Петара продолжала кружить. Из ран дракона Искары струилась и брызгала кровь, а сам он разъярялся все сильнее. Видно, чуял свой конец.
Но Петара не позволяла и своему дракону полностью расправить крылья и сделать вираж.
– Отстань от нее, – шепнула Манона. – Улетай.
Петара и не думала отставать. Драконы неслись к земле, как две темные звезды.
– Прекрати! – рявкнула Искара.
Петара не удостоила ее ответом.
Искаре не удавалось вынырнуть из ловушки. А вскоре уже и Петаре будет не сделать вираж. Сознавала ли она, что может упасть вслед за Искарой?
– Прекрати! – заорала перепуганная Искара.
Манона знала: жить наследнице Желтоногих осталось недолго. Никакого сострадания к Искаре она не испытывала.
Земля неумолимо приближалась.
– Спятившая сука! Говорю тебе: прекрати!
До земли оставалось двести локтей. Потом сто. Манона затаила дыхание.
Пятьдесят локтей.
Падение обеих казалось неминуемым. И тогда Манона услышала слова Петары, брошенные противнице:
– За Килию.
Почти коснувшись крыльями земли, дракон Петары совершил немыслимый вираж и резко взмыл вверх.
Искара и ее дракон распластались на земле. Земля вздрогнула, и грохот отдался у Маноны во всем теле.
Крылатая тварь и его хозяйка лежали, не подавая признаков жизни.
Аброхас застонал от боли. Манона повернулась к нему. Ее сердце колотилось.
Искара Желтоногая, наследница своего клана, была мертва.
Возможно, в иное время и при иных обстоятельствах Манона обрадовалась бы. Сейчас ей было не до радости. Аброхас серьезно пострадал. Моратские солдаты не оставляли попыток своротить решетку сточного канала.
Манона натянула поводья. Аброхас полетел к городским стенам. Вскоре к ней присоединились Соррель и Васта. Сзади торопилась Астерина. Все четыре летели низко; ниже мест, где одни Железнозубые бились с другими Железнозубыми и где сражались крошанки. Поскорее бы добраться до изгиба реки.
Моратская лодка была уже там. Из-за решетки в солдат летели стрелы. Защитники города отчаянно пытались сдержать врагов. Моратские солдаты так неистово стремились пробиться через решетку, что не заметили подлетевшего Аброхаса.
Весь в крови, обессиленный, он набросился на солдат, пустив в ход зубы, когти и хвост. Ему на помощь пришли драконы Васты и Соррели. От лодки остались щепки.
Но этого было недостаточно. Совсем недостаточно.
– Камни, – выдохнула Манона, разворачивая Аброхаса к другому берегу.
Аброхас понял и безропотно – раненый, уставший – полетел туда и подхватил небольшой валун. Маноне было стыдно смотреть ему в глаза. Отряд Тринадцати, поняв замысел командующей, последовал ее примеру.
Каждый новый взмах крыльев Аброхаса был медленнее прежнего. Он летел все ниже. Но замысел Маноны был выполнен. Аброхас бросил камень в воду. Туда же полетели камни всех драконов отряда Тринадцати. Меж тем новый отряд моратских солдат пытался пробраться к решетке.
Полеты на другой берег и обратно продолжались. Аброхас летел все медленнее. Но груда камней вокруг решетки росла, преграждая доступ к сточному каналу. Ведьмы позаботились, чтобы она оказалась не слишком высокой и не стала дополнительным подспорьем для преодоления реки вражескими солдатами. Весь противоположный берег кишел ими.
Аброхас дышал уже совсем натужно. Манона впервые видела его с опущенной головой.
Им пора возвращаться на парапет. Манона повернулась в седле, чтобы распорядиться о возвращении, но Астерина ее опередила. Переноска камней прекратилась.
– Он у тебя сейчас упадет! – крикнула Астерина. – Летите к парапету!
Не споря, Манона дернула поводья. Аброхас перелетел через стены, забрызгивая своей кровью сражающихся солдат. Он сумел добраться до парапета замка, и здесь силы оставили его. Он шумно ударился о стену и сполз на пол. Крылья вяло повисли. Манона выскочила из седла и принялась звать местных лекарей.
Рана на драконьей шее оказалась намного глубже и опаснее, чем она думала. Но Аброхас не подвел хозяйку. Он сражался, а потом помогал таскать камни.
Манона обеими руками зажала рану на драконьей шее. Кровь текла у нее между пальцев, как вода из пробитой дамбы.
– Сейчас тебе помогут, – хрипло шептала Манона. – Потерпи еще немного.
Через считаные минуты на парапете приземлился весь отряд Тринадцати. Соррель помчалась искать целителя. (Если понадобится – на себе приволочет.) Одиннадцать пар ладоней прижались к шее Аброхаса. Это была единственная возможность остановить кровотечение, пока не подоспеет помощь.
Манона не могла смотреть на соратниц. Она вообще ничего не могла – только закрыть глаза и молиться Тьме и Трехликой богине, наравне со всеми зажимая раны Аброхаса.
Вернулась Соррель, ведя с собой пожилую женщину. Та сразу же принялась развязывать свой лекарский мешок, веля ведьмам покрепче зажимать все раны на шее Аброхаса.
Манона не стала ей говорить, что они никуда не уйдут от раненого дракона. Остальные ведьмы тоже молчали. И пусть битва в воздухе и на земле продолжалась, они не двинутся с места.
Лисандра дышала из последних сил. Ей было все тяжелее махать драконьими крыльями. Ее путь лежал к парапету замка, где приземлились ведьмы отряда Маноны Черноклювой. Бунт среди Железнозубых ведьм послужил ей неплохим отвлекающим маневром. Лисандра сменила обличье, превратившись из речного дракона в летающего. Но ее магические силы были на исходе. Многочасовое сражение утомило ее, а полученные раны даже она не смогла залатать на месте.
Заметив чужого дракона, ведьмы насторожились и приготовились к встрече. На подлете к парапету Лисандра увидела, как двое ведут по ступеням знакомого золотоволосого воина.
Она вернула себе человеческий облик перед самым носом у ведьм и тут же схватилась за припрятанный мешок с одеждой. Лисандра едва успела натянуть штаны и рубашку, когда на парапет вышли Рен Ручейник и солдат легиона Беспощадных. Между ними покачивался Эдион. Он был в полубессознательном состоянии. Доспехи густо покрывала кровь.
Лисандра бросилась к нему, забыв о жгучей боли в левой ноге и правом плече. Невдалеке целительница возилась с раненым Аброхасом. Ведьмы отряда Тринадцати, перепачканные его кровью, несли караул возле дракона.
– Что случилось? – спросила Лисандра, замерев перед Эдионом.
У того хватило сил поднять голову и мрачно улыбнуться.
– Валгский принц, – ответил Рен.
Он сам был весь в крови, бледный от напряжения и усталости.
Лисандра прикусила язык, чтобы не вскрикнуть.
– Рен его поджарил, – сообщил Эдион.
