Рован обнял ее за плечи:
– Тогда и я должен кое-что тебе напомнить. С тех пор как ты отсекла Маэве голову, я вновь стал принцем Доранеллы и ко мне вернулись мои владения и богатства. А поскольку Маэва официально объявлена самозванкой, половина ее богатств переходит тебе… и другим Боярышникам.
Аэлина растерянно моргала. Остальные улыбались. Даже Лоркан.
– А потому будет тебе и новая библиотека, и Королевский театр, – сказал Рован, целуя ее в губы. – Считай это моими свадебными подарками, Огненное Сердце.
Аэлина обняла его. Ей хотелось смеяться, но слезы полились сами собой.
Начавшийся день стал днем многочисленных встреч. Аэлина так решила. Она стояла в пыльной, почти лишенной мебели комнате и улыбалась своим друзьям и союзникам.
К ней подошла улыбающаяся Ансель. Лицо правительницы Верескового Утеса покрывали следы ран и царапин.
– А твоя красавица-оборотень оказалась ловкой вруньей. Стыжусь, что сама это не заметила, – призналась Ансель.
Принц Галан выглядел не лучше Ансели. Услышав ее слова, сдержанно рассмеялся.
– В свое оправдание могу сказать, что прежде никогда тебя не видел. – Он поклонился Аэлине. – Здравствуй, двоюродная сестрица.
Аэлина прислонилась к ветхому письменному столу.
– А я тебя видела однажды. Издали.
Бирюзовые глаза Галана Ашерира весело сверкнули.
– Полагаю, в те дни ты занималась другим ремеслом. Посему спасибо, что оставила меня в живых.
Аэлина усмехнулась. Рульф, слышавший этот разговор, выпучил глаза.
– А ты что скажешь, господин бывший пират?
Рульф махнул татуированной рукой. Под ногтями темнела неотмытая кровь.
– Я, пожалуй, воздержусь.
– Конечно, – фыркнула Аэлина. – Ты же теперь наследник микенианцев. Мелкие стычки ниже твоего достоинства.
Ансель тоже фыркнула. Рульф сердито посмотрел на нее.
Собрать здесь союзников Аэлина поручила Венге. Была мысль позвать и своих придворных, но она решила дать им передохнуть. Рован наконец-то пошел проведать Эндимиона и Селиану. Принцессе предстояло многое узнать о собственном будущем и будущем Доранеллы.
– И каковы дальнейшие намерения твоего древнего народа? – спросила у Рульфа Аэлина.
– Мы пока не решили, куда отправимся, – пожал плечами он. – То ли вернемся в Бухту Черепов или… – Он сощурил глаза цвета морской волны.
– Или что? – тоном учтивой придворной дамы спросила Аэлина.
– Или обоснуемся в Илиуме, где когда-то жили.
– А что ж ты сам не примешь решение? – удивилась Ансель.
Рульф поморщился:
– Микенианцы храбро сражались. Многие отдали жизни. Я не вправе диктовать, где им жить после войны.
– Мудрые слова, – сказала Аэлина, цокнув языком.
Это цоканье было хорошо знакомо Рульфу. Он даже сжался. Но во взгляде Аэлины отражались лишь теплота и понимание.
Подошел Илиас, еще не успевший снять помятые, исцарапанные доспехи.
– Ты за всю войну произнес хоть слово? – спросила Аэлина.
– Нет, – ответила за него Ансель.
Сын Немого Учителя смотрел на нее, выдерживая ее взгляд. Аэлина и без слов многое поняла. Исчезла былая враждебность Илиаса по отношению к Ансели. Исчез ее страх. И покраснела Ансель тоже не от страха.
Чтобы не смущать Илиаса, Аэлина сказала, приложив руку к сердцу:
– Спасибо вам обоим. Спасибо, что откликнулись на мою просьбу. Я благодарю вас от имени всего Террасена. Теперь я перед вами в долгу.
– Это мы были перед тобой в долгу, – возразила Ансель.
– Я не был, – пробормотал Рульф.
– Конечно не был, – лукаво улыбнулась Аэлина. – Мы с тобой просто развлекались.
Она оглядела союзников, уставших, израненных, но живых и выстоявших.
– Думаю, теперь нам никто не помешает устроить грандиозные празднества.
Время незаметно двигалось к полудню. Аэлина поднялась в драконье гнездо, где и нашла Манону. Верный Аброхас лежал рядом и смотрел на равнину. Драконьи бока и крылья покрывали белые повязки. Повязки были и на теле бывшей главнокомандующей.
– Королева крошанок и Железнозубых, – сказала Аэлина, не поздоровавшись. – Впечатляет, – тихо присвистнула она.
Манона медленно повернулась к ней, и у Аэлины пропало всякое желание шутить. Она уставилась на свои отнюдь не железные ногти.
На лице ведьмы не было ничего, кроме безмерной усталости и горя.
– Я слышала, – тихо сказала Аэлина.
Она опустила руки, но к Маноне не подошла.
Молчание Маноны сказало Аэлине больше, чем любые слова. Манона так и не оправилась после гибели отряда Тринадцати. Она была раздавлена смертью давних соратниц и говорить об этом не хотела.
– Спасибо… тебе и им, – сказала Аэлина.
Манона едва заметно кивнула. Аэлина подошла туда, где лежал Аброхас, все так же глядя на Фералийскую равнину с пятном выжженной земли.
Пятно. Дракон. Застывшая ведьма. Зрелище, от которого у Аэлины разрывалось сердце. Она села рядом с Аброхасом, погладила его чешуйчатую голову. Аброхас ткнулся в ее плечо.
– Здесь будет памятник, – сказала Аэлина, обращаясь к Маноне и Аброхасу. – Если хочешь, мы воздвигнем его прямо на том месте. Пусть никто не забывает, каких жертв стоила победа и кого мы должны благодарить.
Площадка продувалась насквозь. Через какое-то время к шуму ветра добавился хруст сена. Манона подошла к Аэлине и тоже села.
Аэлина больше не сказала ни слова и ни о чем не спросила. Наверное, поэтому Манона понурила плечи и опустила голову. Такой ее никто и никогда не видел. И только Аэлине дано было понять, какой груз лежит на Манониных плечах.
Две королевы молча смотрели на изборожденное, истоптанное поле недавней битвы. И думали о будущем, что ожидало впереди.
Глава 119
Приготовления к коронации заняли десять дней. За это время отмыли тронный зал и отскребли многолетнюю грязь в помещениях и коридорах нижних этажей. Разыскали съестные припасы и уцелевших поваров. Подготовили королевские покои, раздобыли надлежащую одежду. К концу приготовлений тронный зал сиял и был вполне достоин принять королеву.
Потолочные балки и спинки скамеек украшали гирлянды из вечнозеленых растений. Рован стоял на возвышении и смотрел, как тронный зал наполняется приглашенными. Даже он признавал, что Лисандра здорово потрудилась, проявив немало выдумки. Повсюду горели свечи. Снег, выпавший накануне, прикрыл шрамы недавней войны на Фералийской равнине.
Рядом с Рованом переминался с ноги на ногу Эдион. Лоркан с Фенрисом стояли неподвижно, глядя вперед. Все они отмылись до скрипа, причесали непокорные волосы и облачились в наряды, в которых выглядели… принцами.
