«…если нас остановят люди, сможешь немножко оглушить их, но чтоб не повредить Толе и Профу?»
«Немножко оглушить? Смогу. Но будет всем людям нехорошо».
«Они упадут, закроют глаза».
«Тогда меньше, – через долгое время мысленно ответила Пенка. – Пусть не думают, когда лежат. Совсем не думают».
«Они так не смогут, Пеночка. Ты только не очень сильно, пожалуйста».
«Хорошо. Я не сильно. Я поняла».
– Проф, Толя, вставать и открывать глаза можно не раньше, чем я крикну слово «все» или начнется стрельба. В обоих случаях хватаете стволы и действуете по обстоятельствам.
– Я ни фига не понимаю… – уже с заметной злостью проговорил Толя. – Что за танцы, мать их?
Хип достала из сумки «кварц», найденный ею в заброшенной школе. Днем прозрачные кристаллы заблестели еще ярче.
– Лунь активирует этот артефакт и всех вокруг оглушит, понял? – Девушка подбросила совершенно безвредную, но эффектно выглядящую безделушку из Зоны. – Если будешь торчать столбом и пялиться, то огребешь по полной программе. Лежа и с закрытыми глазами оно намного легче. Уяснил?
– Блин, так бы сразу и сказали. – Толя сменил тон. – Вот ведь ваши сталкерские приблуды, хрен сразу разберешь. Ну, лады.
Я благодарно посмотрел на Хип, кивнул ей, и та улыбнулась. Молодчина, стажер, сориентировалась моментом.
А я припомнил старинную сталкерскую примету, которая меня почти никогда раньше не подводила. Знал я, что если подготовиться к какой-либо пакости тщательно, такой, которой бы меньше всего хотелось, то ее и не будет. Взамен Зона подсунет какую-нибудь другую дрянь. Хоть напоминало это некоторое шулерство, но крутил всякий сталкер приметами, жульничал и притворялся перед судьбой – и сим периодически побеждал. Вот и сейчас, раздавая «инструктаж», я искренне надеялся, что пронесет, что Толя сгустил краски, что, по идее, нечего ловить грабителям на почти пустой дороге – за последние полчаса я видел всего три машины и ни одного грузовика. И, глядя на все эти дела, я рассчитывал, что пронесет нелегкая.
Не пронесло.
Мы только успели миновать Чехов, как на шоссе из бокового проселка вылетел мотороллер с контейнером шипованной металлической ленты, разом перегородил полотно дороги – Толя едва успел дать по тормозам. Такую же ленту тут же вынесли сзади машины, и из придорожных кустов выскочили пятеро с укороченными автоматами Калашникова и «Кипарисами». Один из них красноречиво показал на нас пальцем, широко оскалился в улыбке и многозначительно покачал головой. Остальные взяли нас на мушку.
– Эй, олени! Машинку с трассы в лес, медленно, – громко гаркнул улыбчивый бандит. – Руки на руль, по газам не бить, понял, козел?
Один из головорезов, быстро задрав ствол автомата в небо, дал короткую очередь.
– Мать вашу, суки облезлые! В лес, быра! – заорал он, оскалив зубы и вытаращив глаза. – У-убью, твари!
– Толя, делай как он сказал. Проф, не трогайте ствол. – Я поднял руки, чувствуя, как усилился напор крови в висках и адреналин немного заложил уши. – Потом слушаем меня.
Толя широко кивнул и медленно вывел «Мерседес» на маленькую проселочную дорогу со скверным асфальтом. Впереди нас тут же пристроились две легковушки, сзади подперла еще одна, и мы небыстро двинулись в сосновый лес под дулами нескольких автоматов. Я обратил внимание, что в основном это была молодежь, не старше двадцати пяти. Почти все как один блестели выбритыми черепами, и лишь надо лбом тонкими, словно мокрыми крючками топорщились челочки. И все были вооружены. Я насчитал четыре автомата АКСУ, два «Кипариса» и несколько ПП-2000 – не иначе, ограбили ребятки милицейский арсенал или патруль. Банда была немалой – не считая семерых в «конвое», кто-то сидел еще и в трех легковых машинах.
