С этого дня я стала прислушиваться к предложениям, которые мне делались со времени смерти императрицы. План состоял в том, чтобы схватить его в его комнате и заключить, как принцессу Анну [Леопольдовну. – Э. Р.] и ее детей».
Арест заговорщика
Стояло жаркое лето. Он и она проводили это лето раздельно – в загородных резиденциях. Петр уехал в Ораниенбаум и жил там вместе с Воронцовой под охраной верных голштинских солдат.
Екатерина жила в Петергофе – в маленьком дворце Монплезир.
В Петербурге в эти дни произошло опаснейшее событие – был арестован один из участников заговора, капитан Петр Пассек. Знающие Пассека заговорщики справедливо утверждали, что вряд ли он выдержит пытку. Так что действовать пришлось немедленно…
Дело началось накануне празднества – тезоименитства Императора, Дня святых Петра и Павла. По этому случаю в Петергофе организовали прием. Днем к Екатерине должен был прибыть на торжественный обед сам Петр и вместе с ним – множество придворных и охраны. Заговорщикам для действий оставалось только завтрашнее раннее утро.
Рассказывает Екатерина Малая
Так называли между собой заговорщики молоденькую Дашкову. Дашкова впоследствии утверждала, что, узнав об аресте Пассека, она тотчас приказала братьям Орловым начинать, но те будто бы колебались…
Дашкова писала в своих «Записках»: «Это так взбесило меня, что я не могла сдержать своего гнева (причем выразилась довольно энергично)». Она потребовала, чтоб Алексей Орлов «немедленно скакал в Петергоф и привез Екатерину в город, как можно скорее… Иначе Петр опередит нас и разрушит все наши надежды на спасение России и Императрицы».
На самом деле Орловы, конечно, все уже решили без Дашковой – они хорошо знали Пассека. И боялись, что тот не выдержит уже первой пытки. Не меньше боялись они и страстной девицы – ее языка и темперамента. Опасались, что однажды Дашкова может попросту проговориться сестре…
Орловы понимали, что на кону стоит их жизнь. Ведь в случае провала на эшафот пойдут они одни: Дашкову спасут сестра и дядя. Екатерина вообще ни при чем, Панин сумеет выкрутиться… Им нужно действовать «здесь и сейчас». На рассвете, пока Петр в Ораниенбауме, надо было вывезти Екатерину из Петергофа в Петербург и провозгласить Императрицей.
Началось!
Итак, Орловы решились. Петербургские участники заговора получили приказ поднимать гвардейские полки.
На рассвете 28 июня 1762 года в карете, запряженной четверкой лошадей, Алексей Орлов мчался в Петергоф. Карету сопровождал верхом гвардеец Василий Бибиков. Подъехали к дворцовому парку. Бибиков остался у кареты, Орлов направился к Екатерине – во дворец Монплезир.
Дворец стоял в парке на берегу у самого залива. Алексей Орлов удивился, насколько легко он проник в парк. Не охранялись ни парк, ни Монплезир – маленький дворец, где жила Екатерина… Более того, потайная дверь в Монплезире оказалась не заперта! Так что он мог понять: Екатерина оповещена обо всем происходившем в Петербурге… и ждет его. Она управляла заговором, но в случае провала могла объявить – ничего не знала, ее попросту захватили, когда она мирно спала.
Орлов вошел во дворец. В комнате рядом со спальней увидел ее роскошное платье, приготовленное для парадного обеда по случаю торжества – тезоименитства мужа. В спальне нашел спящую (или притворявшуюся спящей) Екатерину.
Рассказывает Екатерина Великая
Екатерина писала в письме Понятовскому: «Я спокойно спала в Петергофе, в 6 часов утра, 28-го. День прошел очень тревожно для меня, так как я знала все то, что подготовлялось. [Знала! – Э. Р.] Входит в мою комнату Алексей Орлов и говорит мне с большим спокойствием: «Пора Вам вставать; все готово для того, чтобы вас провозгласить». Я спросила у него подробности; он сказал мне: «Пассек арестован». Я не медлила более, оделась как можно скорее, не делая туалета, и села в карету, которую он подал».
Существует гравюра (с рисунка англичанина Кестнера) «Отъезд Екатерины II из Петергофа в день дворцового переворота 28 июня 1762 года сделанная сразу после событий. На гравюре Алексей Орлов ведет Екатерину к карете. Вблизи кареты стоит ее камердинер Шкурин. В воротах дворцового парка – ее камер-фрау. Рядом, верхом на лошади, – гвардеец Васька Бибиков. У ворот – прохожие зеваки. Не узнали они Екатерину, оттого и шапки на головах не сняли…
В сопровождении камер-фрейлины Екатерина села в карету. На запятках поместились Бибиков и камердинер Шкурин. На козлах рядом с кучером – Алексей Орлов. В пяти верстах от города карету встретил ее любовник – «старший Орлов (Григорий) с князем Барятинским».
Екатерина писала Понятовскому: «Григорий уступил мне свое место в одноколке, потому что мои лошади выбились из сил, и мы отправились в Измайловский полк…»
В одноколке, запряженной одной лошадью, дама отправилась завоевывать Империю. Первый гвардейский полк на ее пути – Измайловский – находился на окраине Петербурга. И когда она туда приехала…
Екатерина пишет: «…Сбегаются солдаты, обнимают меня, целуют мне ноги, руки, платье, называют меня своей спасительницей. Двое привели под руки священника с крестом; и вот они начинают приносить мне присягу. Окончив ее, меня просят сесть в карету; священник с крестом идет впереди; за ним медленно катится моя карета, мы отправляемся в Семеновский полк; но он уже вышел к нам навстречу с криками vivat…»
Пришел, хоть и запоздал, главный гвардейский полк – Преображенский, не раз участвовавший в переворотах.
Екатерина: «…С криками виват солдаты говорят мне: «Мы просим прощения за то, что явились последними; наши офицеры задержали нас, но вот четверо из них, которых мы приводим к вам арестованными, чтобы показать вам наше усердие. Мы желали того же, чего желали наши братья». Приезжает Конная гвардия. Они были в бешеном восторге, так что я никогда не видела ничего подобного, плакали, кричали об освобождении Отечества. …Конная гвардия была в полном составе, с офицерами во главе… В Конной гвардии один офицер, по имени Хитрово, 22 лет, и один унтер-офицер 17-ти, по имени Потемкин [Григорий. – Э. Р.], всем руководили со сметливостью, мужеством и расторопностью».
Она пишет все это вчерашнему любовнику Понятовскому, упомянув о любовнике будущем, будто предчувствуя, что этого безвестного тогда молодого человека следует отметить. Так впервые появляется в ее письмах будущий соправитель Империи.
Двойной переворот
Окруженная гвардией и вельможами, Екатерина отправилась в Казанский собор. В ее свите – гетман Кирилл Разумовский, воспитатель наследника граф Никита Панин, князь Волконский. Ее встречает высшее духовенство, иерархи благословляют ее, они счастливы – низвергнут богоотступник Петр, покусившийся на православие! Отслужив благодарственный молебен, провозгласили Екатерину Самодержицей…
