– Я знал, что тебя держат в подземельях замка, в сырой и холодной камере. Но тогда я радовался: «Так ей и надо. Пусть гниет». Потом Перангтон… то есть Эраван, увез тебя в Морат. Я даже не пытался узнать о твоей дальнейшей судьбе. – Дорина захлестнул стыд. – Я виноват, – повторил он.
Наследный принц, который не служил ни своему королевству, ни своим подданным. Прав был Гавин.
Фигура Кальтэны замерцала.
– Ты же знаешь, что и я отнюдь не была невинной овечкой.
– В том, что случилось с тобой в Морате, нет ни капли твоей вины.
– Согласна, нет. – По лицу Кальтэны промелькнула тень. – Но когда почти три года назад я приехала в Рафтхол и стала придворной дамой, мною двигало честолюбие. Я хотела заполучить тебя и корону. Вот об этом я сожалею.
Платье Кальтэны не имело рукавов, и Дорин заметил у нее на руке шрам. Даже смерть не убрала его.
– Ты спасла моих друзей. – Дорин встал перед ней на колени. – Пожертвовала всем, чтобы их спасти. Передала им Ключ Вэрда, который Эраван вживил тебе под кожу. – Дорину подумалось: если он переживет ужасы Мората, поступит точно так же. – Я перед тобой в долгу, – добавил он.
– У меня никогда не было друзей, – сказала Кальтэна, глядя на коленопреклоненного короля. – Особенно таких, как твои. Я тебе всегда завидовала. Тебе и Аэлине.
– Ты знаешь, кто скрывался под именем Селены? – удивился Дорин.
– Смерть имеет свои преимущества. – Кальтэна улыбнулась одними губами.
– Там лучше? – не удержался от любопытства Дорин. – Тебе там спокойнее?
– Мне не позволено отвечать на такие вопросы, – тихо сказала она, но в глазах сверкнуло понимание. – И о том, кто здесь находится вместе со мной, я тоже не вправе говорить.
Дорин кивнул, преодолевая тяжесть в груди и охватившую его досаду.
– Кто запрещает тебе говорить?
Если двенадцать богов правили миром живых, их власть явно не распространялась на потусторонний мир.
– И на этот вопрос мне запрещено отвечать, – разочаровала его Кальтена, изогнув губы. – Здесь действуют иные силы, – пояснила она, упреждая новые вопросы Дорина. – Силы, находящиеся за пределами всего, что осязаемо и познаваемо.
– Другие боги? – спросил он, взглянув на Дамарис.
Ответом ему было молчание Кальтэны. Усилием воли Дорин подавил досаду. Такие вопросы он оставит для более подходящих времен. Тогда и будет ломать голову.
– Я и не собирался тебя вызывать, – признался он. – Уж кто-кто, а ты не понаслышке знаешь об ужасах Мората. Я как-то и не подумал…
Он поднялся с колен, оставив фразу незаконченной.
– Ты решил, что от меня ничего не осталось? – спросила Кальтэна, прекрасно поняв невысказанное. – Ключ забрал у меня многое, но не все.
– Значит, третий Ключ остается в Морате?
Кальтэна мрачно кивнула. Ее призрачное тело замерцало и начало таять.
– Не знаю, где Эраван его хранит. Меня он считал… не готовой принять в себя второй Ключ. А потом я решила взять судьбу в свои руки.
Тонкими пальцами она провела по черному шраму, змеящемуся на руке.
Дорин вспомнил, что никогда не удостаивал Кальтэну разговором. При встречах бросал на нее мимолетный взгляд и шел дальше. Порою обстоятельства заставляли его произнести несколько учтивых слов, но и их он произносил, скривив лицо.
Меж тем у женщины, стоящей перед ним, нашлись силы уничтожить треть Мората и погубить валгского принца, которого вселил в нее Эраван.
– Как тебе это удалось? – прошептал изумленный Дорин. – Как ты выбралась из-под власти валга?
Вопрос был не праздным. Велика вероятность, что на его шее снова защелкнется каменный ошейник. Он заранее должен знать, как действовать.
Кальтэна посмотрела на след от ошейника и только потом встретилась глазами с Дорином:
– Я бунтовала против валгского принца. Я не считала себя безгрешной жертвой, но знала, что не заслужила наказания в виде каменного ошейника.
Правдивость ее слов ударила по Дорину ничуть не меньше, чем если бы кулаки Кальтэны прошлись по его груди.
– Ты ведь не просто так начертал вызывающие знаки, – сказала Кальтэна. – Что ты желаешь узнать?
Усилием воли Дорин отодвинул все прежние слова Кальтэны. В них, как в зеркале, он видел все: каким был и каким стал. Ни поступками, ни духом не был Дорин настоящим принцем. Пытался, но опоздал. То же и с его недавними поступками. Из недостойного принца вряд ли получится достойный король. Он уже бросил Адарлан, движимый чувством вины и гневом. У него даже возникал вопрос, нужно ли вообще спасать это королевство.
Можно подумать, что земля и люди Адарлана были повинны в злодеяниях его отца и в его собственном неумелом правлении.
– Я готов отправиться в Морат? – наконец спросил Дорин.
Ей ли этого не знать? Она насмотрелась такого, что не снилось Маноне с Элидой.
– Ответ ты знаешь сам, – сказала Кальтэна, еще раз посмотрев на Дамарис.
– И ты даже не попытаешься отговорить меня?
Кальтэна поджала губы. Ее платье начало терять очертания, сливаясь с темнотой ночи.
– Ты знаешь, с чем столкнешься в Морате. И не мне говорить, готов ли ты.
У него пересохло во рту.
– Все, что ты слышал о Морате, – правда, – продолжала Кальтэна. – Но там немало ужасов, каких тебе и не вообразить. От крепости не удаляйся. Это оплот Эравана. Велика вероятность, что именно там он и хранит третий Ключ.
– Я сделаю, как ты говоришь, – пообещал Дорин, у которого заколотилось сердце.
Кальтэна шагнула к нему, но остановилась. Ее очертания продолжали таять.
– Не задерживайся там надолго и не привлекай его внимания. Эраван самоуверен и занят исключительно собой, поэтому не слишком присматривается к тому, что творится вокруг. Но действовать надо быстро. Слышишь, Дорин?
Ощущая дрожь в пальцах, Дорин поспешно сжал кулаки.
– Если мне выпадет шанс убить Эравана, должен ли я это сделать?
– Нет, – покачала головой Кальтэна. – Тебе будет от него не уйти. В подземельях крепости у него есть хранилище каменных ошейников. Схватив тебя, он спустится туда вместе с тобой.
Дорин расправил плечи:
– Я…
– Отправляйся в Морат, как и собирался. Добудь Ключ и сразу же назад. Иначе у тебя на шее вновь появится ошейник.
– Я едва владею искусством превращения, – признался он.
– Ты так считаешь? – улыбнулась Кальтэна и растаяла в полосе лунного света.
Дорин взглянул туда, где она только что стояла. Знаки Вэрда успели померкнуть и исчезнуть. Только Дамарис оставался на месте. Свидетель правды, которую Дорину нужно было услышать.
