До недавнего времени итоговая статистика соискателей из числа женщин и меньшинств практически не контролировалась сверху. В первые годы пребывания Джоя на посту директора Media Lab подобная пассивность давала вполне предсказуемые результаты. В 2012–2013 учебном году поступило 136 студентов, 34 из них были женщины, пятеро — из числа мало представленных меньшинств. Следующий год принес некоторое улучшение: 20 женщин и 7 представителей меньшинств из 45 человек на потоке. Джой рекламировал разнообразие как одну из центральных миссий своего пребывания в должности главы Лаборатории и заботился о том, чтобы обернуть вспять не устраивающую его динамику. В качестве первого шага он учредил новую должность помощника директора по разнообразию и студенческой поддержке и стал поощрять усилия по укреплению Комиссии по разнообразию Media Lab.
За несколько последующих лет Лаборатория учредила ряд программ, направленных на ликвидацию дисбаланса. Во-первых, были предприняты активные шаги по выявлению перспективных кандидатов и по их знакомству со студентами, которые способны помочь им в подготовке материалов для подачи заявления. Кроме того, был запущен ряд инициатив по ознакомлению перспективных студентов с культурой и духом энтузиазма, царящими в Media Lab. Все эти действия отражают интенсивные усилия Media Lab в сфере высшего образования, нацеленные на преодоление культурного разрыва, из-за которого способные школьники из малоимущих слоев не могут поступить в элитные колледжи по той простой причине, что либо никому не известно, что их достижения и экзаменационные баллы обеспечивают им отличный шанс на зачисление, либо никто им не сказал, почему программа той или иной школы отлично подкрепляет их амбиции.
В случае Media Lab усилия оправдались — но только частично. Целевые показатели так и не были достигнуты, но количество женщин и мало представленных меньшинств, зачисленных в группы Лаборатории, заметно выросло, хотя цифры по разным группам сильно различаются. Хотя процент соискателей из числа меньшинств остался на постоянном уровне примерно в 6 %, на долю меньшинств приходилось 16 % студентов магистратуры в 2016–2017 академическом году, на долю женщин — 43 % набора в магистратуру 2016 года и 53 % аспирантов.
У студентов нового набора, как и у профессорско-преподавательского состава, формируется ощущение смены культуры — Лаборатория становится очень интересным местом, где предоставляется еще больше возможностей, — а ведь все это происходит внутри организации, и так давно прославившейся поддержкой эклектичных научных интересов. И перемены затронули не только Media Lab. Упомянутое выше ощущение, хотя его сложно квантифицировать, вполне соответствует самым последним исследованиям в области эффектов разнообразия.
Несколько лет тому назад «Команда Бетанкур» (об этой группе молодых синтетических биологов и их способе обнаружения туберкулеза мы рассказывали в первой главе) исследовала влияние гендерного разнообразия на проекты по синтетической биологии. Первые результаты вряд ли можно было назвать обнадеживающими — всего 37 % синтетических биологов были женщины, и это число удовлетворяло тенденциям соответствующих научных дисциплин. Но когда ученые попытались поглубже покопаться в информации, картина оказалась существенно более радостной. Количество женщин, участвующих в iGEM — ежегодном конкурсе, который является одновременно и состязанием, и культурным «пробным камнем» быстрорастущих рядов SynBio, — увеличилось самым радикальным образом за последние четыре года; команды с большим гендерным паритетом обыгрывали те, где женщин было меньше. И аналогичные результаты наблюдаются все чаще.
Чем шире круг, тем лучше для всех.
P. S. Постскриптум
Большую часть 2007 и 2008 годов я посвятил написанию книги о краудсорсинге. Мне не стоило труда выискать поразительные примеры — с того времени, как Wired опубликовал мою первую статью по данному вопросу, мир стал свидетелем настоящего фейерверка амбициозных, хотя зачастую недостаточно проработанных стартапов. Плохо другое: лишь считанные единицы серьезных исследователей занимались изучением видов группового поведения, которые либо обеспечивали успех краудсорсинга, либо гарантированно вели его к провалу. Поворотным пунктом стала работа Скотта Пейджа о механике разнообразия; ученый утверждал, что разнообразие — это гораздо больше, чем одно из положений некоей концепции или бесстрастная позиция в презентации на тему управления кадрами. Разнообразие — это «умная» стратегия.
Пейдж, а также другие исследователи и ученые продемонстрировали, что разнообразие везде и во всем несет с собой преимущества — работодателям и работникам, менеджеру и персоналу под его управлением. Организации с когнитивно диверсифицированной рабочей силой лидировали в области решения проблем, и ценность данной стратегии была неоспорима в годы, последовавшие за ипотечным кризисом и сопутствующей рецессией. Для многих отраслей колесо Фортуны покатилось вниз; однако, в отличие от строительной индустрии (спрос на жилье всегда возрождается), тормозом для медийного бизнеса стало то, что экономисты (и очень наблюдательные журналисты) назвали бы «цикличными или вековыми встречными ветрами». Проще говоря, журналистика переживала трудные времена еще до Великой рецессии, и преграды на пути новаторских альтернативных бизнес-моделей вряд ли окажутся фатальными для здорового процесса возрождения.
Творческая проблема, не так ли? И вы были бы рады предложить ее своей лучшей (читай: самой разнообразной) группе «решателей». К сожалению, это более не представляется возможным. Разнообразие дошло до кульминационной точки в 2006 году, когда менее 14 % журналистов вышли из расовых или этнических меньшинств (сравните с 37 % в составе всего американского населения)
[309]. Неудивительно, что подобное положение вещей мало способствовало расширению читательской аудитории среди меньшинств. И разнообразие пало одной из несчастных жертв нашей последней рецессии: принцип «последним нанят — первым уволен» означает, что именно те люди, которых нанимают, чтобы разнообразить и тем самым улучшить редакцию новостей, первыми попадают под сокращение, когда кончается финансирование. Меньшинства охотно читают новости в интернете, однако все реже находят в них адекватные сообщения о себе и своих сообществах. А с легкой руки таких организаций, как Ассоциация онлайн-новостей (Online News Association), и с развитием цифровых новостей как таковых проблема существенно ухудшилась, когда историческая медийная монокультура сроднилась с преимущественно мужской белой культурой Кремниевой долины.
В хорошие времена отрасль прилагала усилия, чтобы рекрутировать женщин и представителей меньшинств «с дальнего конца трубопровода», однако мы не сумели продвинуться дальше, поэтому темпы расширения разнообразия исчислялись единицами процентов. Возможно, именно здесь нас ожидал величайший морально-этический провал — или, в самом крайнем случае, величайший крах воображения. И именно здесь необходимо сосредоточить наши усилия. Вместо того чтобы оплакивать потерю «трубопровода» в самой выигрышной его точке — на выходе, надо вернуться на вход и заняться рекрутингом в верховьях.
