– Возможно, мои слова не окажутся для тебя чем-то новым, но по упрямству и горячности Эдион – точная копия своей двоюродной сестры.
Он кивнул в сторону Аэлины. Та что-то говорила Фенрису. Рован усмехался. Зато Фенрис хохотал во все горло:
– Они почти как близнецы.
Гарель не остановил его. Судя по глазам льва, Шаол коснулся незаживающей раны в его душе.
– Они оба зачастую говорят одно, но имеют в виду совсем другое, а потом еще спорят до хрипоты, доказывая, что это совсем не так.
Шаол покачал головой:
– Дай Эдиону время. У меня есть такое чувство, что он очень обрадуется твоему появлению в Оринфе. Правда, внешне его радость не будет слишком бурной.
– Я прибуду в Террасен вместе с его королевой и могущественной армией. Два таких драгоценных подарка. Он бы и самому заклятому врагу обрадовался, если бы тот сделал ему эти подарки.
Загорелое лицо горного льва побледнело. Он тревожился не о том, как пройдет его встреча с сыном, а о тяготах, что наверняка сейчас лежали на плечах Эдиона.
– А вот я своего отца иначе как придурком назвать не могу, – признался Шаол. – В моей жизни он присутствовал с момента зачатия. И ни разу не удосужился задать вопросы, которые задаешь ты. Они ему и в голову не приходили. Он никогда не беспокоился обо мне. Но у тебя с Эдионом все пройдет по-другому.
– Если Эдион решит меня простить.
– Обязательно простит, – пообещал Шаол, подумав, что заставит этого упрямца по-иному отнестись к отцу.
– Откуда такая уверенность?
Прежде чем вновь встретиться с пристальным взглядом Гареля, Шаол тщательно продумал каждое слово.
– Потому что ты – его отец. И что бы ни лежало между вами, Эдион всегда будет испытывать желание тебя простить.
Здесь Шаол выплескивал свой собственный тайный стыд. В нем продолжалась борьба чувств: в глубине души он и сейчас был готов простить Эстфола-старшего. После всего, что тот сделал Шаолу. И даже после демонстрации сундука, доверху наполненного материнскими письмами.
– Может, не сразу, но Эдион поймет: ты отправился спасать Аэлину не ради нее или Рована, а ради него. И потом ты поехал вместе с ними в Террасен тоже ради него.
Сверкающие глаза льва смотрели на север.
– Надеюсь, ты прав.
Ни малейших попыток возразить. Шаол знал, что попал в точку. Все, что Гарель делал в эти месяцы, делалось ради Эдиона. И сейчас он спешил в Террасен тоже ради Эдиона.
Гарель снова стал разворачивать лошадь, когда Шаол вдруг признался:
– Жаль, что мне ты не отец.
На лице Гареля отразилось удивление и другое, более глубокое чувство. Кадык на татуированном горле дрогнул.
– Спасибо. Возможно, такова наша участь: иметь не тех отцов, каких бы нам хотелось, но постоянно надеяться, что они превзойдут себя, преодолеют свои недостатки и все такое.
Шаол не сказал Гарелю, что тот уже преодолел немало своих недостатков.
– Я постараюсь быть достойным сына.
Шаол собирался возразить, что это сыну надо постараться быть достойным такого отца, когда в небе появились две темные фигуры, стремительно несущиеся к ним.
Послышались тревожные крики солдат. Шаол сдернул со спины лук. Лук Гареля уже был нацелен в небо, но вдруг послышался зычный голос Рована:
– Не стреляйте!
Он понесся к Шаолу и Гарелю. Следом мчалась Аэлина.
– Это Несарина и Борта.
Через несколько минут всадницы опустились и выпрыгнули из седел. Перья их птиц были покрыты ледяной коркой.
– Ну что, положение совсем скверное? – спросила Аэлина.
К ним подъехали Фенрис, Лоркан и Элида.
– Бессмыслица какая-то, – поморщилась Борта. – В голове не укладывается.
Шаол знал об особенностях этой рыжей девчонки: когда она волновалась, вначале выплескивались эмоции и только потом следовало более или менее понятное объяснение. К счастью, рядом с нею стояла Несарина.
– Мы трижды облетели Ферианскую впадину. Даже опускались на Омагу. Там пусто.
– Пусто? – переспросил Шаол. – Совсем никого?
Фэйские воины ошеломленно переглядывались.
– Из некоторых труб шел дым. Должно быть, кто-то остался, – пояснила успокоившаяся Борта. – Но ни одной ведьмы. Ни одного дракона. Остались лишь слуги… не знаю, как там они называются.
Ферианская впадина опустела. Легион Железнозубых ведьм покинул ее целиком.
Рован обвел глазами далекую Омагу.
– В таком случае надо расспросить всех, кто там остался.
– Сартак уже распорядился, – мрачно кивнула Несарина.
Глава 73
Какие только обличья ни принимал Дорин, охотясь в Морате за Ключом Вэрда! Он мчался по коридорам и лестницам на бесшумных кошачьих лапах, полз по полу на тараканьих ножках и летучей мышью повисал вниз головой на балках. Почти целую неделю он только тем и занимался, что смотрел и слушал.
Эраван по-прежнему не догадывался о его присутствии. Возможно, природа магии Дорина способствовала этому. Маэва узнавала его только благодаря сведениям, которые сумела вытащить из разума Аэлины.
К вечеру он возвращался в покои Маэвы и рассказывал об увиденном и услышанном. Маэва не рассказывала ему ничего, и Дорину оставалось лишь гадать, какими ухищрениями его «союзница» отвлекала Эравана, дабы валгский король не заметил его чужеродного присутствия, скрытого постоянно меняющимися личинами.
Но обещание, данное Эравану, она выполнила. В Морате появились ее паучихи. Слуги испуганно перешептывались о портале, который королева открыла в катакомбах. Из портала вылезли шесть чудовищ. Там же они находились и сейчас, приняв в свои тела валгских принцесс.
Дорин не знал, радоваться ли тому, что пока он не сталкивался с этими кошмарными порождениями. Хотя он видел изможденные человеческие тела (правильнее сказать, телесные оболочки), которые иногда волокли по коридорам.
– Обед несем, – шипели оцепеневшим слугам караульные.
Тела шли на прокорм ненасытных тварей, явившихся с Южного континента. Паучих готовили для сражений.
На что способны эти жуткие сочетания паучих и принцесс! Что они сделают с его друзьями на севере… Дорин без конца вспоминал слова Маэвы, сказанные Эравану. Валгских принцесс приберегали для осуществления второй стадии его замыслов. Для окончательного разрушения и уничтожения всего, что не сумела разрушить и уничтожить его армия во время первой стадии.
Мысли об этом держали Дорина в постоянном напряжении, снова и снова толкали вперед, когда даже разум и интуиция кричали о необходимости спешно бежать отсюда. Но он знал, что никуда не побежит. Морат он покинет только с Ключом.
