– Кулуарно? – прищурился со своего места Драгодруг. – Так это самое верное – тихо, между собой, не скрывая положительные и отрицательные качества кандидата, каковые стыдно бывает выставить на общее рассмотрение!
По толпе пошли шепотки, постепенно выросшие в гул. Гномов предложение Хранителя шокировало, ведь всем известно: выборы – дело неспешное, основательное! Король, чай, не кафтан и даже не кирка или рейсфедер!
– Мы не готовы! – послышались выкрики, а кто-то из уважающих себя мастеров сделал попытку двинуться к огромным дверям, ведущим из тронного зала на три стороны света, как вдруг их створки захлопнулись с оглушительным грохотом, зазвучавшим под каменными резными сводами, подобно летнему грому.
– Я слишком стар и туг на ухо, – обегая соотечественников прищуренным взглядом маленьких, похожих на медвежьи глазок сообщил архимагистр Драгодруг, – но я совершенно точно слышал, что выборы объявлены в соответствии и с соблюдением всех необходимых традиций и правил и одобрены Братьями! А раз так, доколе один из вас не поднимется на трон – никто отсюдова не выйдет!
– Но мы против! – просипел, наконец откашлявшись, Кроссмост.
– А где сказано, что вы должны быть за? – мурлыкнул Драгодруг. – Несомненно, я слишком стар, но что-то не припомню такого буллита в Регламенте поведения почтенных мастеров, в Своде подгорных законов, в Декларации прав лиц, приближенных к трону, в…
– Уважаемый архимагистр, хватит перечислений! – послышался звучный голос. Толпа расступилась, выпуская рыжего Виньогрета. Тот огляделся, и взгляд был суров и печален. – Братья мои, уважаемые мастера, как бы мы ни были готовы, выборы объявлены Хранителем и подтверждены Гласом Молота! Все ли слышали благословение Братьев?
Раздались голоса:
– Все!
– Слышали!
– И не хотели, а услышали!
– Тогда, хусним, какого недратрясения мы разыгрываем здесь спектаклю? – рявкнул Виньогрет, да так, что ближайшие к нему гномы подпрыгнули.
И, развернувшись, тяжело шагнул обратно в толпу.
– Почтенный Виньогрет прав! – раздались сразу несколько голосов. – Законы дадены нам Братьями, так давайте их исполнять и расходиться! Работа стоит!
– Спектакля… – недовольно прошептал Трумпель на ухо Тоннертротту, – да тут цельный цирк! С драгобужскими пони и кроликами из шеломов!
– Начнем с последних! – так же тихо ответил Хранитель Молота и возвестил, обращаясь к толпе: – Прошу представителей от каждой отрасли, готовых озвучить кандидата, выйти вперед!
Представителей оказалось десять. Спустя несколько минут из толпы вытолкались еще двое, и еще двоих вытолкали, хотя они и упирались. Ведь одно дело – рвать глотку в толпе, и совсем другое – под выколотым оком королевского трона назвать кандидата, который, возможно, станет королем!
– Кто первым назовет имя? – обвел их взглядом Тоннертротт, задержавшись на представителе сталелитейщиков – Виньогрете Охтинском.
Тот, вздохнув, кивнул.
– Я буду первым. От наших желали бы мы видеть на троне Граббеля Дохдурского, почтенного мастера, гнома разумного, спокойного и…
– Граббелю вашему скоро уж сплавляться в чрево Материнской горы! – пробурчал стоящий рядом представитель газовщиков. – Помоложе никого не могли найти?
– Вроде вашего выставленца? – раздался ехидный голос Кроссмоста, представителя угольщиков. – Да, ваш Ризхранпуль известен молодыми годами, а тако же высокомерием, заносчивостью и подозрительностью! Отличный король у нас будет!
– Ты, не иначе, сам себя и назовешь, а, Кроссмост? – выкрикнули из толпы. – И тогда прощай наш мирный договор с Ласурией и да здравствует Крей-Лималль?
– А чем я плох? – поворотился на голоса тот, не обращая внимания на провокацию. – И где в регламентирующих документах сказано, что я не могу выдвинуть свою кандидатуру, коли представляю отрасль среди почтенных цеховых старшин на Великом мастеровом сходе?
– Нигде не сказано, – вмешался Виньогрет, – ты прав, уважаемый Кроссмост!
Толпа откликнулась:
– Виньогрет знает, что говорит!
– Да, законы он знает!
Кроссмост с благодарностью поклонился ему, Виньогрет ответил.
– Продолжайте, – блестя глазами, предложил Хранитель Молота, – продолжайте, почтенные цеховые старшины! Мы слушаем со всем вниманием!
Представители, говоря по очереди, озвучивали кандидатуры. Пока один это делал, остальные перечисляли недостатки поименованного кандидата таким громким шепотом и так точно, что в толпе то и дело слышались взрывы хохота. Этот был ленив, тот глуп, другой любил поспать на работе, третий выпивал и после орал песни так, что содрогались Чертоги Синих гор… В ремарках, конечно, была доля правды, ведь нет на земле ни гнома, ни человека, ни эльфа, который был бы настолько хорош, что нравился бы всем. Однако сами представители воспринимали и эту, иногда весьма малую долю правды в штыки. Голоса становились все громче и совсем поднялись до сводов, когда свою кандидатуру озвучил Трумпель. Представленный им вояка, генерал Медведдер Дурвинский, в узких кругах носил кличку Зверский рубака и не терпел ни малейшего неповиновения или промедления при выполнении своих приказов. С таким королем Драгобужье металось бы скачками от директивы к директиве, а головы уважающих себя мастеров летели бы в корзины для мусора!
Почтенные старшины в порыве дискуссии знатно оплевывали друг друга, ведь полные негодования слова вылетали из их ртов, как ядра из пушек. В воздухе опять запахло славной дра… битвой!
Архимагистр Драгодруг морщился, но пока терпел.
Королевский страж спокойствия, поигрывая мечом, явно желал бы метнуть его в того, кто крикнет громче.
Лишь Хранитель Молота казался спокойным и с интересом выслушивал аргументы сторон, с какого-то момента высказываемые исключительно в нецензурной форме.
– Мне за вас стыдно, гномы! – перекрывая шум и гам, произнес чей-то голос, спокойный и звучный.
И столько в нем было – и верно! – стыда и боли, что почтенные старшины отпустили грудки оппонентов и замолчали, растерянно глядя друг на друга.
– Трон пуст, – глухо продолжил Виньогрет, глядя поверх голов на костяное возвышение, – наш народ осиротел, а вы ведете себя как петухи на ярмарке!
По тронной зале чернилами разлилась мертвая тишина. За собственными амбициями гномы забыли своего короля! Был бы жив Крамполтот – не погладил бы их по головке за такое поведение, и был бы прав!
– Почтенный Хранитель, – вдруг подал голос Драгодруг, – пока благословенная тишь царит здесь, может быть, ты озвучишь имя своего кандидата? Ты единственный, кто этого еще не сделал!
Тоннертротт переглянулся с Трумпелем. Поднялся на ступеньку выше, молодецки – несмотря на возраст – махнул молотом.
– Я не назову вам его имя, – крикнул он так громко, что голос был хорошо слышен в самых отдаленных уголках залы, – но он только что устыдил нас всех!
