Мимо с грохотом пронесся грузовик. Я стерла Майко из памяти. Встала с земли и подняла свою «ящерку». Выставила руку с оттопыренным большим пальцем и закрыла глаза. Я знала, что выгляжу допотопной, как Rolling Stones, но что делать? Слоненок Дамбо – воздушный гимнаст по сравнению со мной, голосующей в то утро на дороге в самом сердце Англии.
Вжжжж, проносились легковушки.
Дзззз, мчались скутеры.
Кхххх, кряхтели грузовики.
Никто не тормозил, и у меня уже ныла рука.
«А вдруг кто-то остановится, и это будет серийный убийца?» – подумала я.
Но потом решила, что серийные убийцы – это же не пакеты молока, которые встречаются на каждом шагу.
Я нагнулась, сорвала в траве одуванчик и засунула его за ухо. Потом снова выставила руку.
И что вы думаете? Грузовик остановился почти сразу.
Он с визгом и скрежетом залез на широкую обочину метрах в двадцати от того места, где я стояла. Неужели за мной? Я ждала, чувствуя ветер в ушах и солнце на голых плечах. На деревьях каркали вороны. Я затаила дыхание.
Он посигналил. Я выдохнула.
Потом стряхнула цветок и небрежно подхватила рюкзак.
Давай, Холл, легкой походкой.
Я направилась к грузовику, стараясь не споткнуться.
Если он толстый, с татуировками и щетиной – не сяду, подумала я.
Когда я подошла ближе, высунулась его рука, толкая пассажирскую дверь. Я подняла глаза, ожидая увидеть бородатого бугая с пивным животом и миллионом татуировок. Но встретила худое лицо и приветливый взгляд. Тонкие каштановые волосы и гладкие детские щеки. На ногах сандалии, что сразу перевело его в разряд модников незапамятных времен.
– Куда путь держишь? – спросил он.
Его руки расслабленно лежали на рулевом колесе, а большие пальцы изогнулись вопросительными знаками. Я обратила внимание на его глаза – карие, с длинными ресницами, как у тех скорбных собак с отвислыми ушами и щеками.
– В Уэльс, – ответила я.
– Повезло тебе. Я еду в Кармартен.
– Кармартен? – Я мысленно пробежалась по маршруту, и Кармартен оказался довольно далеко.
– Что, не по пути? – спросил он.
– Нет, наоборот. Здорово. В самом деле повезло.
– Ладно, запрыгивай. Осторожно там.
Я забралась на пассажирское сиденье. Он не протянул руку, чтобы помочь, и это был хороший знак. Я поискала глазами признаки психически больного серийного убийцы, но ничего не нашла. Ни пистолетов, ни ножей, ни фотографий голых девиц на лобовом стекле.
– Порядок? Меня зовут Фил.
Имя прозвучало как вздох. Мягкое, не чета Тони. Не знаю, но я почему-то почувствовала себя в безопасности рядом с этим парнем. Я захлопнула дверь, и он завел мотор.
– Привет, Фил.
– А тебя как звать?
– Солас.
Он посмотрел в боковое зеркало и выехал на дорогу.
– Солас?
– Да.
– Как надежда или что-то вроде того?
– Совершенно верно.
– Никогда такого не слышал. Но нам бы всем не помешало. – Он грустно улыбнулся, набрал скорость и кивнул на ремень безопасности. – Лучше накинь.
– Да, конечно.
Я повозилась с ремнем и наконец пристегнулась. Откинулась на спинку высокого сиденья и уставилась на белые разделительные полосы на дороге, которые мчались нам навстречу. Когда они начали делить пополам и мою голову, я выглянула в боковое окно, за которым мелькали поля.
Стоит ли говорить о том, что моя улыбка растянулась до ушей? Как же мне повезло с этим Филом. Все, что от меня требовалось, это сидеть тихо и вести себя вежливо, если я хочу оказаться на полпути в Ирландию. Теперь полиция меня уж точно не найдет. Пусть думают, что я телепортировалась в открытый космос. Кармартен, я иду к тебе.
26. Веганский дальнобойщик
Шум дороги вполне заменял Филу разговоры. Он, как и Рэй, впадал в задумчивость за рулем. Радио звучало еле слышно, и до меня долетали лишь обрывки слов и мелодий. Куда громче тарахтел двигатель и шуршали по асфальту толстые шины грузовика. Даже не верилось, что можно сидеть так высоко над дорогой, и я чувствовала себя хозяйкой бескрайних поместий. Я заглядывала за живые изгороди и видела уходящие вдаль поля – пурпурные, желтые, белые – и опоры линий электропередачи. Мелькали пастбища, овцы, амбары, дома, изгибы дороги, скрывающие то, что лежит за ними.
Вот это кайф, подумала я.
В кабине было по-рождественски тепло и уютно; по-кошачьи урчал мотор, и пахло дизельным топливом. Черная обивка сидений выглядела изрядно потертой; сзади на крючке висел старый зеленый свитер Фила.
Мы выехали на автостраду. Грузовик прибавил скорость, и колеса закрутились быстрее.
– Итак, Солас, – сказал Фил. – Давненько не видел, чтобы девушка ловила попутку.
– Это законно, не так ли?
– Конечно, насколько я слышал. Просто не так часто встречается.
Я посмотрела на его профиль и захлопала ресницами, но его взгляд был прикован к дороге.
– Вообще-то я не езжу на попутках, Фил, – протянула я. – Просто вчера вечером была в клубе, и у меня из сумки украли деньги и мобильник. – Я показала на кармашек в рюкзаке, где прятала мамино янтарное кольцо. – В общем, я на мели. А моя мама в Уэльсе, и она больна. Мне надо как-то добраться туда.
– Сочувствую. Ты заявила в полицию?
– О чем?
– Ну, насчет кошелька и телефона?
– Нет, а какой смысл? Кто бы это ни сделал, уже ушел с деньгами и выбросил кошелек в парке.
Я вспомнила, как однажды в подземке Трим украл бумажник. В толчее никто не заметил, как он сунул руку в дамскую сумку, что висела прямо у него перед носом. Потом мы втроем выскочили на следующей станции и побежали в Риджентс-Парк. Трим вытащил из бумажника деньги, двенадцать фунтов, и сказал, что это его добыча, плата за риск. После чего велел мне стереть его отпечатки пальцев и выбросить бумажник в кусты.
– В парке? – продолжал Фил. – В каком парке?
– Ну, в каком-нибудь старом. Или в мусорный контейнер. Неважно.
– А как же твои кредитки?
– Тоже тю-тю.
– Ты сообщила о краже? Ну, в компанию?
– О да, – беспечно произнесла я. – Разговаривала с ночной дежурной из «Америкэн Экспресс». Зовут Гейл. Классная тетка. Все ей подробно рассказала, и она объяснила, как получить новую карту.
– Приятно слышать, что все еще можно встретить живого человека.
– Да.
– А что с твоей мамой?