Довольно высокий, тощий, как палка, маг, чёрноволосый, но с ужасающими ранними залысинами, оставившими от прежнего богатства только жиденький хвост, заботливо причёсанный и умасленный. Поверх вполне придворного костюма накинута домашняя мантия с широкими короткими рукавами, по краю которых так же, как и по подолу идёт кайма золотого шитья. На груди ещё более громоздкая цепь, чем у девицы. И зачем таскать такие тяжести? Впрочем, его забота. А колец-то, колец! На каждом пальце, разве что, мизинцы остались свободны: наверное, нужный размер среди мужских украшений не отыскался, а имеющиеся золотых дел мастер ещё не успел перетянуть. Богато дяденька живёт, стало быть? Интересно, с каких доходов? Положим, ортис он у племянничка отобрал, но чтобы даже на прикормленном месте разжиться рыбой, прежде всего, нужно быть умелым рыбаком. За месяц добился успеха? Разве что, избавил пяток богатых замужних красавиц от нежелательной беременности. Или свёл в могилу их мужей, что тоже приносит хорошую прибыль.
— Чем могу служить, heve?
Маг поклонился ловко, с плохо скрываемой подобострастностью: наверное, не успел научиться степенности и гордости настоящего владельца ортиса.
— О, а вы, должно быть, и есть хозяин всего этого великолепия? — Я восхищённым взглядом обвёл залу.
— Да, вы угадали, — последовал довольный ответ. — Вам необходимо...?
— Ваше участие в моём деле, почтенный, ваше небольшое, но несказанно важное участие!
Маг коротко кивнул девице, та, с некоторой заминкой, но поняла намёк, приняла судорожно скинутую мною накидку из лисьих шкур и исчезла за одной из дверей, а меня подхватили под локоть и мягко, но настойчиво повлекли в другую.
Кабинет, в котором мы очутились, вряд ли предназначался для приёма посетителей: удобных кресел и полок, ломящихся от толстых томов, причудливых сосудов с беспокойными огоньками пойманных духов, чаш, над которыми клубятся разноцветные дымы, и прочей ерунды, призванной показать могущество хозяина, здесь не водилось. Уверен, в другой стороне дома подобным образом обставленная комната имелась, но она нужна для произведения впечатления на несведущего покупателя, а если в вашу лавку пожаловал верный сын Дараджи
[18]
, нет нужды устраивать представления: услуги будут оплачены щедро и без задержек. Если, разумеется, угодите заказчику.
Я похож на потомственного торговца примерно так же, как ворона на соловья, но внешность, к счастью, не главное. Зато мне известно, как нужно себя вести. Но придурковатым обычаям «Детей Дараджи» всё же пришлось последовать. Пришлось заплести волосы в три косы: две тонкие из височных прядей и одну толстую, спускающуюся с затылка — из всех остальных. Пришлось закутаться в душные меха, потому что южане плохо переносят промозглую зиму Нэйвоса. Пришлось напялить камзол, полы которого висят ниже колен, а рукава доходят аж до средних фаланг пальцев. Впрочем, последнее обстоятельство как раз весьма удачно соответствовало моим намерениям.
— Я слушаю вас внимательнейшим образом!
Маг предложил мне присесть на одно из кресел, стоящих у аккуратно заполненного бумагами стола, а сам занял оставшееся. Я сел. Вскочил. Снова сел. Снова вскочил, да так и остался на ногах, вынудив хозяина дома последовать моему примеру, дабы соблюсти правила гостеприимства.
— Моё дело... — Пальцы рук сплетаются и расплетаются в странном танце: главное, чтобы сил и задора хватило подольше. — Всё не вовремя, ах как всё не вовремя! У вас ведь наверняка бывают в жизни такие дни, когда всё валится из рук? А впрочем, что я говорю? Как у вас может что-то не получаться? Ведь когда я спросил, есть ли в этом благословенном городе маг, чьё мастерство не знает падений, все в один голос назвали ваше имя! Только Дерим со-Ренн, только он! Я пришёл к вам, как к последней надежде, почтенный!
Толика лести, толика суматошности, выдающей крайнюю обеспокоенность — вот рецепт наживки, на которую охотно клюют самодовольные маги. Дерим не стал исключением: приосанился, выпятив вперёд короткую козлиную бородку.
— Всё, что в моих силах, heve, всё, что в моих силах! Но могу ли я узнать...
— Конечно, конечно! Простите мне мою рассеянность, почтенный: в вечных заботах я забываю о том, что трачу зря время других людей, а ведь время — самый дорогой товар на любом рынке Сааксана, не правда ли? Видите ли, ко мне обратился очень уважаемый человек... Очень-очень. Мною и не только мною уважаемый, — молитвенно прикладываю ладони к груди. — Мальчик мой, сказал... это он так меня называет, хотя мы вовсе и не родня, но знаете, как это приятно, услышать из уст... Ах, я опять убежал в сторону! Простите, великодушно простите! Так вот, этому уважаемому человеку понадобилась сущая безделица, вы даже будете смеяться, какая безделица! Всего горсточка «капель». Самого лучшего качества, разумеется: для него всё только самое лучшее! Каких-то две сотни... Разве это вопрос? Совсем не вопрос! И я сказал себе: неужели не смогу порадовать уважаемого человека?
— Две сотни? — Кажется, в голосе мага проскальзывает неуверенность. — Действительно, безделица...
— А я о чём говорю? Только мы все упустили из вида, что ночная странница скоро округлит свои бока, а как мне объяснили учёные люди, в такое время очень трудно получить желаемое мной. Невозможно получить... Только вы можете мне помочь, почтенный! Только вы! Я не могу показаться пред светлые очи, не выполнив поручения! Вы поможете мне?
Подскакиваю к Дериму, хватаясь за полы мантии. Он пытается отшатнуться, но я успеваю дыхнуть ему в лицо приторным ароматом цветков сарсы. Огорчённый, да ещё и наглотавшийся дурмана заказчик — самое милое дело, чтобы сорвать куш, верно?
Маг осторожно разжал мои пальцы, высвобождая одежду, и усадил-таки меня в кресло.
— Только не волнуйтесь, heve...?
Вскакиваю:
— Никаких имён, почтенный! Ни-ка-ких. Всё должно оставаться в тайне. Даже от нас самих. Вы же меня понимаете?
Дерим жадно прищурился:
— Конечно, я вас понимаю! Но сохранение тайны требует...
Я выразительно побренчал монетами в поясном кошельке:
— Ваши услуги будут оплачены со всей возможной щедростью.
— Как скоро вам нужны taites?
— Немедленно! Если это возможно, почтенный, конечно, если это возможно: я бы не хотел настаивать на трате ваших сил, но время, время... Оно не будет ждать.
