Рован кивнул, не посчитав нужным сказать льву, что перед его появлением они как раз говорили об этом.
– Нужно сделать все, чтобы завтра они не дрогнули.
Золотые слова.
– А я вот тут думала… – заговорила Элида, не обращаясь ни к кому из присутствующих. – Если Маэва – самозванка, кто будет править Доранеллой, когда ее изгонят вместе с остальными валгами?
– Или сожгут дотла, – пробормотал Фенрис.
Аэлина мрачно усмехнулась, но вопрос Элиды задержался в мыслях.
Гарель отложил недоеденную куриную ножку.
Рука Рована соскользнула с плеча Аэлины. Глаза цвета сосновой хвои распахнулись.
– Получается, что… это будешь ты.
Аэлина заморгала:
– Я – не единственный потомок Мэбы. Есть Галан. Или Эдион.
– Трон в Доранелле передается только по материнской линии и только женщине. Во всяком случае, так должно быть, – сказал Рован. – Ты – единственная женщина среди прямых потомков Мэбы.
– Не забывай про своих родственников, – подсказал ему Гарель. – Кто-то из них может претендовать на трон как потомок Моры.
– Селиана. Трон отойдет ей.
Хотя Рован и был принцем, его родственные связи с потомками Моры стали слишком отдаленными. Аэлину более близкое родство связывало с Элидой и, быть может, даже с Шаолом, чем с Рованом. То, что их очень далекие предки были родными сестрами, значения уже не имело.
– В таком случае пусть Селиана и правит, – заявила Аэлина, отряхивая руки от несуществующей пыли. – Доранелла будет ее королевством.
Сама она больше там не появится, даже если Маэва превратится в горстку пепла. Может, это трусость? Аэлина не решалась обращаться к своей магии за подтверждением.
– Выходит, Маленький народец знал, кто ты такая, – сказал Фенрис, почесывая подбородок.
Маленький народец всегда это знал. Одиннадцать лет назад они спасли ей жизнь, а совсем недавно оберегали ее и ее спутников. Они ее знали и оставляли ей подарки. Раньше Аэлина думала, что Маленький народец чествует ее как наследницу Брэннона. Неужели…
– Фэйская королева Запада, – проговорил Гарель.
В комнате стало тихо.
– Такой титул действительно существует? – торопливо спросила Аэлина.
– Теперь существует, – невозмутимо ответил Гарель.
Аэлина выразительно на него посмотрела.
– А Селиана, получается, фэйская королева Востока, – заключил Рован.
И опять все умолкли.
– Еще один диковинный титул? – вздохнула Аэлина, устремляя глаза к потолку.
Ее спутники не ответили. Аэлина не позволила себе увязнуть в мыслях об этом титуле и обо всем, что он подразумевал. Она могла бы покровительствовать не только Маленькому народцу на Эрилее, но и фэйцам. Террасен стал бы новой родиной для всех фэйцев, пожелавших здесь остаться. И не только для них. Для всех фэйцев, кто каким-то чудом уцелел тогда в бойне, устроенной Адарланом, бежал из Террасена, а теперь хотел вернуться.
Глупая мечта. Едва ли она доживет до осуществления своих желаний.
– Фэйская королева Запада, – произнесла Аэлина, словно пробуя эти слова на вкус.
Сколько ей нужно пройти и выдержать, прежде чем ее станут так называть?
Напряженная тишина подсказывала Аэлине: в головах ее спутников бродят те же мысли. А по боли в глазах Рована, по его гневу и решимости она знала: он уже просчитывает шансы уберечь ее от участи жертвы на алтаре.
Но эти мысли нужно отложить до послезавтра. Если оно наступит.
За черной аркой ворот лежала вечность. Но не для нее. Нет, она не попадет в потусторонний мир.
Боги соорудили другой гроб. Этот был уже из темного сверкающего камня. Его не расплавишь магическим огнем, не превратишь в подобие морской пены на берегу.
Каждый вдох был слабее предыдущего. Каменный гроб не имел отверстий для доступа воздуха.
Даже находясь внутри, она знала: рядом стоит второй гроб. Ей это подсказывали приглушенные крики, доносившиеся оттуда.
Две принцессы: одна золотоволосая, вторая с волосами цвета серебра. Одна молодая, вторая – древняя. Обе были платой. Две души – такова цена запечатать эти ворота в вечность.
Вскоре в каменном гробу станет нечем дышать. Она и так потратила слишком много драгоценного воздуха, неистово царапая ногтями камень. Ногти сломались, а содранная кожа пальцев саднила.
Женские крики стали тише.
Ей нужно было принять предлагаемое, согласиться. Только в этом случае крышка открылась бы.
Оставшийся воздух был таким жарким, таким драгоценным. Ей отсюда не выбраться… не выбраться…
Аэлина очнулась. В комнате было темно. Ее спутники ровно дышали во сне.
Воздуха вокруг – сколько угодно. Чистого, холодного. В узком окне виднелись тускнеющие звезды. И никакого гроба из Камня Вэрда. Никаких Врат, готовых поглотить ее целиком.
Но Аэлина знала: они наблюдают за нею. Эти презренные боги. Даже здесь они наблюдали за нею и ждали.
Жертва. Она для них – всего лишь жертва.
К горлу подступила тошнота. Аэлина оставила ее без внимания, как и дрожь во всем теле и жар внутри.
Аэлина повернулась на бок, поближе к надежному теплу Рована. Сдавленные крики Элианы и сейчас звучали у нее в ушах.
Нет, больше она не будет беспомощной.
Глава 55
Оказавшись в женском теле, Дорин с первых мгновений убедился: все совсем не так, как он думал.
Начать с походки. Женщины двигались довольно странно и зачем-то качали бедрами. Ощущение непривычное и довольно неприятное. Может, кто-то из крошанок и заметил молодую ведьму, которая ходила кругами, то и дело приседая и вытягивая ноги, но им было не до наблюдений. Они сворачивали лагерь, торопясь покинуть это место.
Еще одним более чем странным ощущением для Дорина стали женские груди. Он и вообразить не мог, что эта часть женского тела окажется такой… обременительной. Ощущения от двух бугорков не были неприятными, но он постоянно задевал то за левую, то за правую грудь. Их вес, пусть и небольшой, влиял на координацию движений. За несколько часов Дорин так и не смог к этому привыкнуть.
Готовился к превращению он весьма просто. Накануне вечером выбрал молодую крошанку из новеньких и не особо заметных. Ее занятия не требовали перемещений по лагерю. Дорин наблюдал за ней до тех пор, пока ведьма не исчезла, решив, что в нем взыграла похоть.
Утром, когда облик крошанки еще сохранялся в памяти, Дорин отправился на край лагеря и просто пожелал обернуться женщиной.
Однако превращение не было таким уж простым. Оно сопровождалось не самыми приятными ощущениями. Менялись кости. Голову покалывало: там отрастали волнистые каштановые волосы. Чесался нос, который уменьшался и менял форму.
