Лоркан удивленно моргнул. Когда он приносил клятву Маэве, та задала ему множество вопросов на Древнем языке.
– Да, клянусь, – ответил он.
Аэлина надрезала себе руку. Кровь, вытекшая на лезвие кинжала, была такой же яркой, как рубин в эфесе ее меча.
– Тогда испей.
У него оставался последний шанс выскользнуть. Но Лоркан посмотрел в сторону Элиды и увидел надежду, промелькнувшую на ее лице. И потому он прильнул к руке королевы и выпил кровь.
Рот наполнился вкусом Аэлины. Вкусом жасмина, алоизии и потрескивающих углей. Тем же вкусом наполнилась и его душа, где что-то вспыхнуло и затихло. Уголек тепла. Крупица неистовой магии, нашедшая покой в его душе.
Лоркана пошатывало. Он молча отпустил руку королевы.
– Добро пожаловать к моему двору, – сказала Аэлина. – Напоминаю твою первую и единственную обязанность: защищать Террасен и жителей королевства.
Повеление укоренились в нем еще одной глубоко проникшей искоркой.
Молча повернувшись, королева отошла и остановилась возле Элиды.
Лоркан попытался встать и не смог. Наверное, тело еще не освоилось.
– Тебе я не предлагаю принесения клятвы на крови, – сказала Элиде Аэлина.
От смятения, охватившего Элиду, Лоркану захотелось швырнуть королеву за борт. Но Элида не сникла, не опустила голову и лишь спросила:
– Почему?
Аэлина взяла руку Элиды и нежно прижала к груди. Этот жест несколько охладил гнев Лоркана.
– Когда мы вернемся в Террасен, мне еще придется повоевать за свое право на трон. Кровная клятва ослабила бы твою позицию.
Элида наморщила лоб. Она ничего не понимала. Лоркан тоже.
– Перрант – второй по силе и влиянию дом в Террасене, – пояснила Аэлина. – Четверо вельмож решили, что я недостойна трона. У моих союзников должен быть перевес в голосах.
– А если я принесу тебе клятву на крови, меня обвинят в пристрастности и не зачтут голос, – догадалась Элида.
Аэлина кивнула, отпустила ее руку и повернулась ко всем своим придворным. Утреннее солнце заливало фигуру королевы золотистым светом.
– До Террасена – более двух недель пути. Возможно, больше, если вмешается зимняя непогода. Мы потратим это время на упражнения и выработку стратегии.
– Какой стратегии? – спросил Фенрис, подойдя ближе.
Волк – придворный Аэлины. Такой же, как Лоркан. Каждого из троих снова связывала кровная клятва, но еще никогда они не ощущали себя столь свободными. С Элидой понятно. Но почему Аэлина не предложила кровную клятву Гарелю?
– Моя задача не может быть выполнена без Ключей. Я надеюсь, что те, в чьих руках они находятся сейчас, рано или поздно появятся в поле моего зрения… если только не найдут третий Ключ и не решат всё завершить без меня.
Аэлина посмотрела на Рована. Тот кивнул. Похоже, у них уже был разговор об этом.
– Мы не станем впустую тратить драгоценное время на поиски нынешних владельцев Ключей. Мы направимся прямо к берегам Террасена. Это единственно правильное решение, если учесть, что армия Маэвы отправится туда же. И если мне не позволят воевать, будучи законной королевой, я все равно это сделаю на полях сражений.
Аэлина намеревалась сражаться. Королева Лоркана намеревалась сражаться против Мората. Против Маэвы, если события примут самый скверный оборот. А потом – отдать жизнь ради спасения всего мира.
– Значит, плывем в Террасен, – сказал Фенрис.
– В Террасен, – подхватила Элида.
Взгляд Аэлины был устремлен к западу. К королевству, оказавшемуся единственной помехой Эравану в завоевании всего континента. К новой родине Лоркана. Может, мысленному взору Аэлины открывалось ужасающее зрелище Эравановых легионов, обрушившихся на Террасен. И не менее жуткое зрелище бессмертных воинов Маэвы, готовых атаковать с другого края. Когда-то Лоркан и его спутники командовали этими воинами.
Аэлина прошла на середину палубы. Матросы жались к бортам, стараясь не приближаться. Аэлина извлекла из ножен Златинец и кинжал, затем кивнула Ровану. Принц-воин подчинился. Он достал свое оружие – меч и топорик – и занял оборонительную позицию.
Они собрались упражняться. Восстанавливать боевые навыки Аэлины, утраченные за месяцы плена. Вначале тело. Черед магии наступит потом. Глаза королевы сверкали от желания поскорее начать.
– В Террасен, – сказала она, взмахнув мечом.
И приготовилась к атаке.
Глава 43
Дорин начал с малого. Во-первых, изменил цвет глаз на черный. Угольно-черный, как у валгов. Потом придал коже мертвенно-бледный оттенок, словно его тело никогда не видело солнечного света. Цвет волос он менять не стал, но искривил нос и истончил губы.
Это нельзя было назвать полным превращением. Дорин и не спешил. Он создавал образ по частям, запечатлевая в памяти. Во время долгого полета над Белоклычьими горами он шлифовал новый облик, привыкая к ощущениям нового лица, тела, кожи.
Он не сказал Маноне, что и ее затея граничит с самоубийством. После их перепалки в лесу они почти не разговаривали. Вылетали на рассвете. Накануне Манона рассказала крошанкам о замыслах отряда Тринадцати. Если повезет, они слетают в Ферианскую впадину и через четыре дня вернутся в горный крошанский лагерь. Крошанок она попросила отправиться туда и дожидаться их возвращения. Те согласились. Возможно, на крошанок подействовала решимость Железнозубых самостоятельно похоронить жертв бойни. Крошанки сказали «да». Хрупкий росток доверия, но он появился.
Дорин летел вместе с Астериной. Час за часом, пока длился этот полет на морозном пронизывающем ветру, он медленно изменял свое тело.
«Желаешь отправиться в Морат? – прошипела ему Манона, перед тем как они расстались. – Так докажи. Докажи, что готов».
Испытание. Дорину не терпелось показать Маноне и другим ведьмам, на что он способен.
Манона знала о существовании на Северном Клыке еще одного входа в недра горы. Он предназначался лишь для драконов и несчастных смертных, которых судьба загнала в это страшное место. Соратниц Астерина с Маноной оставили на приличном расстоянии от Северного Клыка. Но и так они не решились подлететь к самому входу и еще несколько часов шли пешком, ведя за собой дракониху Астерины. Аброхас дергался и рвал поводья, однако Соррель держала его крепко.
С каждой лигой две огромные горы, стоящие по краям Ферианской впадины, еще больше вырастали в размерах. Только подойдя к Северному Клыку, Дорин увидел их истинную величину. Здесь вполне можно было укрыть воздушную армию. Места хватало и на разведение драконов, и на их выучку.
Этот кошмар наяву создали его отец с Эраваном, перечеркнув былую славу Адарлана.
В небе не было ни одного дракона, однако из недр долетали их крики и верещание. Дорин вошел через мрачные ворота. Их возвели задолго до правления его отца. Кому понадобились холодные подземелья Белоклычьих гор, Дорин не знал. Он входил не один. За ним брела на цепи голубая дракониха Астерины.
