У Элиды было отлегло от сердца, но Фенрис ответил:
– Не могу.
– Во время сражения ты не расходовал магическую силу, – напомнил ему Рован. – Тебе ее должно хватить на поиски.
Фенрис побледнел, устремив умоляющие глаза на Элиду.
– Не могу, – повторил он.
На парапете стало тихо.
– Не хочешь! – резко возразил Фенрису Рован; пальцем, покрытым черной коркой крови, он ткнул в сторону поля. – Ты готов позволить ему умереть. Спрашивается – почему? Аэлина его простила.
Татуировка на щеке Рована сморщилась.
– Спаси его! – снова потребовал принц.
Фенрис сглотнул.
– Не вмешивайся, – сказала мужу Аэлина.
Рован зарычал и на нее. Аэлина ответила таким же рычанием:
– Не вмешивайся!
Между ними произошел бессловесный разговор. Надежда, снова вспыхнувшая в груди Элиды погасла, когда Рован отступил. Кивнул Фенрису, извиняясь перед ним. У Фенриса было такое лицо, словно его сейчас вытошнит. Он молча смотрел на поле.
Элида сделала шаг назад. Потом другой.
Лоркан не мог умереть. Будь он мертв, она бы знала. Если бы его не стало, ее сердце и душа получили бы сигнал.
Он где-то там. Его ранили, причем тяжело. Он лежит, истекая кровью, и не может подняться.
Элида устремилась внутрь крепости. Никто не пытался ее задержать. Ее хромота усилилась. Каждый шаг отзывался болью в увечной ноге, но она не останавливалась, пока не добралась до внутренней лестницы и не спустилась вниз. Прямо в хаос.
Она обещала Лоркану. Поклялась несколько месяцев назад: «Я всегда тебя найду».
Навстречу ей поднимались солдаты и целительницы. Она мешала, и ее пытались оттолкнуть с дороги. Древние камни звенели от оглушающих криков. Элида упрямо спускалась, всхлипывая сквозь стиснутые зубы.
«Я всегда тебя найду».
Ей тоже приходилось толкаться, пихаться и кричать на обезумевших от страха людей, проносящихся мимо. Элида буквально пробивалась вниз. К воротам.
Орущий людской поток норовил унести ее вверх. Несколько раз она споткнулась и чуть не упала. На Элиду даже не смотрели и не пытались уступить ей дорогу. И только когда она в очередной раз чудом устояла на здоровой ноге, она крикнула в недра лестницы:
– Дорогу королеве!
Никто ее не услышал, и тогда Элида повторила приказ, стараясь придать голосу властность. Этому она научилась у фэйцев, поскольку не раз видела, как те одним голосом наводят страх на противников.
– Дорогу королеве!
Теперь люди послушно жались к стенам. Образовался небольшой проход. Элида спускалась, снова и снова выкрикивая приказ и морщась от боли в ноге.
Но дерзкий замысел принес результат. Она добралась до первого этажа, где царил полнейший хаос, а затем и до открытых ворот, где было не протолкнуться от солдат. Дальше начиналось поле недавнего сражения, усеянное телами убитых и умирающих. Они заполняли всю равнину до самого горизонта.
Прохромав пять шагов, Элида поняла бесполезность и бессмысленность передвижения пешком. Даже если бы ее не сдерживала хромота, искать Лоркана на бесконечном поле, зная, что вода из дамбы вот-вот хлынет на равнину и тогда он точно погибнет…
Но пока он был жив.
Пока он не умер.
«Я всегда тебя найду».
Элида впилась глазами в ворота, затем запрокинула голову – нет ли поблизости рукка, способного пронести ее над полем. Но могучие птицы опускались на верхних этажах, перегруженные солдатами и целительницами. Иные летели прямо к горной вершине. А внизу никто не услышит ее криков о помощи. Если и услышит, то не остановится.
На крепостном дворе конюхи выводили из конюшен упирающихся, беспокойно ржущих лошадей. Испуганные животные лягались, а конюхи волокли их по пандусам на верхние этажи.
Черная кобыла стала на дыбы, сердито заржала и толкнула конюха. Элида узнала лошадь господина Шаола. Конюх упал, едва сумев ухватить поводья. Лошадь ударила копытами по булыжникам двора, прижав уши к голове.
Не раздумывая Элида пошла к лошадям и конюхам. Тот, кому поручили вести черную кобылу, держался подальше от полудикого создания.
– Я ее отведу, – пообещала ему Элида.
Бледный конюх без возражений бросил ей поводья.
– Удачи, – буркнул он и пустился вверх по пандусу.
Фараша дернула поводья, отчего Элида сама чуть не распласталась на булыжниках. Но она устояла, хотя увечная нога вопила от боли.
– Смелая, неистовая Фараша, мне очень нужна твоя помощь, – сказала Элида.
Ответом ей был гневный блеск темных лошадиных глаз.
– Мне очень нужна твоя помощь, – дрогнувшим голосом повторила Элида. – Пожалуйста, помоги!
То ли боги вразумили кобылу, то ли случилось чудо. Фараша затихла и только моргала.
Вокруг конюхи орали на упирающихся лошадей. Элида стояла неподвижно и ждала. Наконец Фараша опустила голову в знак согласия.
У господина Шаола были длинные ноги, и потому стремена располагались низко. Элида обрадовалась, однако и при низких стременах ей стоило изрядных усилий (и изрядной боли) приподняться на здоровой ноге, перекинуть больную через лошадиную спину и усесться в прекрасное седло. Хвала богам, что после битвы лошадей не успели расседлать. По бокам висели постромки, помогавшие удерживать ноги господина Шаола. Элида их отстегнула. Лишний груз только замедлит бег лошади.
– Фараша, поскакали на поле! – выкрикнула Элида и натянула поводья.
В ответ черная кобыла заржала и понеслась из ворот.
Солдаты торопливо отскакивали, дабы не угодить под копыта. Элиде было некогда останавливаться и извиняться. Через несколько мгновений Фараша вылетела из ворот и помчалась по равнине.
Глава 60
Рован понимал: его магия способна лишь отсрочить неминуемое. Мелькала мысль слетать к дамбе и проверить, можно ли подольше удержать ее стену. Если заморозить реку в месте впадения, это ничего не даст. Напор воды все равно окажется сильнее.
Солдаты и целительницы спешили к крепости. Рукки летали над полем, унося тех, кого водная лавина смела бы первыми. Однако даже эта поспешность казалась Ровану недостаточной. Совершенно недостаточной, ибо никто не знал, когда именно поврежденная стена дамбы дрогнет и вода хлынет вниз.
Мысли вернулись к Лоркану. Может, угрюмый фэец сейчас несся к крепости в общей толпе или его подхватил какой-нибудь рукк?
Фенрис встал рядом, положил руку на скользкую стенку парапета.
– Магия… она у нас с Конналом была общей, – тихо сказал он. – Одна на двоих.
– Знаю, – ответил Рован. – Прости, – добавил принц, понимая, что был не вправе давить на Фенриса.
