Отступить и остаться в живых. Сражаться и погибнуть.
Даже самым лучшим, самым стойким и опытным его солдатам не удержать фронт. Упорство погубит их всех, и заснеженные южные равнины станут им могилой.
Нет никакой уверенности, что Рован со спутниками отыщут Аэлину. Что Дорин с Маноной сумеют добыть третий Ключ Вэрда и передать королеве… которой сначала надо обрести свободу, а затем найти их в хаосе, захлестнувшем Эрилею. И в том, что Манона сумеет убедить крошанских ведьм сражаться против Эравана, тоже нет никакой уверенности. Этих крошанок вначале надо еще разыскать.
Армада, какой бы внушительной она ни была, растянулась вдоль всего террасенского побережья, и толку от нее мало. Единственная реальная сила – оставшаяся часть армии Ансели из Верескового Утеса… если только их кости сейчас не стынут среди таких же равнин. Но пока лучше считать их живыми и держаться до их подхода. Других союзников нет.
Вспомнив про Рульфа с микенианцами, Эдион невесело усмехнулся. Поверили в пиратскую сказку. Рульф вообще как в воду канул. Может, так и есть.
– Передай приказ к отступлению, – сказал вендалинскому принцу Эдион. – А Эндимиону и Селиане скажи, что, как только мы начнем отступать, нам очень понадобится их магическая сила.
Нужен крепкий магический щит, пока они будут отступать, стараясь как можно дальше отойти от армии Мората.
Галан кивнул, торопливо надел забрызганный кровью шлем и стал проталкиваться через шатающихся от усталости солдат.
Отступление. Поспешное, больше похожее на бегство. После стольких лет выучки, после тяжелейших сражений, в которых он всегда побеждал… отступление. Докатился.
Доберутся ли они вообще до Перранта?
На юг террасенская армия двигалась стройными шеренгами. Отступая на север, та же армия больше напоминала толпу. Командирам было не до порядка в строю. Фэйские войска прикрывали тылы. Магические щиты трещали, но держали, не давая силам Мората устремиться в погоню за террасенцами, спешащими к Перранту.
Уши Лисандры ловили ропот прихрамывающих, изможденных солдат. Правда, сейчас это были лошадиные уши. Она несла на своей спине парня, серьезно раненного в живот. Лисандра пожалела его, увидев, как из разорванных доспехов торчат кишки.
Раны кровоточили. Парень лежал распластавшись. Его кровь текла по лошадиным бокам Лисандры, согревая их. Потом теплая струйка иссякла. Кровь замерзла. Лисандра догадывалась, что этим кончится.
Ей не хватало решимости сбросить мертвое тело на снег, где его быстро затопчут. Да и не получилось бы – застывшая кровь приморозила мертвого солдата к спине Лисандры.
Каждый шаг требовал волевых усилий. Раны Лисандры затягивались быстрее, чем у солдат, окружавших ее. Кто-то не выдерживал и падал. Таких было достаточно много. Их поднимали товарищи или другие солдаты.
Упав, некоторые уже не вставали.
Никто не думал, что солдаты так скоро утратят волю к сопротивлению.
Чем ближе к Перранту, тем громче слышался ропот недовольства. Даже короткий привал в первую ночь и несколько часов отдыха не подняли солдатам настроения. «Где королева? – вопрошали они. – Где ее огонь?»
Лисандра могла ходить и говорить, как Аэлина, но только не сражаться. Обман сразу бы раскрылся, а она сама вряд ли осталась бы в живых. Увидев Аэлину Огненосицу без единой искорки пламени… О последствиях лучше не думать.
«Королева вновь сбежала от своих подданных», – с горечью думала Лисандра.
Во второй вечер, на привале, двое Молчаливых ассасинов заметили мертвеца, примерзшего к лошадиной спине. Они набрали теплой воды, растопили мерзлую кровь, сняли тело, а затем вымыли шкуру Лисандры.
Чалая кобыла не умела говорить и потому не могла ни поблагодарить воинов, ни спросить, известно ли им, кто она такая. Их доброта была совершенно бескорыстной.
Никто не пытался поймать лошадь, одиноко бродящую по наспех развернутому лагерю. Кто-то из солдат поставил шатры. Многие спали прямо у костров, завернувшись в плащи.
У Лисандры звенело в ушах. Звон появился в первые минуты столкновения с моратской армией и не утихал.
Она не знала, как ей удалось отыскать шатер Эдиона. Но она не ошиблась и, когда раздвинула полог, увидела его вместе с Галаном, Анселью и Реном.
Ручейник-младший удивленно вскинул брови, увидев вошедшую лошадь, чья голова почти упиралась в потолок. Лисандра только сейчас сообразила, что предстала перед ними в лошадином облике.
Рен шагнул к ней. От усталости он едва держался на ногах.
Лисандра искала внутри себя ниточку, возвращающую ее в человеческое тело. Потянуть за ниточку – замерцает свет, и она перестанет быть лошадью.
Четверо обитателей шатра молча следили, как она ищет эту ниточку и тянет за нее. Магия отняла у тела Лисандры последние силы. Когда она вернула себе привычный облик, ноги почти не держали ее.
Лисандра не чувствовала холода, впившегося в ее голое тело, не замечала, что стоит на коленях.
Первой спохватилась Ансель – накинула на нее свой плащ.
– Где тебя носило все это время?
Даже вечно румяная правительница Западного края была бледной. Рыжие волосы Ансели прилипли ко лбу, покрытому коркой грязи и крови.
Слова не выговаривались. На это у Лисандры тоже не было сил. Она продолжала стоять на коленях, сжимая в руках края плаща.
– Выходим за час до рассвета, – объявил Эдион.
Это был недвусмысленный приказ покинуть шатер.
Ансель с Галаном кивнули и вышли.
– Я принесу тебе поесть, – пообещал Лисандре Рен и тоже ушел.
Под сапогами Эдиона захрустело сено. Он подошел к ней. Остановился. Лицо холодное, без намека на сострадание.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Затем Эдион угрюмо произнес:
– Твой замысел оказался полнейшим дерьмом.
Лисандра молчала. Плечи сутулились, как она ни старалась их расправить.
– Он с самого начала был дерьмовым, – выдохнул Эдион, злобно сверкнув глазами. – Неужели ты всерьез думала, что сможешь уподобиться Аэлине? Или ты считала, что внешнего сходства вполне достаточно? Для болтовни с сановниками этого, быть может, и хватило бы. А ты подумала, что наши войска будут рассчитывать на твою помощь? На твою способность сжигать врагов в пепел? И ты решила их дурачить. Исчезать под нелепыми предлогами или превращаться в разных зверей.
– Не надо сваливать на меня вину за это отступление, – прохрипела Лисандра.
Первые слова, которые она произнесла за много дней.
– Ты поддержала замысел Аэлины. Как замечательно! Одна отправляется умирать и бросает нас на произвол судьбы, чтобы нас искромсали в кровавые клочья. Другая всецело ее поддерживает и соглашается играть ее роль. Вы обе составили замысел и, наверное, радовались, как складно у вас получилось. Нас посвящать не сочли нужным. Аэлина совершенно не знает особенностей ведения войны. О тебе вообще не говорю. Не будь она такой самоуверенной, я бы ей рассказал, чем может кончиться ее замысел. Объяснил бы, что в сражении с Моратом нам потребуется мощь Огненосицы, а не жалкие потуги бесполезного оборотня.
