Его Высочество слушал жену, лаская ее взглядом. Приятно иметь дело с женщиной, которая тает от твоего прикосновения и восхищается твоим умом. Но гораздо приятнее – с той, что понимает тебя и поддерживает. Единомышленник… Он думал, что это слово можно применить только к мужчинам: друзьям, сослуживцам. И ошибся.
* * *
Его Величество, прервав бессрочный отпуск, наконец вернулся во дворец вместе со свитой. И замок ласурских королей моментально стал напоминать народную больницу имени королевы Рейвин в период эпидемий. По коридорам бегали с выпученными глазами фрейлины и пажи, потерявшие друг друга и своих господ, носились, сбивая ноги, горничные и слуги с тазиками, полными горячей воды, подносами с едой и напитками, бритвенными станками и стопками чистого или грязного белья. То тут то там раздавалось дружное ржание свиты Его Высочества Колея, с возвращением отца воспрянувшего духом. Красные мундиры вновь заняли свои места у дверей королевских покоев, а в кабинете Его Величества заполыхал камин, который Аркей предпочитал не разжигать. Перед камином разлеглась новая прекрасная медвежья шкура – продукт прошлого сезона охоты, на которой с неменьшим удовольствием разместился волкодав Стрема, прибывший во дворец вместе с хозяином, к радости всех местных сук.
Наследный принц вернул королю алмазный венец – символ власти, – облегченно вздохнул и тут же с головой ушел в подготовку к визиту в Драгобужье, на которую оставалось всего три дня. Кроме того, в столицу уже начали стекаться на Весенний бал и сопутствующий ему Большой поэтический турнир менестрели, труверы и артисты со всех концов Тикрея. Магистратские волшебники старались вовсю, растапливая лежалый снег, и городские мостовые и газоны уже было не узнать. Садовники рыхлили землю, как сумасшедшие кроты, готовя ее к массовой посадке цветов, в которой могли принять участие все желающие.
С первым приведенным теплым течением кораблем в Вишенрог прибыл герцог Фигли Ориш, кузен Его Гаракенского Величества Йорли II. Невысокий, смуглый и жилистый герцог был полон сил и энергии и после официальной процедуры назначения его распорядителем двора Ее Высочества Ориданы развил бурную деятельность, стремясь, по его выражению, «поднять дух» любимой племяннице. Ориш действительно относился к дочери своей младшей сестры как к родной. Как человек опытный, он и без ее жалоб понял, что происходит, и принял единственно верный тон – деловитый и жизнерадостный. Человеческая судьба была не так благосклонна к «его девочке», как судьба коронованной особы, однако герцог не падал духом и не собирался позволять этого племяннице. Вечером, накануне визита принца Аркея в Драгобужье герцог и Оридана сидели в розарии, наблюдая, как свита Ее Высочества мечется по дорожкам, вылавливая из-под каждого куста Саника Дороша, которого охватила страсть к копательству.
– Мне не в чем упрекнуть королевскую семью, дядя, они добры ко мне… все, кроме мужа. Ее Высочество Бруни опекает меня как младшую сестру – жаль, что она не родная сестра мне! – рассказывала Оридана, грустно улыбаясь. – С ней в нашем дворце было бы больше порядка, а Харли не вырос бы таким похожим на Колея!
Герцог сочувственно похлопал ее по руке, оглянулся на крики фрейлин в дальнем конце оранжереи и спросил:
– Этот щен действительно оборотень? Ведет себя как совершенно невоспитанная собака!
– Ребенку нужно движение! – возмутилась принцесса. – А с обращением у него проблемы. Мне кажется, он перестал доверять людям и не хочет быть такими, как мы.
– Но тебе, по твоим же словам, он доверяет? – уточнил Ориш.
Оридана вздохнула. И вдруг лихо свистнула. Спустя мгновение Саник – в земле по самые уши – стоял на пороге беседки.
– Ах ты мое горе горькое! – по-ласурски сказала принцесса, поднимаясь и беря его на руки. – Грязное какое, фу!
Умные карие глазенки Саника блестели так радостно, что никакому «фу» места в них не находилось.
– Видимо, доверяет не настолько, что стать самим собой, – Оридана села рядом с дядей, усадив щенка рядом и принимаясь кружевным платочком оттирать с него грязь. – Но я нужна ему, дядя, я это точно знаю! Поэтому хочу оформить опекунство – как Ее Высочество Бруни над своим воспитанником Веславом Гроденом из клана Черных ловцов.
Фигли с сомнением прищелкнул языком. Потрепал оборотня по лобастой голове, обратил внимание, как тот настороженно смотрит, хотя и не скалится.
– Ори, змейка моя, а если он никогда не сможет обернуться? – спросил он. – Ты принцесса, дитя королевского дома Гаракена; ты должна быть дальновидной и рассматривать все варианты. Я думаю, стоит подождать, пока этот ребенок не докажет, что может быть человеком. И только после этого принимать решение об опекунстве! Люди не поймут, если ты официально станешь опекать… собаку! Животному опекун не нужен – ему нужен хозяин.
Принцесса порывисто прижала к себе щенка. Тот тявкнул, вырвался, соскочил со скамейки и снова унесся к вожделенным розам. Оридана не поднимала глаз на дядю, раздумывая. Умом понимала: он прав. Сердцем рвалась к обладанию существом, которому – знала! – нужна. Но что такое сердце для отпрыска королевского дома? Не более чем эфемерная надежда когда-нибудь стать… обычным человеком. Не это ли роднило ее с оборотнем, неспособным к обороту?
Ориш взял руки племянницы в свои.
– Змейка моя, я лишь прошу не торопиться! Подумать! Ты же знаешь, я всегда на твоей стороне, какие бы мысли ни приходили в твою красивую, но сумасбродную голову!
Оридана вскинула взгляд. Фигли смотрел на нее с грустью.
– Вы видели его? – воскликнула она. – Видели?
Герцог тяжело вздохнул и отвел глаза.
– Прошу! – с мукой в голосе прошептала принцесса. – Лишь пара слов!
– Это будут печальные слова, Ори, – так же тихо ответил Ориш. – Иракли Ракеша нет в живых. Он погиб зимой в стычке на границе с Дикоземьем.
Будто почуяв неладное, Саник появился на пороге, как чумазый дух с блестящими глазами. Внимательно посмотрел на застывшую изваянием принцессу, побледневшую до синевы, вспрыгнул к ней на колени, подсунул голову под руку. Она растерянно погладила его, вздохнула судорожно, и вздох больше был похож на всхлип. Выпрямилась с сухими глазами:
– Отец отправил его на границу специально, я знаю!
Ориш сжал ее руку.
– Он просто отправил его подальше от тебя, Ори! Остальное сделала судьба!
– Судьба, – прошептала Оридана и поцеловала Саника между ушами. – Проводи меня в мои покои, дядя, я плохо себя чувствую…
В другое время она обратила бы внимание на платье, измазанное грязными лапами щенка, на упавший на пол платочек. В другое время. Не сейчас.
* * *
Деловое утро Драгобужья традиционно начиналось в пять утра. Архимагистр Никорин, лежа в своей постели и не открывая глаз, вслух проклинала Драгобужье, гномов, их понятие делового утра и Бруттобрута, который, стоя у кровати, нудным голосом читал статью двести сорок седьмую Магического кодекса. Единственное, что могло заставить волшебницу проснуться, когда она этого не желала, был канцелярский язык с обилием юридических терминов.
