Рован затаил дыхание. Гарель и Лоркан поспешили к ним.
Аэлина опять что-то сказала. В ответ Фенрис один раз моргнул. Она сочла его ответ достаточным.
– Боги милосердные, – прошептал Лоркан, глядя, как Аэлина поднесла кровоточащую руку к пасти Фенриса, – и ваши божественные задницы!
Большей благодарности за преданность Фенриса и принесенную им жертву не существовало. И не было иного способа спасти его от смерти. Только этот. Принесение клятвы на крови.
Фенрис сумел слизнуть кровь из раны. Он моргнул еще раз, принося молчаливую клятву их королеве. Рован давно не испытывал такой тяжести в груди.
Разрыв прежней кровной клятвы забрал у Фенриса всю жизненную силу и опустошил душу. Новая клятва на крови давала ему шанс выжить. Древняя магия связывала угасающую жизнь Фенриса с жизнью Аэлины.
Три глотка. Это все, на что хватило Фенриса, после чего он вновь опустил голову на мох и закрыл глаза. Аэлина легла рядом. Пламя по-прежнему окутывало их обоих.
Рован стоял не шевелясь. Остальные тоже.
Аэлина что-то произнесла – какое-то короткое слово. Фенрис не шевельнулся. Она повторила слова. В лице королевы ничего не изменилось.
«Жить!»
Клятвой на крови она удержала Фенриса в мире живых. Но волк почему-то не двигался.
Элида, стоя с внешней стороны жаркого огненного пузыря, приложила руку к губам. Ее глаза вспыхнули. Она прочла произнесенное Аэлиной слово.
Аэлина произнесла его в третий раз. Первый приказ королевы своему подданному: «Жить!»
Рован затаил дыхание. Все застыли в ожидании. Потянулись долгие минуты.
Фенрис открыл глаза. Аэлина выдержала его взгляд. Ее лицо было предельно серьезным. Она требовала выполнения своего приказа.
Волк шевельнулся. Дернул передними лапами, вытянул задние. И встал.
– Глазам своим не верю, – прошептал Лоркан. – Это просто…
Но Фенрис уже стоял перед их королевой. Он наклонил голову, опустил плечи, выставил одну лапу впереди другой и по-волчьи поклонился.
На лице Аэлины появился и тут же исчез проблеск улыбки. Ноги не держали ее. Она стояла на коленях. Фенрис удивленно и с явным облегчением оглядел собравшихся. Темные глаза сверкнули. Перехватив его взгляд, Рован улыбнулся и наклонил голову.
– Добро пожаловать в состав нашего двора, щенок, – произнес он, едва сдерживая эмоции.
Эмоции отражались и на волчьей морде. Потом Фенрис повернулся к Аэлине. Она смотрела в пространство. Волк ткнулся ей мордой в плечо. Аэлина рассеянно погладила его белую шерсть. У Рована сжалось сердце.
Когда-то Маэва проникла в его разум, дабы настроить сообразно своим прихотям.
Что она вытворяла с Аэлиной на протяжении всех этих месяцев?
– Пора уходить отсюда, – начал Гарель. При виде очухавшегося Фенриса, который теперь стоял на страже Аэлины, у него дрогнул голос. – Нужно уйти от лагеря как можно дальше и найти место для привала и ночлега.
Там они спокойно обдумают, как выбраться из королевства Маэвы. Но уже и сейчас Гарель понимал: надежнее всего идти через лес к горам. Густые кроны деревьев закроют их от воздушного дозора. К тому же на пути хватает пещер, где можно укрыться на ночь.
– Идти сможешь? – спросил у Фенриса Лоркан.
Волк наградил его злобным взглядом.
Отмщение не забылось. Просто отсрочилось. На вопрос Фенрис ответил коротким кивком.
Элида потянулась за одним из мешков, прислоненных к стволу.
– В какую сторону пойдем? – спросила она.
Рован хотел ответить, но не успел.
Они появились в долине неслышно, словно призраки. Возможно, они давно прятались в листве и теперь решили показаться. У кого-то тела были белесыми, у кого-то – черными как ночь. Попадались и чешуйчатые. Но они и сейчас предпочитали таиться: на виду оказались лишь тоненькие ручки с такими же тоненькими пальчиками и большие немигающие глаза.
– Маленький народец! – воскликнула изумленная Элида.
О Маленьком народце Элида не слышала больше десяти лет. В ее детстве, еще до адарланского вторжения в Террасен, они порою мелькали в листве и траве Задубелого леса. Но и тогда они осторожничали, редко показываясь людям. У Маленького народца были свои представления об открытости.
Сейчас их собралось с полдюжины. Как и в Террасене, здешний Маленький народец прятался среди корней, валунов и листьев. Фэйцы стояли не шевелясь. Фенрис навострил уши.
Что же привлекло лесных обитателей? Может, чудо спасения королевой умирающего волка? Фенрис выглядел изможденным, но внимательно следил за появившимся Маленьким народцем. Аэлина едва на них взглянула.
Над замшелой поверхностью круглого камня взметнулась тоненькая бледная рука, изогнувшись стрелкой. «Идемте», – означал этот жест.
– Хотите, чтобы мы пошли за вами? – каменным тоном спросил Рован.
Жест повторился, уже настойчивее. «Идемте».
– Они знают здешний лес лучше нас, – сказал Гарель.
– Ты им доверяешь? – спросил Лоркан.
Рован посмотрел на Аэлину.
– Однажды они спасли ей жизнь, – сказал он, не раскрывая, что Аэлину предупредили об убийце, подосланном Эраваном. – Похоже, они готовы снова помочь нашей королеве.
Молчаливые, незаметные, они шли среди деревьев и камней древнего леса, переступая через ручьи.
Процессию возглавляли Гарель и Элида. За ними шли Аэлина и Фенрис, затем Рован. Лоркан ее замыкал. Маленький народец так и не показывался; лишь чья-то ручонка высовывалась из-за веток, указывая направление.
Аэлина молчала. Услышав, что пора идти, она встала и пошла. Рован отдал ей свой плащ. Аэлина пропустила плащ внутрь золотистого огненного пузыря и надела на голое тело.
Так она и шла, удерживая плащ на груди. По-прежнему босая. Иногда морщилась, задев за камень или корень. В том же пузыре шел и Фенрис. Чем-то они напоминали старинную легенду о королеве и волке, странствовавших по лесу.
Остальные тоже молчали. Постепенно лесистые холмы сменились более крутыми предгорьями. Валуны здесь были крупнее, а путь то и дело преграждали полусгнившие поваленные деревья. Заметив недоуменный взгляд Элиды, Гарель пояснил:
– Это следы древних войн между лесными духами. Некоторые так и не успокоились. Продолжают воевать, и нет им никакого дела до остального мира.
Лесными духами называли существ, которые были значительно древнее Маленького народца и превосходили его скрытностью. За всю жизнь Рован ни разу не видел ни одного лесного духа. Но в окрестностях своего лесного дома (а сейчас они шли как раз в том направлении) он иногда слышал хруст ломающихся деревьев и треск дробящихся камней. Это бывало в тихие безлунные ночи, когда подобные звуки не спишешь на ветер или грозу.
