Ага, с оплатой понятно. Ну что ж, кому что. Выгода очевидна, там чай настоящий и патроны только для стрельбы. Как бы освободиться еще, Винни перевязать надо.
Изнутри ворот проще все – рычаг сбоку на стене: дернул Кат, створки хрустнули и начали расходиться в стороны. Да, проход в той самой тупиковой стене изолятора – вон клетки в приглушенном свете ламп, а вон и пульт, возле лестницы. Вонь и шум множества голосов в голове тоже никуда не делись, возникли мгновенно.
– Пойдем, пойдем! – суетливо приговаривал Скрудж, то тыкая пистолетом в бок, то больно дергая руку, закованную наручником. Кат не то чтобы сильно задерживал предателя, просто тому хотелось поскорее сдать товар. И напиться, наверное.
– Иду, – ответил сталкер.
Пульт все ближе. Если его уведут отсюда, просьбу брата уже не исполнить. Мутанты в клетках вели себя тихо. Только тот, с щупальцами, оплел прутья решетки, да похожий на лягушонка урод приоткрыл пасть с острыми зубами и внимательно смотрел на пришедших. Провожал взглядом с острым гастрономическим интересом. На пол из его пасти капала слюна.
Скруджа передернуло:
– Мрази! Твари! Ненавижу уродов! Всех бы под корень, очередями, пока не сдохнут.
– Чем тебе мутанты не угодили? – устало поинтересовался Кат. Вон он пульт, все ближе с каждым шагом. Будет тебе, дядя, сюрприз. Не все ж тебе людей неприятно удивлять.
– Мусор это! Наказание божье!
Да? То есть чистокровный человек довоенного выпуска, продавший друзей за комнату и погоны – это норма? Не мусор? Интересно в голове иногда все устроено, сам черт не разберет.
Колобок в клетке, дождавшись, пока его минует эта странная парочка, шедшая едва ли не в обнимку, разогнался и всей немалой тушей ударился в прутья клетки. Как его, сына-то смотрителя с «Площади», Феликс? Спасибо тебе, Феликс, от широких народных масс: Кат как раз ждал чего-то подобного, а вот Скрудж совершенно растерялся.
Зал изолятора наполнился звоном, грохотом, воплями разом разозленных мутантов.
Скрудж отшатнулся от клеток, выставил пистолет и несколько раз выстрелил наугад. Часть пуль высекла искры из прутьев и пошла гулять рикошетом, две попали в колобка, еще одна – в кого-то из дальних клеток.
Кат провернул наручник на запястье, вывернул сустав и выдернул руку из железного кольца. Больно, но терпимо. Не самое страшное в жизни.
Удивленный, что может размахивать обеими руками, предатель обернулся, но получил удар в лицо. Кат редко так бил, помня, что лобная кость – она в теле человека самая толстая. А носовой хрящ с сопутствующими костями уходит внутрь только так. Со свистом. Главное, ударить изо всех сил.
Уронив пистолет, Скрудж отлетел к клеткам и был бы пойман заинтересованно высунувшим когтистые пальцы лягушонком. Был бы – но Кат поймал оглушенного, заливающегося кровью предателя за рукав и выдернул из кармана схему. Вот теперь нормально, теперь можно. И отбросил потяжелевшее тело обратно на прутья.
Острые как бритва когти сомкнулись на шее неудавшегося нового офицера, скользнули вверх, разрывая артерии. Ударили струйки крови, к которым изнутри клетки уже припала треугольная морда.
Пришлось возвращаться к дрезине, приводить в себя заметно поплывшего Винни и успокаивать Кима, но это командир сделал уже не задумываясь. Надо – и все. Прихватили вещи, вернулись в изолятор и пошли к лестнице. Винни с перевязанной головой немного шатало, но ему помогал подниматься Ким.
Кат дождался, когда остатки команды подойдут к двери в медблок, сделал знак подождать и решительно разбил стекло на пульте, над рычагом общего открытия клеток.
– Брата не спас, – сказал он кому-то. Тому, кто все видит, не важно – на земле или глубоко под ней. – Но просьбу выполню.
И повернул рычаг. Передние решетки всех клеток поползли вверх, неослабевающий шум в голове Ката стал еще сильнее, еще мучительнее. Мутанты начали выскакивать из внезапно открывшихся клеток, крутя головами в поисках добычи снаружи. М-да… Благодарности от них ждать не приходилось – он повернулся и побежал вверх по ступеням, тяжело бухая ботинками по железу.
– Здесь все. Пора на Базу.
В медблоке царили чистота и тишина. Дежурный врач лениво перелистывал страницы старой книжки – что-то про зомби, захвативших мир. В самые напряженные моменты он посмеивался. Стоит открыть дверь и спуститься по лестнице, как придуманные живые мертвецы покажутся детскими картинками. Мутанты в изоляторе покруче будут, как ни посмотри. Мельком глянул на обложку – какой-то Кинг.
Ишь ты, затейник! Сказочник…
На столе рядом с книжкой медленно остывал чай в алюминиевой кружке. Покой и благополучие. Неудержимо тянуло в сон, но – дежурство. Нельзя. Зинченко борется за дисциплину, уже и врачей проверяет. Да что врачей – вчера лично перемеривал нормативные две ложки сахара в чай в столовой. Решил, что неэкономно, теперь по полторы будет. Врачу не хотелось подходить к Правителю с медицинскими мерками, но отклонение-то есть, есть…
Дверь в изолятор затряслась, кто-то рванул на себя ручку. Врач едва не перевернул чай, вскакивая, но замок наконец щелкнул и открылся.
– Сиди, дорогой, сиди! Работай! – ввалился в медблок толстяк в камуфляже с автоматом поперек груди. На его плече висел паренек, худой, но с пышными бакенбардами, делавшими его круглое лицо еще шире. У парня была замотана окровавленной тряпкой голова.
– Да вы что!.. – вскрикнул было доктор, но в дверь, плотно прикрывая ее за собой, просочился третий. Он деловито закрыл изнутри все три замка.
– Работа на дом пришла, сама, – буркнул этот третий, высокий и самый опасный на вид из всех. У него была ссадина на лице. – Окажите помощь товарищу сталкеру. Голова крепкая, но и били от души.
Третий свалил на пол пару грязных рюкзаков, снял автомат и, не откладывая его в сторону, плюхнулся на стул. Видно было, что он зверски устал.
Врач привычно выудил из-под бумаг дозиметр, проверил всех пришедших и вещи. Ну так… Выше нормы, но сойдет. Одежду бы постирать не помешало, чуток фонит от пыли.
Когда он уже забинтовал голову раненого – рассечение кожи, кости целы, сотрясение – и щедро смазал йодом ссадину на лице опасного, в медблок прибежал наряд внутренней безопасности. Подслушивали, что ли? Никаких сигналов лично он не подавал.
– Тревога в изоляторе! – с порога заорал безопасник, но увидел сталкеров и запнулся. – Кто открыл… А! Неужели?!
Остальные двое взяли на прицел всех в медблоке, включая врача.
– Здорово, Валерик, шкура продажная… – сказал старшему безопаснику сталкер со ссадиной. – Пошли к начальнику. Пусть собирает большой хурал, вернулись мы. Со схемой вернулись.
Кат поглаживал щеку. Крепко Скрудж, подонок, заехал. Болит. И йод щиплет от души. Но не до того – в кабинет начальника Базы сбегались спешно вызванные члены совета. Сам Зинченко сидел под какой-то новой картинкой, с кораблем в море, заменившей мертвого президента. На вкус сталкера – неплохо. Лучше косого господина кисти неведомого бойца.
