– Я очень доволен, – вещал тан Иррад, – сегодня вы показали очень хорошие результаты.
– Было бы времени больше, результаты были бы еще лучше, – заметил Керк.
Как ни странно, довольным он не выглядел, хотя наверняка успел первым.
– Было бы времени больше, вы бы испытали куда большее разочарование, тан, – усмехнулся преподаватель. – Вряд ли вам понравилось бы вылезать из постели прекрасной танны сразу после того, как вы туда попали.
Керк промолчал, хотя с него сталось бы в такой ситуации проигнорировать вызов, а потом заявить, что выданный артефакт оказался чересчур хлипким, свалился с руки, по нему немного потоптались, что и вызвало отсутствие сигнала. Но вопросы вопросами, а дисциплина дисциплиной.
– Ты тоже выглядишь разочарованной, – Дагойн ухватил меня за талию, прижал к себе да еще и хвостом обнял. – Что, твой объект раззадорил, а оказался способен только на чтение стихов? Пойдем ко мне, полечимся от разочарования вместе.
– Я уже сказала, тан, что предпочитаю постарше, – холодно сказала я и попыталась отстраниться.
Легко попыталась, чтобы не оскорблять еще больше в присутствии других танов. Все же довольно непредусмотрительно было ему заявить, что я тогда уснула, можно было придумать что-то щадящее танскую гордость.
– Ты не дала мне возможности показать себя в деле, – нагло заявил он и даже не подумал отпустить. – И на свой объект ты смотрела очень выразительно, хотя он младше меня.
Я стукнула его локтем в живот, вырвалась и повернулась. Дагойн казался спокойным, но лишь на первый взгляд. В глубине его глаз клубилось нечто очень похожее на тщательно удерживаемую ярость.
– Смотреть выразительно – это моя работа, ты не забыл?
Я улыбнулась, но скорее примирительно, чем пытаясь воздействовать. Происходящее не нравилось. Он злился по непонятной причине, и злился на меня, а не потому, что его сдернули с объекта в неподходящее время. В том, что он привел объект в кафе, я даже не сомневалась: уж если он меня там видел, то точно был не один.
– Настолько выразительно, что больше никого и ничего вокруг не замечать? – едко спросил он. – Ты даже на сработавший артефакт не сразу среагировала.
– Ты на свой тоже, – заметила я, будучи в этом полностью уверенной. Если он смотрел на меня, ему точно было не до своих артефактов. – Правда, тебя почему-то занимал не свой объект. Странно, да?
Если он и смутился, то вида не подал. Усмехнулся и опять потянулся ко мне. Я предупредительно щелкнула хвостом в воздухе между нами. Обниматься с ним, да и с кем другим, не хотелось.
– А у меня ничего не получилось, – пожаловалась Мирейя, возникшая рядом словно ниоткуда. – Представляете, даже найти не смогла. Только успела выяснить, что он на занятиях появляется редко и искать надо в общежитии, как сработал артефакт. Ужасно обидно. – Она сделала страдальческое выражение лица, но почему-то мне показалось, что она совсем не расстроена. Вот ни капельки не расстроена, что не смогла найти и увлечь. – А как у вас?
– У нас, детка, все прекрасно, – заявил Керк. – Если не считать того, что я как раз собирался с объектом уходить из кафе в поисках более подходящего места для того, чтобы заставить ее наконец замолчать. – Прозвучало это зловеще, хотя он явно не имел в виду, что собрался отрабатывать навыки наемного убийцы. – У нее рот не закрывался ни на минуту.
Последнее предложение выглядело почти жалобно. Во всяком случае, я уверена, что жалобный голос в исполнении Керка будет именно таким. Хотя для того, кто с ним незнаком, он может показаться угрожающим.
– Похоже, это особенность всех, кто там учится, – почти спокойно сказал Дагойн. – Мой объект тоже отличался повышенной болтливостью. Впрочем, как и у Сьенны. По-моему, у нее не было даже возможности что-то сказать. Или желания? Выглядит она расстроенной.
В его словах опять послышались злые нотки, не очень заметные, но все же.
– Еще бы мне не расстроиться, – ответила я. – Он читал стихи на орочьем, и я хотела раздобыть через него учебник. И тут сработал артефакт.
– На орочьем? – Керк цокнул языком. – Нужно было мне намекнуть: хвостом помахать в мою сторону или покашлять. Я бы выбил.
– Из своего объекта надо было выбивать, – ехидно сказала Мирейя. – У нее наверняка тоже есть доступ в библиотеку. И хвост у нее тоже есть. А возможно, она бы даже не отказалась позаниматься с тобой орочьим лично.
– Мне-то зачем? – гордо спросил Керк. – У меня, в отличие от некоторых, хорошие способности к языкам. Мне десять раз повторять не приходится. Так что я о вас забочусь. Переживаю, можно сказать, ночей не сплю.
Мирейя недовольно фыркнула, подхватила меня под руку, и мы ушли, насмешливо помахивая хвостами, если уж так просили это сделать. Уверена, таны смотрели нам вслед, пока мы не скрылись. Но догнать и поговорить не пытались, и то хорошо. До нашей комнаты мы дошли молча.
– Дагойн меня удивил, – тихо сказала Мирейя. – Что он увидел, что взбесился?
Надо же, тоже заметила! А ведь Дагойн выглядел почти таким, как обычно.
– Откуда мне знать? Я за ним не следила. Мы с объектом сидели в кафе, пили корбинианское вино, и он читал стихи на орочьем, – бойко отрапортовала я. – На коллег было сказано не обращать внимания. Вот я и не обращала. Хотя теперь мне интересно, что там не так было с танной Керка – выглядела она вполне приличной.
Лицо моего объекта встало перед глазами как живое. Хорошо он все-таки читал. Я бы еще послушала. А еще просто посидела с ним рядом, глядя в его глаза и ощущая его руку на своей. Но пришлось вскакивать и с воплем «Ой, извини, совсем забыла» убегать в туалет, откуда и телепортироваться, предварительно убедившись, что этого никто не видит. И сейчас я чувствовала, словно меня обворовали совершенно наглым образом.
– Обычная рабочая обстановка, – отметила Мирейя. – Тогда в чем дело?
Я молча пожала плечами и пошла за ш’еррой. Без нее уже словно чего-то не хватало. Повесила мешочек на шею, провела рукой по бархатистой поверхности и вздохнула. В ответ прилетел импульс радостного узнавания. Но спокойствие не приходило. Глупо, но почему-то я подумала, что никогда не узнаю, как звали того черноволосого тана. Да и вообще, больше никогда не увижу. Зато увижу Дагойна с Керком, которые не умеют читать стихи на орочьем, но лезут обниматься, когда их об этом не просят!
Я в сердцах стукнула хвостом по стулу, попала по ребру спинки и взвыла от боли. Все, синяк точно будет. Я ощупывала пострадавший хвостик и радовалась, что вовремя его покрасила – и привлекает внимание, и скрывает синяки. Синяк на хвосте – это некрасиво, если, конечно, он не на хвосте Рики. Вот на такое я бы непременно полюбовалась. Особенно если бы синяки плавно переползли на все оставшиеся части тела и собрались в большую компанию где-нибудь в районе сломанного рога. Правого или левого. Или даже обоих. А хвост вместе с синяками оторвался бы… Я гневно фыркнула и почти тут же испуганно ойкнула. Раздавшийся странный звук было невозможно спутать с другим – яйцо ш’ерры дало трещину. Но я же ничего не делала, да и не позволил бы зачарованный замшевый мешочек повредить содержимое! И все же звук был слишком специфический, чтобы ошибиться.
