– Ага, чисто, вышел на опушку…
– Был пост, двое лежат, – сказал я в гарнитуру.
– Подходят основные силы. – Я узнал голос Сиониста. – Всем приготовиться, занять позиции. Без приказа не начинать.
За дорогой, в сотне метров от опушки, тихо спал небольшой поселок, находившийся относительно нас несколько ниже по склону речной террасы. В ближнем доме горел одинокий огонек, да еще мигал оранжевым пятнышком костер на бывшем огороде, у деревянного скелета теплицы. В оптику, сразу осветлившую утренний пейзаж, я хорошо рассмотрел очередной «пост» бандитов, дежуривший у поваленного шлагбаума, – молодцы увлеченно резались в карты на вынесенном на улицу журнальном столе. Но было их уже не двое, а пятеро, причем один из них, не участвуя в игре, похоже, действительно дежурил, осматривая опушку в бинокль. На его коленях лежала СВД, а на спинке стула, на котором он вольготно развалился, висела рация.
– Мужики, вижу пост. Не высовываться, сидеть в кустах – один с оптикой и сторожит.
– Понял…
– Принято…
– Седой, ты? Сможешь снять его по моему сигналу? – послышался в наушнике голос Сиониста.
– Да, сделаю. – Я лег на землю между двух низких кочек, установил Хакер на сошки.
– Жди. Всем укрыться, не подниматься и к поселку ближе ста метров не подходить! Босой, смотри по своим не садани… пусть лучше перелет будет.
– Понял, атаман, – буркнуло в наушнике.
Где-то вдалеке, за спиной, раскатисто бахнуло, словно разом сломался толстый древесный ствол. Бандиты перестали играть, вскочили, свернув столик, один из них указал рукой в сторону звука.
И через некоторое время высоко в небе кто-то с силой расстегнул исполинскую застежку-молнию с шелестящим, натужным взвизгом, и в стороне от крайних домов, за гаражами оглушительно лопнула яркая вспышка взрыва, оставив после себя большой дымный клуб.
– Промазал чутка, – послышался в наушнике чей-то голос. – Вправо один сорок, дальность тысяча пятьсот. Ломи, Босой!
– Работай, Седой. – Я узнал голос Сиониста. – Наши подошли, снимай гада. Якут, разворачивай отряд, сейчас попрут.
Перекрестие прицела с тускло горящей красной точкой уже было наведено на бандита, и я плавно выжал спуск. Снайпер завалился навзничь, и в этот момент снова взвизгнул воздух. Новый взрыв лег совсем близко от столика, от чего вверх стайкой белых бабочек взлетели карты и куски дерна, кто-то громко, матерно заорал, и из домов начали массово выбегать полуодетые вооруженные люди. Из чердака одного дома начал громко молотить крупнокалиберный пулемет, пули с костяным щелканьем прошли над головой по веткам и стволам, с коротким шелестом свалилась вниз срубленная верхушка молодой березы. И снова рвануло, уже в центре поселка – мина попала в дом, и вверх, крутясь, подлетели куски шифера. Прицелившись на танцующее пламя пулеметного огня, я быстро высадил в окошко чердака один за другим десяток патронов и, наверное, попал, так как тяжелый, стальной стук прекратился. Зато поселок наполнился частой трескотней автоматных очередей, злобным матом и визгливыми воплями. Захлебывался криком кто-то из карточных игроков, катаясь недалеко от дымящейся черной воронки, пока все звуки на короткую секунду не заглушил еще один разрыв прямо на дороге поселка, оставивший облако лохматого белого дыма. Я откатился за ствол дерева, скрывшись за ним от опасно свистнувших пуль, – кто-то целенаправленно молотил по мне, явно заметив вспышки, и от кочек вверх поднялись брызги земли и мелкий травяной сор, и от комля старой березы, крутясь, отлетел большой кусок коры.
