– И Вы... были готовы умереть?
– Мне не оставалось ничего другого. Появление Валлора было случайностью. Счастливой, не спорю. Но я не верил в спасение. Собственно, даже увидев, кто будет обеспечивать допрос, я всё ещё не мог рассчитывать на благополучный исход.
Взгляд Ливин блестел. От слёз и от какого-то странного света, природу которого мне было никак не распознать.
– И Вы всегда вот так...
– Что?
– Всё продумываете?
Пожимаю плечами:
– Очень часто. Я стараюсь не принимать необдуманные решения.
– И Вам не скучно?
Задумываюсь. Серьёзно и основательно, после чего выношу вердикт:
– Пожалуй, нет. Чтобы тщательно взвесить все за и против, приходится поломать голову, и тут уж не до скуки!
Ливин опустила ресницы, помолчала, снова посмотрела на меня и улыбнулась, одновременно беззащитно и властно:
– Я всегда мечтала, чтобы у меня был именно такой муж. Умный и расчётливый.
И пока я пытался понять, что происходит, девушка подошла ко мне, остановившись лишь в шаге.
Поднимаю бровь:
– Вам нравится размеренность?
– Мне нравится уверенность.
– Я таковой не обладаю.
– Зато у меня её в избытке. Хотите, одолжу Вам немножко?
– Это лестное предложение. Слишком дорогое.
– Я не потребую за него лишней платы. Только то, в чём нуждаюсь.
– Но хватит ли моих сил заплатить?
– Мы можем заключить сделку. На время. И если не будем довольны...
– Расторгнем её?
– Именно.
Мы смотрим друг на друга. Глаза в глаза. Но так не может продолжаться вечно: в какой-то момент мы понимаем, что слова перестают иметь значение. Дальше требуются действия. Но какие?
Её ладонь мягко касается моего лица: пальцы нежно скользят по щеке вниз, на шею, к воротнику рубашки, и так полурасстёгнутому, чтобы...
– Подождите.
Ливин недовольно хмурится.
– Что-то не так?
– Всё так, но... Прежде, чем мы продолжим... если Вы, конечно, захотите продолжать... Я должен рассказать.
– О чём?
– Я не просто живу в этом мэноре, как управляющий. Я – его часть, потому что несу в себе печать моей повелительницы. Я принадлежу Заклинательнице Сэйдисс, от рождения и до смерти.
– Мне нужно будет делить Вас с другой женщиной? Я не против.
– Всё не так просто. Мои дети, если таковые появятся, тоже будут нести в себе эту печать. И только через три поколения, если ни у одного из моих потомков в линии не будет принята присяга, они смогут быть свободными. Вы желаете своим детям и внукам подобной участи? Находиться в шаге от свободы, но не иметь возможности обрести её?
Вместо ответа Ливин начала медленно ослаблять шнурки на тесном корсаже бледно-голубого платья. Когда они оказались распущены достаточно, чтобы добраться до нижней рубашки, девушка расстегнула и её, обнажив грудь.
– Я не умею желать того, что невозможно.
– Вы хотите сказать...
Она кивнула и начала произносить нараспев:
– Вечный и Нетленный, Спра...
Я накрыл пальцами её губы, заставляя замолчать. В зелёных глазах отразился страх, ибо нельзя прерывать обращение к печати: это может быть смертельно опасным.
– Не бойтесь, я всё улажу.
Наклоняюсь к вздувшимся под нежной кожей шрамам и еле слышно шепчу:
– Спокойных снов...
Смотрю, как бархатистая поверхность становится ровной, придвигаюсь ближе и касаюсь губами ложбинки между упругими полушариями. Ещё раз. И ещё. Веду цепочку поцелуев вверх, к тонкому излому ключицы, к сильной шее, жилка на которой то замирает, то начинает биться, как бешеная. А где-то немного выше меня ждёт розовая раковина маленького ушка, готовая услышать...
– Простите, что помешал.
Кайрен. С улыбкой во весь рот. Интересно, сколько времени он здесь стоит? Но я не успеваю отчитать нахала или посмеяться вместе с ним, потому что Ливин, невозмутимо возвращая края распахнутой рубашки на место, проходит мимо дознавателя и тоном министра, которому пришлось прервать государственные дела, бросает:
– Не помешали, а всего лишь прервали. Для того чтобы помешать, у Вас маловато талантов.
И девушка гордо выплывает из комнаты. Кайрен оторопело смотрит ей вслед, потом поворачивается ко мне:
– Надо же! У меня просто нет слов...
– Очень жаль: теперь я не смогу узнать, зачем ты вообще заходил.
Он хмурится, вдумываясь в смысл сказанного, потом хохочет:
– Пожалуй, вы друг другу подходите!
– Это просто замечательно, но я всё же хотел бы знать. Расскажешь?
Дознаватель переходит на серьёзный тон:
– Ты ещё не забыл все свои выкладки про Поток и всякие волнорезы?
– Такое не забывается!
– У тебя есть возможность поделиться своей теорией с заинтересованным лицом.
– С кем ещё? Учти, Кайрен: это очень и очень важные сведения, и доверять их первому попавшемуся, пусть даже умному и влиятельному человеку... а тем более, умному и влиятельному! Ты понимаешь, какими опасными они могут стать в недобрых руках?
– Понимаю, понимаю! – Хлопок по спине. – Первому попавшемуся, говоришь? А если это будет первое лицо Империи? Ну, или вскорости становящееся таковым?
– О чём ты говоришь?
– Тебя желает выслушать принцесса.
– ЧТО?!
– Вообще-то, она – лицо одушевлённое, поэтому следовало бы переспрашивать не «что», а «кто».
– Заткнись! Значит, она всё же приехала в Нэйвос?
– Какая тебе-то разница? – Ухмыляется Кайрен. – Главное, что она здесь, знает, что у тебя есть важное сообщение, и желает с ним ознакомиться. Ты же этого хотел, разве нет?
– Не совсем этого...
– Ну знаешь! – Он взмахивает руками. – Императора я для твоих нужд доставить не могу! Бери, что есть. Или принцесса тебя не устраивает?
– Устраивает, меня всё устраивает! Но... Она же во дворце?
– Разумеется.
– Мне нужно будет идти во дворец?
Кайрен задумчиво морщит лоб.
– Ты отупел от счастья или от любви?
– Не смешно! В такой одежде, как у меня, по дворцам не ходят! Да меня и на порог не пустят!
– Думаю, сегодня особенный день, и для тебя сделают исключение.
– Что-то ты подозрительно довольный...
