Дархан сжал кулаки. Наглая рыжая морда! Вызвать его на поединок?
– Проблема в том, – усмехнулся Торхаш, – что зараженные направляются с севера в сторону Вишенрога. И твой клан – один из тех, кто обязательно окажется у них на пути.
Глава клана шумно выдохнул. Эмоции эмоциями, но он в ответе за своих рысей! За их покой, здоровье и жизнь! Никто не упрекнет его в том, что он плохо заботится о клане!
– Как я узнаю, что ты не лжешь мне? – хмуро спросил он.
Лихай толкнул к нему переливающийся всеми цветами радуги драгоценный камень.
– Заглянув в него, увидишь то, что происходило, моими глазами. Если, конечно, решишься! – и он снова усмехнулся, открывая острейшие белые клыки.
Дархан скрипнул зубами.
– Рассказывай! А потом я посмотрю в твой заколдованный камень и проверю, обманываешь ты или нет! И если ты обманул…
Наглец только пожал широкими плечами да перекинул на спину длинную косу. И начал говорить.
Чувствовалось, что он умеет выражать свои мысли по-военному кратко и ясно. Перед глазами Асаша представали промерзшие пещеры в Весеречской глуши, где, заторможенные холодом и оттого не такие молниеносные и опасные, испытывали невыносимые муки самые разные оборотни. Дархан представил, как его самого ведут, крепко держа, двое дюжих тигров, а каменный, уводящий вниз, коридор не спешит заканчиваться, словно давая ему время подумать о прежней жизни. Об ошибках. О несделанном, несбывшемся…
– Остановись! – рявкнул Дархан и схватил камень. – Я хочу это увидеть!
– Смотри, – любезно кивнул Красное Лихо.
И Асаш смотрел. На безжизненно застывшие на полу фигуры. На другие, с уголка губ которых стекала липкая слюна. На тех, кто, беснуясь, бросался на стены каменных клетей, разбиваясь в кровь. Смотрел в маленькие глазки гризли-оборотня, горевшие двумя злыми желтыми искрами…
Когда колдовство опустило, глава клана откинулся на спинку стула и прикрыл веки. Радужник, выпав из его руки, стукнул об столешницу.
– Я прошу лишь подумать, – мягко произнес гость, убирая камень в мешочек, что висел на шнурке на его шее. – Подумать о возможности подобной участи для твоего клана. Те, кто это задумал, не жалеют наших собратьев – тебе это о чем-то говорит?
Дархан открыл глаза.
– О том, что они ненавидят людей, как и многие из нас! Ведь, насколько я понял, они делают это для того, чтобы их уничтожить!
– А мне это говорит о том, что они не остановятся даже перед уничтожением собственной расы, лишь бы утянуть за собой человечество! – резко сказал Торхаш. – Я не хочу, чтобы гибли мои братья и сестры даже ради такой великой цели, как Тикрей без людей!
– Ты одиночка! – изумился Асаш. – Какое тебе дело до остальных оборотней!
Спустя мгновение белые клыки едва не касались его горла. На грохот упавшего стула заглянула фарга; прикрыв рот ладонями, чтобы не закричать, застыла в дверях.
– Вот именно, – прошипел гость. Его мышцы были из стали, потому что мощный Дархан не мог даже шевельнуться. – Мой клан уничтожили люди, и теперь вы все: и рыси, и волки, и тигры, и медведи – моя семья! И я не позволю никому, слышишь, никому уничтожить ее!
Он ослабил хватку и отступил. Уже от дверей сказал спокойно и с улыбкой:
– Благодарю за гостеприимство, Дархан Асаш!
И вышел.
Глава клана, рыкнув, отстранил бросившуюся к нему фаргу и поднялся со стола, куда повалил его гость. Наглая рыжая морда.
* * *
Лихай вошел в дом без стука и увидел у кровати закутанную в черные одежды женщину. Тяжелая копна смоляных волос ниспадала ей на спину, и он невольно залюбовался ими, гадая, какое увидит лицо. Единственное, в чем он не сомневался, так это в том, что лицо будет человеческим – запах рассказал ему все о незнакомке раньше, чем он ее увидел.
Она обернулась, и Торхаш стушевался. Ожидал увидеть молодую женщину, однако незнакомка была не молода, хотя и прекрасна. Резкие черты лица, полные яркие губы, не поблекшие от времени. Несколько морщинок в углах глаз и рта указывали на возраст, не делая ее старухой. Лишь взгляд темных, как сливы, глаз – непонятный, невозможный, тяжелый – казался средоточием самого времени, заставляя подчиняться безоговорочно. Этой женщине была знакома изначальная, древняя сила природы, не та, которую маги добывали из Источников, а та, что пронизывала все сущее, позволяя биться сердцу вселенной. Ведьма!
– Зачем ты здесь? – спросила она низким сильным голосом.
– Хотел взглянуть на парнишку, – не стал скрывать Красное Лихо.
Женщина оглядела его и встала. Чуть раздобревшая фигура была по-прежнему статной и сильной. Такую легко представить королевой в золотом венце и пышном платье. Такую легко представить рядом с королем!
– Можешь поговорить с ним. Он слаб, но пироги умял в одно мгновение!
На ее губах мелькнула и пропала неуверенная улыбка. Казалось, эти губы давно разучились улыбаться.
Она вышла, а Лихо, наоборот, подошел к кровати и сел на стул. И встретил смышленый взгляд рыжего веснушчатого парня лет пятнадцати.
– Ненавидишь их? – просто спросил Торхаш.
Уголок рта парня дернулся.
– Есть немного.
– Тебе кто-нибудь говорил, что ненависть порождает только ненависть?
Зохан Рысяш Смерть-с-ветки сверкнул глазами.
– Сам знаю! Они еще у меня поплатятся!
– И ты получишь новый удар в спину или убьешь кого-нибудь и сядешь в тюрьму, – пожал плечами Лихай. – Почему ты не дрался?
– Я дрался! – вскинулся мальчишка, зашипел от боли и упал обратно. На бинтах, туго перетягивающих его грудь и спину, показалась кровь. – Но их было больше… И они все взрослее меня! А мы с Руби только книгу читали! И всё! Они пригрозили ее… Не скажу что, если я сам не уйду. Ну, я и ушел! А это… – он, болезненно поморщившись, кивнул на свое плечо, – в спину прилетело.
– В Ласурии не везде люди и оборотни ненавидят друг друга, – задумчиво проговорил Лихо, будто не слышал слов Зохана, – я живу в славном городе Вишенроге, и там…
Он говорил негромко, словно сказку рассказывал… В душе впервые шевельнулось сожаление о собственных детях. Лихай только с одной фаргой хотел бы иметь их… но ее не было в живых.
Когда он закончил говорить, в карих глазах мальчишки появилась глубокая задумчивость. Здесь и сейчас невозможно было исправить ситуацию, сложившуюся между двумя народами, которые ненавидели друг друга со времен Вечной ночи. Но научиться жить бок о бок, понимать противника, стать сильнее и мудрее, оказывается, можно было!
По спине Красного Лиха потянуло холодком. Знакомое чувство опасности. Он резко обернулся и увидел ведьму, стоящую в дверях. И снова удивился силе ее взгляда, бившего, как клинок.
