В полукилометре от Снайпера и ктулху крался отряд армейских сталкеров, готовясь напасть на конвой одного из торговцев Зоны. Ментально захватить этих ловцов удачи оказалось проще. Вернее, одного, главного, который вдруг понял, что неподалеку можно взять гораздо более богатую добычу, причем совершенно без риска. Остальных лишь пришлось «уговорить» согласиться.
Конечно, «армсам» пришлось пробежаться по бездорожью, но всё получилось. Вышли в той точке, где предполагалось, наставили оружие на беспомощные жертвы…
И тут лесник почувствовал, как Снайпер и его спутник уходят из-под его контроля. Словно какие-то помехи вдруг разом загадили чистую и сильную ментальную волну. Продолжалось это недолго, буквально секунд десять…
А потом в той ментальной волне отпала надобность.
«Армсы» лежали на серой траве Зоны, а Снайпер с его уродливым товарищем занимались мародерством. Или собирали трофеи, это уж кому как нравится говорить. Причем кореш Снайпера собирал их весьма неаппетитным образом, на свой манер.
Лесник поглядел на это дело, нахмурился недовольно и, прервав ментальный контакт, открыл глаза, которые немедленно защипало. Оказывается, всё время сеанса со лба лесника струился холодный пот, от которого промокли брови, усы и борода. Сейчас он чувствовал себя совершенно обессиленным. С непривычки новые способности жрали жизненные силы, словно голодные мутанты мясо беспомощной жертвы. Оказывается, это не такое простое дело – убивать чужими руками. Что ж, значит, если не получилось в первый раз, надо просто побольше тренироваться. И тогда непременно всё получится.
* * *
– Может, хватит жрать?
Хащщ чавкнул еще раз-другой, подумал – и отклеился от мертвеца, теперь похожего на зомби, высохшего от голода. А ведь несколько минут назад это был вполне себе упитанный труп, при жизни отожравшийся на харчах, отжатых у сталкеров.
– Пожалуй, ты прав, – сказал ктулху, поднимаясь с коленей и поглаживая заметно округлившееся брюхо. – Что-то я увлекся. Но когда в тебя десяток пуль всадили, ничего не остается, кроме как хорошо покушать, чтобы подлечиться.
– У тебя прям как в компьютерной игре, – с долей зависти сказал я. – Подстрелили, похавал – и снова как новенький.
– А ты сам попробуй лечиться колбасой или хлебом, – заметил Хащщ. – Вы ж, сталкеры, тоже немного мутанты. Многие муты так поступают – как ранят их, так они давай в себя жратву кидать, как в топку. Помогает. Я слышал, что кто-то из вашего брата тоже так лечился – и вылечился.
– Брешут, – решительно заявил я. А сам про себя решил, что и правда надо бы попробовать как-нибудь. Обычно как ранят, так есть вообще не хочется, до тошноты прям. Но что, если себя пересилить? Вдруг и правда подействует?
Пока я размышлял над словами Хащща, тот успел скинуть с себя бандитскую толстовку, раздеть высушенный труп, и натянуть на себя его шмотки. Получилось почти впору, разве что в плечах немного маловато. Но если расстегнуть верхние две пуговицы, то и нормально. А еще Хащщ себе на лысину трофейную зеленую бандану с черепами повязал. Вышло вообще феерично. Я аж не нашелся что сказать, когда увидел подобное чудо-юдо. Хотя, может, оно и к лучшему. Пока противник будет соображать, что ж он такое встретил, можно с большей вероятностью его уделать, пока он не уделал нас.
– Кстати, ты лучше основную часть груза мне в рюкзак переложи, – сказал Хащщ, довольно поглаживая ротовые щупальца, красные от крови. – Я-то всяко помощнее тебя буду, поэтому мне лишний десяток кило не в тягость. Таким макаром ты не так быстро выдохнешься, а значит, и дойдем пошустрее.
В словах моего спутника была доля истины, поэтому я спорить не стал. Пусть он бо́льшую часть продуктов прёт, а я лучше несколько лишних укупорок патронов себе в рюкзак закину.
Короче, затарились мы трофеями под завязку и пошли себе дальше по направлению к Припяти, при этом на ходу пытаясь разобраться, как же мы так опростоволосились.
– Да чтоб я по Зоне шел как дурак с автоматом за плечами! – сокрушался Хащщ. – Не было такого никогда со мной, даже после двух литров «Кровавой Мэри».
– И я за собой такого не припомню, – отметил я. – Может, мут какой нам мозги полоскал? Или аномалия?
– Может, и так, – почесывая бороду из щупалец, проговорил Хащщ, при этом играючи удерживая автомат за рукоять одной лапой, будто это был не АК, а пистолет Макарова. – И обед мой тоже на нас как-то странно вышел. Будто сами удивились, что нас встретили в этой глухомани, где даже квазимухи не летают.
Место, через которое мы шли, и вправду будто вымерло. Даже ветер не тревожил корявые деревья-мутанты, покрытые редкой листвой нездорово-гнойного цвета. А за ними уже были видны покосившиеся ограды и кресты старого кладбища, буйно заросшего колючим кустарником.
Я уже понял, куда нас выбросил портал. Когда я прорубал его, то загадал: «юго-восточная сторона Припяти». Конечно, надо было конкретнее указывать точку выхода, представив, например, площадь автовокзала или стадион. Но как-то после пережитого на нижних уровнях японской школы ночных убийц голова сработала по принципу «как смогла». Ладно, бывает. Тем более, что промах несущественный – отсюда до начала проспекта Ленина немногим более километра. А те ограды, что виднелись впереди, это всё, что осталось от села Семиходы, снесенного напрочь при строительстве города Припять. Только кладбище и оставили, решив не трогать мертвых.
И, похоже, это было ошибкой. Очень неприятной для нас с Хащщем.
Я вообще не люблю кладбища Зоны. Неспокойные они. Не лежится трупам в зараженной земле. И ладно б просто из могил вставали и шлялись в поисках свежей пищи, как обычные наши местные зомби, – пристрелил или убежал, если их много, вот и вся тактика, благо бегают они похуже нашего брата.
Так нет же. Мутируют мертвецы. И сама земля, в которой они похоронены, тоже другой становится. Живой, что ли, со своими причудами, свойственными живым. Никогда не забуду, как я шел через кладбище села Копачи, чуть не поседев раньше времени. И теперь вот, похоже, нас ждут новые прелести. Потому что при нашем приближении на крайней могиле вздрогнул и завалился набок высокий ржавый крест, сваренный из двух труб. И рядом с ним на соседней могиле зашевелился засиженный воронами обелиск из полированной нержавейки…
– Ну, блин, сейчас начнется, – проворчал я себе под нос, прикидывая, куда б смыться.
Оказалось, что некуда.
Кладбищенская земля, за долгие годы превратившаяся в огромную аномалию, всё предусмотрела. Я сделал шаг назад – и чуть не провалился по колено в трясину, еле успел рефлекторно ногу выдернуть. Там, где мы спокойно прошли минуту назад, раскинулось огромное болото, захватывая всю территорию справа и слева от дороги. Так что выбор у нас остался небольшой – или идти прямо через шевелящееся кладбище, или нырять в гнилую топь, вдруг резко шибанувшую по ноздрям затхлой вонью. Ну, или пулю себе в башку пустить, чтоб не мучиться. Но это так, к слову пришлось. Самоубийство я никогда не рассматривал как решение текущих проблем, да и Хащщ, думаю, тоже. А значит, придется пробиваться. Не впервой, опыт имеется.
