кили, кажется, не убеждён до конца, и это беспокоит Льва. От парнишки можно ожидать чего угодно. Тогда как о пребывании Льва в резервации «неофициально» известно всем, то о том, что печально знаменитый Беглец из Акрона тоже здесь, не знает никто. Кили обещал держать язык за зубами, но сейчас, когда тайна становится такой большой, сможет ли он удержать её в себе?
