Возница высадил нас у Городской управы и отбыл в неизвестном направлении, вызывав своим поступком наше искреннее неудовольствие: придётся ножками по городку пройтись. Не то, чтобы Кенесали был очень протяжённым, но лишний раз вязнуть по щиколотку в глине, которой на улицах было довольно для полного погребения под собой каменных мостовых, не входило в наши скромные планы. Впрочем, служба – она и есть служба. Прорвёмся.
– У вас всегда так грязно или только осенью?
Служка, по указанию Нелии переписывавший для нас нужные адреса, ответил на мой вопрос со степенностью, совершенно не подходящей своему юному возрасту:
– И осенью, и весной, и летом, и зимой. Это пыль с мельниц приносит, она с водой смешивается, отсюда и грязь.
– И много пыли?
– Хватает. Вы к нам по морозу приезжайте: когда снег станет сухой, а не мокрый, он весь красным налётом покроется... Красиво будет.
– Может, и приедем. Если понадобится.
Дарис скривился, всем видом показывая: «Ни за что». Ксантер равнодушно пожал плечами, мол, «надо, так надо», но всё же усомнился:
– Вряд ли. Здесь дел-то ювеки на две, не более.
– Хорошо, если так. Любезный, долго ещё ожидать?
– А вы меня не подгоняйте! – Огрызнулся служка, старательно выводивший округлые буквы.
Скорость письма удручала настолько, что я предпочёл бы сам выполнить эту работу, вот только по правилам посторонние лица к бумагам управы не допускались. И всё же, ссориться со служкой не следовало:
– У нас не так уж много времени – только до наступления сумерек, чтобы успеть вернуться в Нэйвос, потому мы и волнуемся... Честно говоря, мы предполагали, что hevary Нелия отдаст распоряжение загодя, и к нашему приезду всё уже будет готово.
– И без вас дел много, – отрезал служка.
Ну да, конечно. Дел. Насмешил, право слово... Скорее всего, управительница городка сразу по возвращении велела подготовить все списки: раз уж карты поступили ко мне вовремя, в том сомнений нет. Но видно расторопность распределялась среди подчинённых Нелии неравномерно, и если архивист исполнил порученное ему дело споро (наверное, потому, что других поручений не было, а человек истосковался по работе), то этот писарь отложил исполнение на последнюю минуту. Я тоже люблю так поступать, в спешке и расстроенных чувствах громоздя одни ошибки на другие. Правда, ошибок получается всё меньше и меньше: опыт накапливается, и одно и то же дело становится настолько привычным, что можно выполнять его с закрытыми глазами.
– Вот, возьмите.
О, наконец-то! Дарис пробежался взглядом по строчкам списка.
– Понятно... Сначала посетим магика?
– Почему бы и нет? Где он живёт?
Дарис сверился с надписью и поправил:
– Она. На набережной, в восьмом от начала доме.
* * *
Дом был большой, сложенный всё из тех же кенесальских глиняных блоков, только не красных, а подкрашенных известью, от чего те становились белыми. Лавка магички располагалась в одной половине, а другую, судя по сведениям, любезно предоставленным управским служкой, занимала семья heve Кнедена, одного из вьеров, присматривающих за добычей глины.
Ксантер постучал бронзовым кольцом о дверь. Мы ожидали чего угодно: от могильного гласа, приглашающего войти, и самостоятельно распахивающейся двери (любимый фокус нэйвосских магиков) до явления чёрного кота или громадной летучей мыши в качестве привратника, но встреча с чародейством произошла вполне обыденно: скрипнув, дверь приоткрылась, и на нас взглянули чуточку усталые светлые глаза худощавой hevary.
– Что вам угодно?
Ксантер, как мастер обхаживать женщин, не преминул одарить вопрошавшую улыбкой, в равной мере сочетающей уважение и восхищение:
– Простите великодушно за беспокойство! Вас должны были предупредить из управы о нашем появлении. Мы описываем средоточения магических ортисов в Кенесали.
– А, средоточения... Проходите.
Она повернулась и пошла вглубь дома, беззаботно оставляя незащищённой спину. Конечно, у магиков свои причуды, но мало ли кто явится под прикрытием государственного дела? Разве только, она напичкала весь дом ловушками и капканами... Мы переглянулись, вздохнули и отправились за хозяйкой.
Да, лавка не столичная: ни тебе порхающих под потолком полупрозрачных крылатых фигурок, ни бегающих по стенам, стульям, столам, а иногда и по вам самим верениц огоньков, ни неразборчивого шёпота, источник которого не поддаётся определению, ни прочих неизменных атрибутов места, отмеченного печатью высокой магии. Всё просто, привычно и понятно. Стены, обтянутые шерстяным сукном – для тепла. Шкафы со стеклянными дверцами – чтобы можно было видеть, что лежит на какой полке и не тратить время на поиски. Для посетителей – кресла с кожаной обивкой: такую легче отчищать, если попадётся чересчур впечатлительная персона. Стол для подписания договорённостей, на котором скучают в ожидании заказчиков чернильница, одинокое перо в бронзовом стаканчике и некоторое количество листков бумаги, недостойное, впрочем, называться даже «стопочкой». Ковра на полу нет, поэтому скрип половиц ничем не приглушается. Самый обыкновенный дом. И хозяйка ничем не примечательна: женщина средних лет, одета в простое, без вышивок и кружев платье, тёмные тусклые волосы свёрнуты в узел и сколоты шпилькой.
– Что вам требуется с моей стороны?
Дальнейший разговор взял на себя Дарис:
– Вы производите taites для нужд Кенесали?
– Да.
– Ксан, будешь записывать?
– А что, Тэйл не может?
– Сегодня твоя очередь.
Ксантер недовольно сморщился, но уселся за стол.
– Позволите воспользоваться Вашими письменными принадлежностями?
Разумеется, у нас имелись свои бумага, перо и чернила – в объёмистой сумке, висящей на моём левом плече, и отказ ничем не грозил, но магичка кивнула:
– Как пожелаете.
Тоймен взял чистый лист с верха стопки, откинул крышку бронзовой чернильницы, выполненной в форме причудливо закрученной ракушки, и вооружился пером. Дарис, убедившись, что всё для ведения записей готово, продолжил опрос:
– Ваше имя и ранг?
– Варита. Творящая
[16]
второй ступени.