– Б…дь, приехали, – сквозь зубы процедил водитель, с дикой ненавистью следя за молодчиками по сторонам микроавтобуса. Один из них подпрыгнул, заглянул в окна и радостно заржал: «Колись, пацаны, у них и две бабы есть! Ништяк сегодня нам поперло!»
– Так, народ, помните, что я вам говорил, – негромко, быстро сообщил я. – Руки держать вверх, не пререкаться. Выходите и вы, Проф, руки за голову, ложитесь, глаза закрыты. Толя, то же самое. Не вставать, пока не выстрелю или не крикну.
Бандит, молодой, с наглым, веселым взглядом, ухмыльнувшись, постучал стволом автомата в дверь, я открыл, демонстрируя пустые ладони.
– Вылезай, чувак, приихалы. Ручки вверх, это правильно… давай-давай-давай… во-от, гы… олень хороший, послушный. Пушки есть?
– Да, под плечом пистолет.
– Хоба… ишь ты, падла… ну, я достану, не рыпайся.
Оторвав пуговицу ветровки, рука бандита залезла мне за пазуху и начала шарить по застежке кобуры. Ствол «Кипариса» второго молодчика смотрел мне прямо в лоб, бандит подмигнул и осклабился. Боковым зрением я увидел, как обезоружили Профа и Анатолия, и они, заведя руки за голову, улеглись на землю. Вывели Хип и Пенку. Еще один головорез, гогоча, приобнял застывшую Иную за плечо.
Я улыбнулся обыскивающему меня бандиту.
– Неправильно застежку открываешь, баклан. Ее надо на себя, а ты вверх тянешь.
– Че? Ты кого бакланом назвал, чмошник? – дохнуло на меня теплой вонью нечищеных зубов и курева. Бандит замер и, нахмурившись, начал сверлить меня взглядом. – Хана тебе, черт… это ты че, ты меня в натуре бакланом назвал?
– Тебя, баклан, – вздохнул я.
Левую руку я опустил на шарящую по мне конечность, крепко ухватив сзади потную, мокрую шею, а правой, сместившись чуть в сторону, уходя от направленного на меня ствола, вцепился в кадык бандита, сжал его и выкрутил до внятного, яблочного хруста.
– Пенка, враг! – четко проговорил я, падая на колено и закрываясь дико хрипящим телом от автоматной очереди, которой, впрочем, не последовало.
По миру вокруг меня шваркнуло мглой, исполненной сверлящего уши писка, алые молнии пробежали по краю зрения, придавило виски. Но разноголосый ор бандитов, схватившихся за голову, роняющих оружие, визжащих и стонущих на разные голоса, все равно пробился сквозь мягкую вату и писк временной пси-глухоты. Отбросив от себя сдавленно кудахчущего молодчика, разом ухватившегося за переломанное горло и катающегося по земле в попытках вдохнуть, я вынул «Глок» и положил пулю прямо между выпученных, побелевших глаз второго, воющего на высокой истерической ноте. Получив в лоб пока еще бескровное, темное пятнышко, тот разом затих и осел на землю. Я взглянул на Пенку. Она, уже сбросив плащ, нанесла короткий прямой удар боевой рукой в грудь несостоявшемуся ухажеру, отчего тот сломанной куклой улетел в кусты, и вторым ударом, с разворота, в кровавые, рваные ломти кожи и костей разнесла голову еще одному, так и не успевшему снять потные руки с ремня джинсов.
Послышались громкие, короткие хлопки выстрелов – бледная Хип, держа «Глок» в обеих руках, прицельно била по ползающим, визжащим и хрипящим телам. Поднялся и Толя, вырвал свой дробовик из рук застывшего, оскаленного парня, пустившего ртом обильные слюни, и несколько раз в лесу стукнул громкий звук двенадцатого калибра.
