Но Бестужев изучил Императрицу. Он понял, чем взял ее этот кроткий красавчик. Молодостью и нежностью. Канцлер попытался бороться – начал торопливо искать подобного. Вскоре нашел столь же романтичного, столь же кроткого и при том еще более молодого, женственного и красивого!
Никита Бекетов учился в кадетском корпусе. Кадеты участвовали в любительских спектаклях – показывали эти спектакли в Царском Селе. Елизавета посещала их, и ходили слухи, что время от времени кто-то из участников-актеров попадал в ее постель. Что ж, питомник юных кадетов чем-то напоминал Олений парк Версаля – этот гарем невинных девочек, который придумала мадам де Помпадур для стареющего Людовика Пятнадцатого.
Все случилось, когда Елизавета смотрела очередную пьесу отечественного драматурга Сумарокова… Одновременно шла другая, тайная пьеса, поставленная уже Бестужевым. И во время этой тайной пьесы исполнявший главную роль красавец кадет Бекетов заснул на сцене – как было потом сказано, «от усталости».
Конечно, после некоторой паузы дали занавес. Далее все произошло, как и предполагал Бестужев. Она приказала поднять занавес и молча, с восторгом смотрела на прелестного спящего юношу. Тогда по условному знаку музыканты заиграли нежнейшую мелодию…
Уже на следующий день кадет совершил ратный подвиг в ее покоях и был произведен в сержанты гвардии. Услышав новость, Иван Шувалов без всяких объяснений тотчас покинул дворец.
Бекетов оказался очень романтичен. Он, как и повелительница, писал стихи. Причем сам подбирал к ним музыку и пел. Ну как тут устоять! В тот год он был выпущен из училища премьер-майором гвардии, и Алексей Разумовский (все для любимой!) взял его к себе генерал-адъютантом.
Это очаровательное лето она провела в Петергофе с юношей. Новый фаворит сочинял, а певчие учили стихи и мелодии его сочинения. Для спевок удачливый юный воин выбирал тенистые аллеи Петергофа. Излишне говорить, что среди преданных друзей нового фаворита были Петр Шувалов и Мавра…
Но уже вскоре Мавра заметила, что эти бесконечные песнопения стали надоедать повелительнице. Да и голос у него… разве сравнишь с Алексеем Григорьевичем Разумовским! Жалкий голосок. Юноша тоже почувствовал охлаждение. Стояло лето, у него высыпали веснушки. И он решил, что проклятые веснушки виноваты – испортили его красоту. Он пожаловался старшему другу Петру Шувалову, и тот подыскал ему мазь от веснушек. Помазав ею лицо, Никита покрылся крайне подозрительными прыщами. Елизавета забеспокоилась. Мавра, вздохнув, объяснила: возможно, слишком тенистыми оказались аллеи, в которые он часто удалялся с девицами-певчими. Кто может ручаться за здоровье нынешней, столь испорченной молодежи?!
Помнившая о предсмертных муках отца, до ужаса боявшаяся венерических болезней, Елизавета приказала немедленно отослать юношу из дворца.
Бекетов уехал в армию. Он будет храбро воевать в грядущей войне с Фридрихом. При Екатерине Второй станет астраханским губернатором, потом удалится в отставку. Будет писать стихи, романсы и трагедии… но никогда не женится. Он продолжал любить ее всю жизнь.
Отец капитализма
Елизавета попросила Ивана Шувалова вернуться. И он вернулся… Он любил и тосковал.
Она была воистину Нимфой. Все знала и все умела – кто с ней мог сравниться в постели! Гармония! Она и Ванечка вновь были счастливы. Счастлива и вся шуваловская семья. Финансы – Тайная полиция – Постель – триада опять в их руках! Бестужев окончательно сдался, Шуваловы победили!
Когда пишут о Петре Шувалове, часто первым делом вспоминают эту подлую историю с несчастным Бекетовым. Но Петр Шувалов осуществил в это время полезнейшие реформы. Почти все экономические законы, принимавшиеся в Сенате, предложены им. Он основал первые российские банки – Дворянский и Купеческий, провел генеральное межевание русских земель. В 1753 году продавил главнейший закон – об отмене внутренних таможенных пошлин. Россия среди первых в Европе отменила этот феодальный пережиток. Елизавета, мучительно нуждавшаяся в деньгах, очень колебалась. Ей шептали, что отмена пошлин ударит по казне. Но Петр Шувалов доказывал: получим больше. Так оно и вышло. Одновременно он провел через Сенат протекционистский закон – спасал русские товары, обложив большими пошлинами товары иностранные.
Любовь, любовь
Но вернемся к Елизавете. Насмешница Екатерина Вторая описывала в «Записках», как Елизавета приглашала в Царское Село «приятных ей дам и кавалеров». «Но это совсем не значило, что она с ними виделась. Более того, она о них забывала… И дамы вынуждены были жить в тесных комнатушках по четверо, но это было непросто при сердечной ненависти друг к другу… Чем они занимались? Играли в карты и ждали, ждали, когда же их все-таки позовет императрица. И однажды она о них вспоминала. Обычно это происходило за поздним ужином. И тогда несчастных будили и полусонных доставляли к столу. Они сидели, засыпая. А Елизавета сердилась и говорила: «Вот, видите, они не хотят со мной разговаривать. А друг с дружкой наверняка болтают!» И она в гневе бросала салфетку и уходила. Хотя, – пишет Екатерина, – разговаривать с ней было куда труднее, чем узнать час, когда пригласят к Императрице. Был целый ряд тем, касаться которых было запрещено. Прежде всего женская красота, второе – атеист Вольтер, третье – наш враг Фридрих Великий, о науке тоже нельзя было говорить. Также о покойниках: она была суеверна… Вообще, легче попытаться вспомнить, о чем с ней можно было говорить». Это сатирическое описание верно лишь отчасти. Она забывала и о них, и о времени… из-за него! С вернувшимся Ванечкой забывала весь мир. Ванечке было дозволено всё. Он не только восторженно говорил о Вольтере – он переписывался с ним. Ванечка получал огромные посылки из Парижа с новыми книгами – с последними сочинениями Вольтера и других французских безбожников. Она уважала умного Ванечку, как простые, необразованные женщины уважают людей ученых. Несмотря на ропот академиков, Ванечка заказал ненавистному Вольтеру написать историю любимого отца. Она издала указ – и, как мы уже рассказывали, лютому безбожнику отослали в Париж огромную коллекцию копий драгоценных документов, свидетельств эпохи Великого Петра. Она много молилась, чтобы Бог простил ее за это.
Добрый Бог, видно, простил и потому наградил ее Ванечкой. Этот молодой, красивый, по последнему слову моды одетый (как она это ценила!), такой ученый человек ее любил! В любви она была умна. Здесь никто не смог бы ее провести. Он любил! И только ее! Она тогда все делала так, как просил Ванечка. Не дала в обиду немцам-академикам пьяницу Ломоносова, про которого Ванечка говорил, что он великий ученый и великий поэт! Ванечка вместе с Ломоносовым создал первый Университет в Москве. О Петербурге он тоже не забыл – наградил столицу первой в Империи Академией художеств…
Так она стала продолжательницей дела любимого отца, привившего России науку. Ее опьяняла возможность сказать, что все эти будущие ученые и художники будут обязаны именно ей, Елизавете, над которой так смеялся Ванечка, когда она хотела поехать в Лондон в карете… Зато умный Ванечка был опаслив, а вот она ничего не боялась. Не побоялась даже захватить корону.
