Его Высочество Аркей, подойдя, поклонился ему с большим уважением. Среди гномов прошел одобрительный шепоток: ласурский наследный принц, которого многие видели впервые, не кичился принадлежностью к царствующему дому, выказывая уважение тому, кто был его достоин!
Тоннертротт встал рядом с Королевским стражем. Принц остановился на той же ступеньке, а Ники осталась стоять внизу. Отвернувшись от них, скользила равнодушным взглядом по присутствующим, гадая, откуда может последовать нападение.
– Светоч мудрости и почтенный мастер Торус, Благоприятствующий детям своим, вместе с братом Руфусом-воителем да будут свидетелями этому событию! – неожиданно мощно провозгласил Хранитель Молота. – Ваше Высочество, договор, подписанный Его Величеством Крамполтотом Первым, находится у вас?
– У меня, – спокойно ответил Аркей.
В его лице не было никакого усилия, однако хорошо поставленный голос свободно разнесся по залу, не скрывая ни слов, ни интонации.
Ники внутренне усмехнулась. Принц умеет казаться тихим, когда ему это нужно.
– Вы готовы предъявить его по первому требованию любого из цеховых старшин, собравшихся на Великом мастеровом сходе? – подал голос Трумпель.
– Готов, уважаемый Королевский страж.
– Кто из вас, почтенные старшины, хочет первым удостовериться в подлинности договора? – снова вступил Тоннертротт.
– Я! – раздался громкий голос. – Я хочу удостовериться в том, что ласурцы пытаются обвести нас вокруг кирки!
Из толпы выступил могучий черноволосый гном, чьи кудри и борода были заплетены в тугие косы и украшены колокольцами.
– Кроссмост, – прищурился Хранитель Молота, – подойди к нам, уважаемый, дабы взглянуть на печать Его Величества.
– Все никак не уймется, – проворчал Трумпель, по-медвежьи переступив с ноги на ногу и шагнув ближе к принцу.
Его Высочество Аркей разжал ладонь. Когда он успел достать крупный радужник, Ники не заметила, поскольку следила за обстановкой в зале. Камень блеснул гранями.
Бородач шагал к трону неспешно и так, что присутствующим становилось понятно: он уверен в том, что увидит подделку. Гномы зашептались, кто-то сделал шаг вперед, потянул вверх сжатый кулак – вызваться следующим.
– Остановись, Кроссмост! – прогремело под потолком.
Ники вскинула руки, но вовремя опомнилась. Драгодруг, Синих гор мастер, бессменный архимагистр Драгобужья, в честь которого даже был назван магический университет славного города Грапатука, спустился со своего возвышения и теперь семенил к трону, придерживая полы простой серой мантии, торчащей из-под классического гномьего кожаного камзола в заклепках и ремешках.
– Позволь, сын мой, – прогнусавил маг, подойдя к Кроссмосту и без труда отодвигая его в сторону, – позволь удостовериться, что присутствующая здесь могущественная волшебница не наложила на камень обманные чары!
В глубине его черных, как время, глаз плясали озорные искры. Ники чуть было не захохотала, но вовремя опомнилась. Отличный ход, дабы показать свое недоверие к Ласурии той партии гномов, что выступала против заключения договора! Показать – и лишить их возможности после выдвигать необоснованные обвинения!
Архимагистр Драгобужья покопался в кармане камзола, достал лупу на тонкой цепочке, поднес к глазам и склонился над ладонью Аркея. Архимагистр Ласурии понимала, что это не более чем представление, однако чувствовала себя идущей над пропастью по корабельному канату – тысячелетний опыт делал Драгодруга равным ей противником, а таких на Тикрее было по пальцам пересчитать. Одной руки.
– Камень без чар! – спустя несколько минут заявил маг. – Радужник отличной чистоты и прекрасной каратности! Печать, то бишь личное мастеровое клеймо Его Величества Крамполтота Первого я подтверждаю!
Кроссмост издал свистящий звук. Так пищит бульон в котелке под крышкой, стремясь изойти мутной пеной.
– Все-все, я уже ухожу, сын мой! – по-старчески прошамкал Драгодруг и, спустившись со ступеней, вернулся на свое место.
– Взгляни, уважаемый старшина, – Тоннертротт сделал приглашающий жест, подзывая Кроссмоста.
Тот, как прежде маг, склонился над радужником, метнув в принца злобный взгляд. Лицо Его Высочества Аркея не выражало ничего, кроме вежливого внимания.
Терпение Хранителя Молота лопнуло спустя пятую минуту топтания, вздыхания и бормотания Кроссмоста.
– Будь добр, сообщи наконец нам свое мнение относительно подлинности договора, – проговорил он.
«…Или вали отсюда!» – мысленно завершила Ники.
Однако черноволосый гном сдаваться не спешил. Обернувшись к толпе, он воскликнул:
– Я не верю Ласурии! Они всегда нас обманывали!
– Что дает тебе право так говорить? – возмутился седобородый старшина Вафельсхеер. – Зачем ты позоришь нас перед гостями?
Молчание толпы лопнуло, как натянутая ширинка. Никорин только головой покачала: вот откуда мнение о гномах как о заросших сквернословящих коротышках! За пару минут последующего гвалта она узнала столько новых ругательств, сколько не слышал обычный человек за годы всей своей жизни.
Королевский страж спокойствия с беспокойством поглядывал на наследного принца, однако тот вел себя так, будто ничего не происходит. Спину держал прямо, на цирк смотрел с вежливым интересом, руки́ не убирал – камень на его ладони переливался всеми цветами радуги, будто насмехаясь над гномами.
И вдруг стало тихо. В полном безмолвии почтенные старшины по-прежнему широко раскрывали рты, размахивали руками, напрыгивали друг на друга и бились лбами, заколачивая аргументы в сознание оппонентов. Однако постепенно дикость ситуации начала доходить и до них. Гномы растерянно расходились, с подозрением поглядывая друг на друга, терли многострадальные лбы и принимались в задумчивости жевать бороды.
– Дети, дети… – прозвучал укоризненный голос архимагистра Драгодруга, – нет на вас короля, что взял бы ремень и выпорол бы вас, почтенные, за неуважение к моим годам и закону гостеприимства! Кроссмост, вернись на свое место молча, тебе ведь нечего сказать нам? А вы, уважаемые старшины, встаньте в очередь и каждый – каждый! – подойдите и посмотрите на клеймо, что ваш король старательно выводил на договоре, борясь со смертью! Кто первый?
– Я!
Из толпы вышел знакомый Ники гном, рыжий как костер. Цеховой старшина Виньогрет подошел к Его Высочеству Аркею и поклонился с достоинством и уважением. Принц ответил тем же.
– Это клеймо Крамполтота, – внимательно оглядев радужник, сообщил Виньогрет. – Я узнаю́ камень! Я сам видел, как король выводил клеймо на нем! Руфус и Торус мне свидетели!
Он сошел со ступеней и пошел прочь, неся на широченных поникших плечах скорбь по другу, каковым был ему король Подгорья и Драгобужского наземья. Его настроение передалось окружающим. Один за другим, молча, гномы подходили к Аркею, разглядывали камень, выносили вердикт и возвращались – будто к телу подходили прощаться. Потеря вновь стала слишком явной, слишком острой. Пустой трон возвышался над ними немым укором.
