– Ты не ранен? – спросил Гарель.
Это были первые слова, обращенные к сыну.
Эдион поднял отяжелевшую голову.
– Вы нашли Аэлину, – сказал он вместо ответа.
– Да. – Лицо Гареля потеплело. – И она запечатала Врата Вэрда.
Эдион закрыл глаза. Одной бедой меньше.
– А Эраван?
– Остался здесь.
Сейчас было не время объяснять, чтó пошло не так и почему этот мерзавец задержался в их мире.
Эдион оттолкнулся от стены. Его шатало.
– Тебе надо отдохнуть, – сказал Гарель, поддерживая сына под локоть.
Эдион вырвал руку:
– Расскажи это павшим солдатам.
– И ты разделишь их участь, если не передохнешь хотя бы пару минут, – с непривычной резкостью возразил отец.
Эдион посмотрел на него. Гарель не отвел глаз. Это не было мелочной заботой. Отец не собирался спорить. Сейчас перед Эдионом был не фэйский воин. Горный лев.
Эдион молча покачал головой.
Магический щит Гареля дрожал под напором валгов. Эдион даже не пытался считать, сколько их там.
– Нужно каким-то образом закрыть ворота, – сказал Эдион.
Створки ворот, поврежденные, но еще держащиеся на петлях, были распахнуты и прижаты к стене. Добраться туда мешали орущие моратские солдаты, не прекращавшие попыток разорвать магический щит Гареля.
– Если ворота не закрыть, эти твари заполонят город, не дав нашим силам перестроиться.
При открытых западных воротах стены уже не могли никого защитить.
Отец последовал глазами за Эдионом. Моратцы все так же пробивались сквозь его магическую защиту. Но, помимо нее, им мешала драконья туша, сузившая проход до щели.
– Раз надо закрыть, мы их закроем, – мрачно улыбнувшись, сказал Гарель. – Вместе.
В этих словах скрывался осторожный вопрос, окрашенный печалью. Гарелю хотелось сделать это вместе. Как отец и сын. Как двое взрослых, опытных воинов.
Гарель – его отец. Горный лев подоспел в самую тяжелую минуту. Глядя в желто-карие глаза, Эдион понимал: отец спешил сюда вовсе не ради Аэлины и Террасена.
– Вместе, – прохрипел Эдион.
«Вместе» относилось не только к закрытию ворот. Не только к сражению, но и ко всему, что будет потом, если они уцелеют.
В глазах Гареля мелькнула радость и гордость. Но там же была тяжелая, застарелая печаль.
Эдион подошел к своим солдатам и велел ближайшему потесниться и освободить место для Гареля. Он встанет в цепь и будет сражаться наравне с Беспощадными. Один мощный натиск, и они закроют западные ворота. Армия войдет через южные. Солдаты хагана успеют подготовиться к встрече новых врагов. А западные ворота они очистят от моратцев и накрепко закроют, усилив изнутри.
Отец и сын, они это сделают. Сокрушат моратских тварей, кишащих возле ворот.
Но, к удивлению Эдиона, отец не встал в цепь. Повернув голову, он увидел отца идущим прямо к воротам. К золотистой границе магического щита, дрожащей под вражеским напором. Гарель миновал проход, арку.
Нет.
Гарель улыбнулся ему:
– Закрой ворота, Эдион.
И больше ни слова.
Гарель вышел за ворота. Золотой щит истончился.
Нет.
Эдиону хотелось выкрикивать это «нет» во всю мощь легких.
Солдаты легиона Беспощадных устремились к воротам, навалились на створки, пытаясь вернуть их в прежнее положение. Эдион открыл рот. Нужно их остановить. Остановить. Так нельзя.
Гарель поднял меч и кинжал. Их лезвия сверкнули в сумеречном свете. Створки ворот сомкнулись, оставив его наедине с вражескими солдатами.
Эдион стоял не шевелясь.
Он не помнил, чтобы вот так замирал, когда требовались решительные действия. И тем не менее он не мог себя заставить присоединиться к солдатам, которые спешно перегораживали створки ворот цепями и тащили туда все, что годилось в качестве подпорок.
Гарель мог остаться. Остался бы и удерживал свой щит, пока солдаты закрывают ворота. Что погнало его за стену?
Эдион побежал. Самому ему казалось, что он еле тащится. Тело вдруг сделалось тяжелым и неуклюжим. Растолкав солдат, он пробрался к лестнице на стену.
На поле сражения вспыхивал золотистый свет.
Потом стало темно.
Эдион побежал быстрее. Слезы жгли ему горло. Он перепрыгивал через тела убитых солдат, своих и валгских. Наконец он добрался до парапета. Подбежал к самому краю.
Нет. Это слово вплелось в удары его сердца.
Эдион убивал попадающихся валгов. Всех, кто перебирался на парапет по осадной лестнице.
Лестница. Эдион сообразил, что по ней можно спуститься вниз. Правильнее сказать, пробиться. И тогда он окажется рядом с отцом.
Эдион что есть силы взмахнул мечом. Голова валгского солдата запрыгала по камням. Больше никто не загораживал ему путь к внешней стене парапета.
Таран, которым штурмовали западные ворота, был разбит в щепки. Возле ворот и вокруг драконьей туши валялись убитые валги. Тела громоздились на тела. Их было столько, что они завалили подход к воротам с внешней стороны. Зияющая рана, в которую превратили ворота, быстрым и жестоким образом затянулась.
Сколько же длилось оцепенение Эдиона? Сколько минут он простоял, не в силах шевельнуться? Бездействовал, пока отец в одиночку расправлялся с целым полчищем.
Первыми Эдион заметил золотистые волосы. Возле груды тел валгов, которых отец уложил. Возле ворот, которые он закрыл столь дорогой ценой. По сути, Гарель спас Оринф.
Эдиона окутала жуткая, струящаяся тишина. Он перестал слышать звуки битвы. Перестал видеть сражения вокруг и над головой.
Он не видел ничего, кроме павшего воина, чьи погасшие глаза были устремлены в сумеречное небо. Татуированная шея была располосована. Рука и сейчас сжимала меч.
Гарель. Его отец.
Моратская армия откатилась от наглухо закрытых западных ворот и теперь отступала, торопясь соединиться с приближающимся подкреплением.
Рана в ноге заставляла Рована прихрамывать. Плечо онемело от застрявшего осколка стрелы. Навстречу бежал моратский солдат. Рован ударил его мечом в лицо. Хлынула черная кровь, а Рован уже спешил дальше. К западным воротам. С некоторых пор там установилась непривычная тишина.
По пути туда он заметил Аэлину, пробивавшуюся к далеким южным воротам. Рядом с нею была Ансель. Они уничтожили осадные башни вокруг ворот. Теперь в широко открытые ворота спешно входила армия хагана.
В их распоряжении оставалось не больше часа. Затем придется закрывать ворота и готовиться к отражению атаки двух частей моратской армии.