– Мужики, бьем гадину, начинайте! – Я услышал в наушнике голос Сиониста, и вся лесная опушка разом наполнилась грохотом выстрелов, а из невысокого подлеска громко и резко донеслись злые винтовочные хлесты. Загрохотало и из дальнего лесочка, куда ушел отряд Якута, и под перекрестным огнем по заброшенным огородам танцевали фонтаны пыли, лопались и осыпались вниз стекла, отлетали щепки от стен и дверей, раскачивались и дергались оконные шторы. Бандиты залегли и злобно огрызались огнем, отчего я не раз слышал, как по опушке, по листьям и веткам дробно щелкали пули. Кто-то из наших, коротко, страшно вскрикнув, глухо застонал.
– Есть потери. Нулика убили, Честер ранен, отходим, – буркнуло в наушнике.
– Сима тоже готов…
– Босой, у тебя что, с артиллерией уже кранты? – Я снова узнал голос Сиониста.
– Так пять мин всего и было, командир, – как будто виновато ответил низкий голос.
– Не высовываться. Бить из укрытий… – приказал Сионист. – И это… Костоправа ко мне. Я подставился малость, но пока нормально, в сознании. Якут, принимай командование и смотри, чтоб никто не ушел.
Из поселка под перестук автоматных очередей вдруг прилетели два характерных хлеста СВД.
– Твою мать! – кто-то злобно, с отчаянием крикнул в гарнитуру. – Весну, снайпершу нашу, положили, сволочи. Бьет по мне, высунуться не могу.
И снова хлестнуло из поселка.
Перекатившись в молодой, невысокий ельник лесопосадки, я осторожно высунулся и, чувствуя колкий, тошный мороз, разбегающийся по спине от затылка, начал высматривать в оптику Хакера бандитского стрелка. И снова злой щелчок кнута, еще один, кто-то отчаянно рявкнул в рацию: «Санитарка, сюда, бегом», и я наконец заметил тусклый блик в широком чердачном окне двухэтажного кирпичного особняка.
Просветленная оптика позволила хорошо рассмотреть стрелка, смуглого, с густой рыжей бородой, устроившегося за какими-то грязными мешками, и, хоть расстояние показалось великоватым для моего калибра, я взял возвышение и плавно выжал спуск.
Не попал.
Пуля прошла на какой-то сантиметр выше, я даже рассмотрел дрожание завихренного воздуха и большой клок волос, отстриженный с высокой шевелюры. Снайпер моментально переключился на меня и сразу же выстрелил, но, видно, поторопился – и в полушаге от меня поднялся фонтан пыльной лесной земли.
Взяв немного ниже, я снова выжал спуск. Легкая малокалиберная пуля, оставив в воздухе быстро тающий мутный след, легла немного ниже носа бандита, разорвав лопнувшие красным пузырем губы и выйдя из затылка в розоватом облаке. Стрелок, широко открыв кровавый рот, откинулся назад и замер, выронив винтовку.
Откатившись в сторону, я лег на спину, хватая ртом воздух и слушая колотящееся набатом сердце. Руки дрожали, но мне все же удалось переключить переводчик огня на автоматический режим. Снова сменить позицию, быстро, ползком, хорошо, что «Кольчуга» позволяет не чувствовать крепкие корни и камни. И…
В автоматическом режиме «Хеклер и Кох» выпускал короткие, но частые, плотные очереди, однако целей для них осталось немного – бой уже заканчивался, и я, расстреляв целый магазин, кажется, ни в кого не попал. В оптику было видно, как улицы поселка усеяли десятки тел. Отдельные раненые бандиты пытались сесть, приподнимались, но тут же обессиленно падали на кровавую землю. Кто-то медленно перекатывался по дороге, шевелил руками, часто вздрагивал всем телом. Выстрелы в самом поселке почти стихли. Из некоторых домов, пригнувшись, по одному выскакивали бандиты и сломя голову неслись по заброшенным огородам к дальнему лесочку, видимо, не подозревая, что там засел небольшой засадный отряд, выделенный Якутом. Четверо прыгнули в речку и поплыли на тот берег, но вокруг сразу поднялись высокие, стройные столбики брызг, и они, опустив головы в покрасневшую воду, медленно поплыли вниз по течению.
