Даже храбрые и стойкие воины хагана, побывавшие везде и навидавшиеся всего, почему-то старались не смотреть в сторону Западного края. Вечером они окружили себя почти сплошной оградой из костров.
Местность действовала не только на посланцев Южного континента. Ириана тоже держалась напряженно и шепотом делилась своими ощущениями, говоря о странности равнины и мертвой тишине. «Эта земля не поет», – неоднократно повторила она, каждый раз вздрагивая от своих слов.
Вот бы где Эравану строить его империю. Эта мысль мелькнула у Шаола, когда утром они продолжили путь на север, вдоль отрогов Белоклычьих гор. Пожалуй, можно было бы даже выделить валгскому королю часть ничейной земли с условием, что он построит себе крепость и не станет вылезать за ее пределы… Абсурдная мысль. Какие там условия! Эравану нужна вся Эрилея и другие континенты.
Утро выдалось на удивление солнечным.
– До Ферианской впадины остался день пути, – сообщил Шаолу провожатый по имени Кай. – Вечером сделаем привал на равнине, к югу от Северного Клыка. А завтра утром войдем и в ведьмино логово.
Дикари заключили союз с Адарланом не только ради земель близ Аньеля. Была и другая, более серьезная причина. Нынешней весной ведьмы повели настоящую охоту на их племена, истребляя дикарей целыми кланами и разоряя их стоянки. Многие поселения перестали существовать. Спастись удавалось очень немногим. Все они рассказывали о темноволосой женщине, наделенной страшной силой. Шаол был готов побиться об заклад, что речь идет о Кальтэне. Правда, дикарям он ничего не сказал, тем более что Кальтэна тоже погибла, разворотив треть Мората.
Да и едва ли его рассказ подействовал бы на дикарей. Двести угрюмых бородачей отправились из Аньеля к Ферианской впадине, дабы отомстить ведьмам и Морату. Естественно, Шаол помалкивал о том, что дикари и сами порой не без греха.
Поединок Аэлины с Кэйном, когда только вмешательство Шаола спасло ее от смерти, состоялся не так уж и давно. А кажется – десять лет назад. Столько всего потом случилось. Заключительное состязание происходило накануне Ильмаса. Нынче до этого праздника еще несколько недель… если будет кому праздновать.
Кай внешне и внутренне отличался от соплеменников. Он был худощав, сообразителен и зорко подмечал все вокруг.
– Найдется ли в здешних краях место, где наша армия сможет укрыться на ночлег? – спросил у Кая Шаол.
– Здесь таких мест нет, – покачал головой Кай. – Этот ночлег окажется самым рискованным.
Шаол оглянулся назад, где в обозе ехала Ириана. Пока двигались к Ферианской впадине, она продолжала исцелять пострадавших в аньельском сражении, а также тех, кто успел простудиться или неудачно упал. Ириану он не видел с раннего утра, но нараставшая боль в спине подсказывала: его жена успела потратить немало своей магической силы.
– Остается лишь молить богов, чтобы ночь прошла благополучно, – сказал Шаол, поворачиваясь к почти отвесным горным склонам.
– Боги в эти места не заглядывают, – ответил Кай, после чего развернул пони и поехал к соплеменникам.
К Шаолу подъехала Аэлина, закутанная в меховой плащ. Ее рука лежала на эфесе Златинца. Рядом ехал Фенрис, а сзади – Гарель. Оба фэйца вели постоянное наблюдение за флангами и тылом. Оба молчали.
– У этого Кая замашки прирожденного актера, – сказала Аэлина, глядя вслед удаляющемуся дикарю. – В театрах Рафтхола он был бы нарасхват.
– В твоих устах это звучит особой похвалой, – улыбнулся Шаол.
Аэлина подмигнула ему, потрогав рубин на эфесе. В ответ камень вспыхнул.
– Я всегда узнаю родственную душу.
День этот вполне мог окончиться сражением, однако Шаол рассмеялся.
– Все дни Рован и его соратники накапливали магическую силу, – перестав улыбаться, сообщила Аэлина.
Она кивком указала на Фенриса и Гареля, затем на Рована, ехавшего впереди отряда. Серебристые волосы фэйского принца почти сливались с ослепительно-белым снегом.
– Я тоже пополняла запасы, – продолжала Аэлина. – Мы позаботимся, чтобы ночь прошла спокойно. Некоторые места будут охраняться особо, – добавила она, выразительно посмотрев в сторону повозок целительниц.
Шаол благодарственно кивнул. Если дойдет до столкновения с ведьмами, магия Аэлины и ее спутников окажется большим подспорьем. Магический огонь испепелит драконов вместе со всадницами, не дав им напасть на солдат, а порыв магического ветра, созданного Рованом, оторвет этим тварям крылья или лишит способности дышать.
Что касается Фенриса и Гареля, Шаол собственными глазами видел, с каким умением и яростью они сражались в Аньеле, не особо прибегая к магии. И еще Лоркан… Шаол удержался от желания обернуться и посмотреть туда, где ехали Лоркан с Элидой. Не хотелось бы ему когда-либо испытать на себе действие магии этого угрюмого фэйского воина.
Аэлина поехала к Ровану. Рубин на ее мече вспыхивал маленьким солнцем. Фенрис двинулся следом. Он оберегал Аэлину даже среди союзников. Гарель остался и приблизился к Шаолу. Фараша выпучила глаза на его чалого жеребца, но не сделала попыток укусить. Спасибо богам и за это.
– Хочу запоздало поздравить тебя с приятным известием, – улыбнулся горный лев. – Прежде как-то не до этого было.
Шаол никак не думал, что фэйский воин, с которым он общался лишь на совещаниях, произнесет такие слова.
– Спасибо, – поклонившись, ответил Шаол.
Гарель смотрел на снег и горы, за стеной которых находился далекий Террасен.
– Ты знаешь, как твой ребенок растет в материнском чреве. С первых минут его появления на свет ты будешь находиться рядом. Увидишь, как дитя растет и взрослеет. У меня такой возможности не было.
Шаол задумался над словами Гареля. Им с Ирианой очень повезло. Сейчас они считают месяцы до рождения их ребенка. Потом будут считать дни, месяцы и годы жизни их сына или дочери. А Гарелю такое счастье не улыбнулось.
– Я тебе сочувствую, – тихо сказал Шаол, не зная, что еще сказать.
Гарель покачал головой. В ослепительном блеске солнца его желто-карие глаза стали золотистыми, и в них появились изумрудные крапинки.
– Я не прошу сочувствия.
Лев посмотрел на него, и Шаол ощутил тяжесть веков, прожитых Гарелем.
– Хочу напомнить тебе то, что ты, быть может, знаешь и без меня. Наслаждайся каждым мгновением, проведенным рядом с твоим ребенком.
– Да.
Если они уцелеют на этой войне, он так и сделает. Ни одной секунды не пропустит.
Гарель уже собрался развернуть лошадь и присоединиться к Аэлине и Ровану, когда Шаол ему сказал:
– Я так понимаю, Эдион не слишком обрадовался твоему появлению в его жизни.
Суровое лицо Гареля стало еще суровее.
– У него на это есть все основания.
Шаол не знал, понравится ли отцу чужое мнение о его сыне, но не удержался и сказал:
