И такое же решение он примет относительно проклятого Замка.
Пальцы Рована коснулись знаков парной принадлежности на шее Аэлины.
– Когда-то я говорил тебе: любовь – это слабость. Было бы гораздо легче, если бы мы ненавидели друг друга.
Аэлина хмыкнула:
– А ты подожди. Через несколько недель нашего похода по горным тропам и перевалам, глядишь, мы и перестанем быть такими милыми союзниками.
– Да помогут нам боги, – сказал Рован, поцеловав ее в макушку.
И как столь нелепая фраза сорвалась у него с языка? Аэлина отстранилась. Затем повернулась в сторону лагеря армии хагана.
– Что? – осторожно спросил Рован.
– Хочу взглянуть на книги со Знаками Вэрда, что привезли Шаол и Ириана.
– Что здесь написано? – спросила Аэлина у Борты, ткнув в убористую надпись на халхийском – основном языке Южного континента.
Они сидели в штабном шатре Сартака. Руккина вытянула шею и прочитала строчку, написанную сбоку от длинных столбцов Знаков Вэрда.
– «Хорошее заклинание, чтобы посеянные травы росли быстрее».
Рован, сидящий напротив, хмыкнул. Перед ним тоже лежала книга, но его успехи были гораздо скромнее, чем у Аэлины.
Страницы большинства привезенных книг не содержали ничего, кроме Знаков Вэрда. Но кое-где на полях встречались пометки, отчего Аэлина и позвала на помощь Борту. Та, уставшая помогать Ириане, ухватилась за этот шанс. Пост в шатре она передала своему жениху. Тот хмуро согласился.
Два часа подряд Аэлина и Рован листали книги, привезенные из тайного хранилища Хазифы (они уже знали об особой комнате на верхнем этаже Торры), однако не нашли ничего полезного.
Аэлина вздыхала, глядя на холщовый потолок просторного шатра Сартака. Хорошо, конечно, что Сартак догадался привезти эти сундуки сюда, а не оставил на корабле, но… Она откровенно зевала, устав смотреть на пожелтевшие страницы с затейливой вязью символов.
– Этот знак что-то открывает. – Рован пододвинул книгу Аэлине. – Значения других символов я не знаю, но этот говорит «открыть».
Пока они плыли на Эрилею, Аэлина часами растолковывала им значение Знаков Вэрда. Спутники добросовестно ее слушали, хотя и не могли по-настоящему освоить язык полузабытых символов. Рован запомнил больше всех, словно эти знаки вросли в его разум.
Аэлина внимательно присмотрелась к цепочке символов. Дважды перечитала.
– Это нам не годится, – сказала она, досадливо покусывая нижнюю губу. – Заклинание открывает портал между двумя местами в этом мире, а не между мирами.
– Что-то похожее на штучки Маэвы? – спросила Борта.
– Да, только для близких расстояний. Вроде того, что умеет Фенрис.
Или умел, пока Маэва не вырвала из него эту способность.
– Тогда какой смысл в этом заклинании? – зевнула Борта.
– Не знаю, – пожала плечами Аэлина. – Может, развлекать гостей на праздниках.
Она вернула книгу Ровану.
Борта усмехнулась. Откинувшись на спинку стула, руккина принялась играть своей длинной косой. Потом шепотом спросила:
– Как ты думаешь, а есть заклинания, чтобы запечатать Врата Вэрда другим способом?
Фэйские уши Рована, конечно же, услышали вопрос. Он предостерегающе посмотрел на дерзкую Борту. Та лишь отмахнулась.
Нет. Если бы такой способ существовал, Элиана или Брэннон рассказали бы ей.
Аэлина провела рукой над древней страницей. Символы подернулись дымкой.
– А что, стоит поискать, – с нарочитой небрежностью заявила она.
Рован вновь склонился над книгой и с прежним усердием стал всматриваться в Знаки Вэрда, пытаясь прочесть и ухватить смысл. Аэлина знала: он готов сидеть так часами. Если понадобится – пересматривать и перечитывать заново.
Другой способ. По сути, выход из «игры богов» для нее и Дорина. Освобождение от всего, что бы ни потребовалось им для создания Замка и запечатывания Врат Вэрда. Отчаянная, глупая надежда.
Время шло. Стопки непросмотренных книг таяли. Пришел Фенрис и тоже стал листать книги из Торра-Кесме. Вид у него был крайне серьезный, что, однако, не способствовало успеху поисков.
Когда сундук опустел, когда Борта откровенно клевала носом, а Рован мерил шагами пол шатра, Аэлина сжалилась над соратниками и сказала, что пора возвращаться в крепость. Себе она твердила, что время потрачено не зря, хотя тяжесть на душе говорила обратное.
Эстфол-старший не покидал кабинета. Там его Шаол и нашел – взъерошенного от гнева.
– Ты не имеешь права отдавать дикарям ни клочка аньельской земли, – прошипел отец, когда Шаол въехал в кабинет и закрыл дверь.
Эстфол-младший решил обойтись без дипломатии.
– У меня есть все права, и я это сделаю, – сказал он, скрещивая руки на груди.
Отец вскочил со стула. Руки его уперлись в истертое сукно стола.
– Ты готов плюнуть на память бесчисленных поколений аньельцев, которые сражались и умирали, оберегая наши земли от грязных дикарских лап?
– Если небольшой участок земли избавит ныне живущих аньельцев и их потомков от необходимости сражаться и умирать, души предков, по-моему, будут только благодарны.
– Это же зверье! Мозги у них как у малых детей. Даже хуже. Они не способны к упорядоченной жизни!
Шаол вздохнул, ссутулившись в кресле. Это только цветочки. Ему придется всю жизнь вести подобные разговоры. Должность главного королевского советника обязывала встречаться с правителями разных уголков Адарлана. Если, конечно, он останется в живых, равно как и Дорин, назначивший его своей правой рукой. Подумав об этом, Шаол сказал:
– Войн без жертв не бывает. А нынешняя война требует куда более серьезных и тяжелых жертв, чем земли, отданные племенам с Белоклычьих гор. Скажи спасибо, что это твоя единственная жертва.
Эстфол-старший вдруг усмехнулся:
– А что, если мы с тобой заключим сделку?
Шаол округлил глаза. Ему захотелось развернуть кресло и покинуть кабинет.
Отец помахал листком пергамента:
– Хочешь знать, что твой братец мне написал?
– Что бы он ни написал, к союзу с дикарями это отношения не имеет, – ответил Шаол, разворачивая кресло.
– Не торопись. Послушай… «Надеюсь, Аньель сгорит дотла. И ты вместе с ним». – Эстфол-старший скорчил гримасу. – И это все. Хороши же у наследника чувства по отношению к его наследию. Если он не желает защищать Аньель, какая участь ждет город без тебя?
Отец зашел с другого бока, чтобы пробудить в сыне чувство вины и заставить пойти на попятную.
– Могу побиться об заклад: отношение Террина к Аньелю неразрывно связано с его чувствами к тебе.
