Познакомьтесь, перед вами бактериофаг — вирус, нацеленный на бактерии. Похожий на «лунную капсулу» с длинными тонкими ножками, он мог бы стать вашим ночным кошмаром, не попади в умелые руки.
Исследователи-европейцы, называвшие себя «Команда Бетанкур» по имени парижского института, где проводился проект, перепрограммировали бактериофаг на некое полезное действие. Бактериофаг активирует протеин, нацеленный на генетическую мутацию, которая делает штамм M. tuberculosis иммунным к антибиотикам. Протеин обрезает штаммы двойной спирали, которые стоят в обоих концах опасной последовательности, с такой же легкостью, как любой из нас способен удалить это предложение, написав его на экране компьютера. С помощью этой небольшой уловки с ДНК M. tuberculosis — ее исходным кодом — бактерия снова становится восприимчивой к стандартному медикаментозному режиму. «Команда Бетанкур» также продемонстрировала, как можно создать особую ткань, способную оперативно диагностировать заболевание, — огромное преимущество в регионах, особо затронутых вспышками туберкулеза. Изменены несколько строчек кода ДНК бактерии — и один из главных убийц человеческого рода повторит судьбу оспы.
Наверное, пройдет еще несколько лет, прежде чем методы лечения «Команды Бетанкур» станут доступны широкой общественности. Пока что межклеточные войны, о которых мы рассказали, ограничиваются пробирками, где «безопасные» бактерии изображают M. tuberculosis, «Команда Бетанкур» разрабатывает свой предназначенный потрясти все основы метод лечения для конкурса «Международная машина генной инженерии», или iGEM
[68], а большинство исследователей еще пишут диссертации.
iGEM — не традиционная «ярмарка знаний и умений». Но в этом случае синтетическая биология, создающая генетические последовательности для программирования живых существ с новыми свойствами и функциями, подобно новым формам шоколада или дрожжей, которые дают лекарство против малярии, — тоже не традиционная научная дисциплина. «Было время, когда науку двигали маленькие группки исследователей, которые запирались в лабораториях, пока не выдавали на-гора некое незначительное достижение, — говорит Рэнди Реттберг, бывший исследователь из MIT, стоявший у истоков iGEM. — Наука в будущем станет работать иначе, а синтетическая биология уже сейчас работает по-другому»
[69]. Возникнув в эпоху программного обеспечения с открытым исходным кодом и Wikileaks, синтетическая биология превращается в тренинг по радикальному сотрудничеству студентов, профессоров и целого легиона гражданских ученых, которые называют себя «биохакеры». Эмерджентность проникла в лаборатории.
Если судить с точки зрения истории развития различных дисциплин, синтетическая биология находится еще в младенческом возрасте, однако она обладает потенциалом воздействия на человечество путями, которые мы с трудом можем себе представить. Молекулярные компьютеры сработают там, где потерпит поражение кремниевый чип, и суперкомпьютер уместится на булавочной головке. Человеческая раса будет перепрограммирована и станет иммунной ко всем вирусам. Перепроектированная E. сoli сможет выдавать реактивное топливо, которого хватит трансатлантическому воздушному лайнеру
[70]. Представьте себе гигантские пруды-сборщики для бактерий, способные удовлетворить глобальную потребность в ископаемом топливе. Может, хотите экзотического домашнего питомца? Добро пожаловать в наш зоомагазин — выберите себе миниатюрного слона в местном филиале генной фабрики или спрограммируйте своего собственного.
«Невозможно предсказать будущее, когда дело касается науки», — говорит генетик из Гарварда и MIT Джордж Чёрч. Чёрча часто критикуют за пропаганду синтетической биологии — это он выдвинул идею «возрождения» неандертальца и мохнатого мамонта
[71], — но выглядит он скорее реалистом, чем провокатором. Когда его спросили, не слишком ли притянуты за уши некоторые наиболее диковинные идеи из области синтетической биологии, он, пожав плечами, заявил, что никто не сумел предсказать даже возникновение простой скоростной технологии, позволившей нам составить карту человеческого генома. «Построение генных последовательностей снижается в цене и возрастает по скорости в темпе, в шесть раз превышающем закон Мура, — говорит Чёрч. — Десять лет назад никто не мог предсказать, что такое случится»
[72]. (Согласно закону Мура, скорость компьютерной обработки удваивается каждые два года.)
Проект «Команды Бетанкур», несмотря на весь его блеск, носил во многом теоретический характер — создать вирус, репрограммирующий туберкулез, должно быть возможно при наличии обширной экспертной поддержки, времени и финансирования. Реалистичные преимущества проведения подобной терапии получили мощный импульс с ускоренным развитием генного редактирования, ныне ставшего стандартной рабочей процедурой для «биолюбопытных» (bio-curious), как называют штатских лиц, посещающих «общинные» лаборатории биохакеров, создающиеся по всему миру. «Наука развивается очень быстро, — говорит Чёрч, стоявший у истоков множества методов синтетической биологии. — Многие чудеса мир увидит еще при нашей жизни… Или, — заявляет он с саркастической улыбкой, — какой-нибудь скучный тридцатилетка создаст вирус, который сотрет с лица земли человеческую расу. Возможно все, вопрос лишь в том, повезет нам или нет?»
