Как пишет Вильбоа, Христина поняла: нужно поспешить выдать замуж опасную служанку. Несмотря на строгое воспитание, которое они дали Марте и своим детям, природа явно готовилась взять верх над рассудком. И Христина поторопилась.
В гарнизоне, стоявшем в Мариенбургской крепости, она нашла нужного молодого человека – Иоганна Крузе, удалого шведского кавалериста. Иоганн был бедным, зато видным парнем – отличная пара для кухарки без роду и племени. Переговоры прошли успешно. Красотка Марта показалась Иоганну желанной, и он охотно попросил ее руки. Вильбоа (видимо, со слов своей тещи Христины) пишет: «Не существовало никаких препятствий для выполнения церемониальных формальностей совершения брака. И если они не были выполнены с большой пышностью, то, тем не менее, было большое стечение народа… Можно найти не одного свидетеля, заслуживающего доверия, который помнит эту свадьбу… Тем, кто отрицает эту свадьбу, остается единственное средство против стольких свидетелей – предположить (без всяких к тому оснований), что, поскольку союз этих двух людей был очень непродолжителен, а официального акта скрепления этого союза не имелось, следовательно, брак этот следует рассматривать как недействительный. Говорят, будто молодые люди не успели найти за три дня момент, необходимый для того, чтобы поставить последнюю печать на своем союзе.
«Да нет, – утверждает Вильбоа (опять же, видимо, со слов тещи), – за три дня и три ночи, которые они провели в доме пастора Глюка, новобрачные сумели не раз поставить желанные печати на своем союзе…» Марта успела – переспала со своим мужем…
Но, к сожалению, на третий день привезли приказ по гарнизону: полк Иоганна Крузе должен был уйти из Мариенбурга. Король Карл решил продолжать военные действия в Польше. Счастье Марты было разбито. Бедный Крузе отправился воевать, а безутешная Марта осталась его ждать.
Воевали жестоко
Как только Карл увел основные силы завоевывать Польшу, русские войска вторглись в Лифляндию, фактически брошенную шведом. Немногочисленные шведские гарнизоны оказались беспомощны. Лифляндия стала легкой добычей для русских.
Воевали жестоко. Под руководством генерал-фельдмаршала графа Бориса Шереметева, первого русского главнокомандующего, армия Петра опустошила Лифлянлию и Эстляндию. Свои победоносные действия описал сам полководец: «Послал я во все стороны пленить и жечь, не осталось целого ничего, все разорено и сожжено, и взяли твои ратные государевы люди в полон мужеска и женска пола и робят [детей. – Э. Р.] несколько тысяч, также и работных лошадей и скота с 20 000 или больше… и чего не могли поднять, покололи и порубили».
Среди захваченных Шереметевым городов был и Мариенбург. Хотя в центре городка посреди озера на островке стоял старинный замок с запасом оружия, Мариенбург не сопротивлялся. В страхе разрушений он предпочел сдаться на милость победителей.
Пастор вместе со своей семьей и служанкой Мартой, которая считалась членом семьи, отправился поклониться графу Шереметеву и просить смилостивиться над горожанами и его семьей.
Шереметев принял пастора благосклонно. И хотя граф «нарисовал великолепную картину счастья народов, живущих под властью такого великого монарха, как Петр Первый… – пишет Вильбоа, – …я не буду подробно описывать, что он сделал, когда овладел городом… Скажу только, что он поступил, как тиран, воспользовавшись своим правом победителя…» Семью пастора Глюка вместе с горожанами Шереметев отправил в Россию, а вот служанку Марту, несмотря на все протесты пастора, оставил у себя. Что делать – «на войне как на войне».
Загадочные царские благодеяния
Пастор и его семья вместе с 400 горожанами были высланы в Псков. В 1703 году из Пскова пастор Глюк, единственный из пленных, вместе с семьей переехал в Москву. В столице его судьба начала волшебно меняться. При удивившем его благорасположении Царя он создает в Немецкой слободе школу, где обучал детей иностранным языкам и светским наукам. Его школа процветала. Причем сам Петр, к изумлению пастора, постоянно занимался его делами. В Москве при поддержке Петра пастор Глюк перевел на русский Библию.
Пастор умрет, так и не поняв, почему в московском плену на него пролился этот дождь благодеяний… Но его жене и детям предстоит узнать, что случилось с их кухаркой Мартой.
Вверх по лестнице из постелей: в постели графа
Итак, «чернобровая жена», как назовет Марту впоследствии Пушкин, оказалась в доме графа Шереметева. Она перешла из положения свободной служанки в положение служанки-рабыни. Пышногрудая красотка стала служить и шваброй, и телом пятидесятилетнему графу Шереметеву. Марта быстро примирилась со своей новой участью и умело исполняла обе работы. Главное, она всегда была жизнерадостна, так как знала – это первая обязанность хороших слуг. Но ждала… И дождалась.
Фаворит
В 1699 году на пороге нового века умер Лефорт. «Я потерял лучшего друга своего в то время, когда он мне более всего нужен», – сказал Петр. Теперь место лучшего друга в сердце царя занял Меншиков…
И действительно, отныне во всех великих петровских делах Алексашка рядом – и в безумных пирушках, и в кровавых расправах. Вместе с Петром он отправился в Европу. И если в Голландии Петр плотничал, то и Меншиков с быстротой освоил плотницкое ремесло – даже получил звание «корабельного подмастерья». Если Петр воевал, то и Алексашка сумел стать бесстрашным, искусным воином. В Азовском походе Меншиков – еще денщик, но уже в горьком сражении под Нарвой он поручик Преображенского полка. Алексашка бесстрашно рубился, прикрывая отступление разбитой русской армии. И при победном взятии шведской крепости Нотебург (Орешек) осенью 1702 года Меншиков сумел проявить себя. В расстегнутой рубахе отчаянно смело вел в атаку кавалерию… Он стал первым комендантом завоеванной крепости, переименованной в Шлиссельбург. Уже после этого штурма вчерашний пирожник – граф Священной Римской Империи. И когда Петр, взяв Ниеншанц, решил основать в этой болотной топи новую столицу, Меншиков с бешеной энергией принялся воплощать в жизнь строительный план повелителя. Первым генерал-губернатором строившегося Санкт-Петербурга станет он, вчерашний продавец пирогов.
Любовный реестр бережливого царя
Соратник Петра на поле брани, на корабельной верфи и на эшафоте, Меншиков – неутомимый исполнитель всех личных проектов Государя. Он одобрил и организовал ссылку первой жены Царя Евдокии в монастырь. Конечно же, он стал сподвижником и в царской охоте на дам. Он много способствовал росту постельного реестра, который Петр пополнял почти ежедневно.
Но царские любовные приключения не наносили ущерба российской казне. И Петр не уставал гордиться этим. Остался разговор Петра с датским королем.
Король: «Я слышал, брат мой, что у вас тоже есть любовницы, и много?»
Петр: «Брат мой, мои любовницы обходятся мне недорого, а вы на свою, как я слышал, тратите тысячи талеров, которые можно употребить с куда большей пользой».
