К концу дня я была полностью измотана. И, несмотря на удушающую город жару, я постоянно мерзла. Я ничего не ела с самого утра, но меня это не слишком беспокоило. Я просто хотела отправиться домой, принять душ и уже из постели позвонить маме, чтобы рассказать ей о своих первых хаотичных шагах. Мы списывались целый день, но мне было крайне необходимо услышать ее голос.
Но мне не повезло – агентство Silent пригласило нас всех в ресторан, чтобы отпраздновать наш дебют! Нам едва хватило времени, чтобы забежать на рынок и купить фрукты, а потом домой – переодеться. Затем мы снова оказались в такси, доставившем нас в шумный ресторан, битком набитый людьми типа нас: это, несомненно, была грандиозная встреча всех тех, кто имел отношение к Неделе моды. Мы прошли к стойке бара, и все, кроме меня, заказали себе белое вино – я попросила диетическую колу. Потом мы чего-то ждали и ждали, и ждали. Мой коварный маленький голосок продолжал спрашивать меня, как я смогу воздержаться от еды в этом ресторане. «Если ты будешь есть, ты станешь толстой и тогда больше не втиснешься ни в какую одежду». Прибавить хоть грамм веса в первый же день было немыслимо. Я никак не могла понять, почему Луи, Эмиль, Матильда и Себ, ожидавшие, что мы будем тощими как палки, не подумали об этом. Они постоянно корили Олимпию и Мадлен за то, что те слишком толстые, и при этом пригласили нас всех в ресторан!
На часах пробило одиннадцать, а мы так до сих пор и не прошли к столу, поэтому я решила отправиться домой и лечь спать. Я извинилась перед Луи, который не мог поверить, что я ухожу: «Ты настоящий профи, Виктуар! Так держать! Будь осторожна по пути домой!»
Я поймала такси. Было слишком поздно или слишком рано, чтобы звонить маме. Я испытывала одновременно радость и грусть, чувствовала прилив бодрости и упадок сил, чувство отвращения и чувство голода. Я съела кусочек медовой дыни, купленной ранее на рынке, – это было райское наслаждение. Тогда я отрезала еще и еще. Я даже не заметила, как доела ее. Что за идиоткой я была – совершенно никакой силы воли. Перед тем как лечь спать, я приняла три таблетки слабительного в надежде, что они хоть как-то компенсируют мою слабость, а потом встала на весы. Сорок семь кило ровно. Наконец-то! Но я не смогу окончательно успокоиться до тех пор, пока мне не дадут примерить одежду. И самое главное – я буду в состоянии в нее влезть.
Круги кастингового ада
Я быстро вошла в ритм: подъем, душ, небольшой перекус из фруктов – и все это в ожидании Себа, который неизменно опаздывал. Когда я спросила его, почему мы не можем просто встречаться в агентстве, он ответил: «Я надеюсь, Виктуар, ты не собираешься демонстрировать здесь свои звездные замашки? Просто плыви по течению – это все, что от тебя требуется». Олимпии и Мадлен доставляло особое удовольствие, когда он на меня огрызался. Отношения между нами не клеились. Реальность была такова, что я ходила на кастинги в три раза чаще их и дела у них шли не так уж и гладко. Нужно было быть слепцом, чтобы не понять почему: конечно, стройность и красота играли не последнюю роль, но они были намного полнее всех остальных девчонок, стоявших в очереди на кастинги. И причина была довольно проста: даже если ели они мало и употребляли только низкокалорийные продукты, они все равно ели и пили больше большинства из нас, кто сидел на жесткой диете. Не беря в расчет тех исключительных счастливчиков, кто мог позволить себе питаться три раза в день и не набирать при этом ни грамма (хотя даже в этих случаях я была бы не против узнать, что они так подолгу делают, запершись в ванной, и какие лекарства носят в своих сумочках), все мы сидели на одной и той же диете: жвачка и кока-кола лайт, заглушающие чувство голода и тоски и иногда сопровождаемые порцией фруктов или йогурта с нулевой жирностью.
Меня это не особо беспокоило. В большинстве случаев у меня просто не было времени на то, чтобы чувствовать себя голодной. Весы продолжали показывать цифры в районе 47 килограммов, и когда я замечала малейшую прибавку или когда пыталась подавить свою вечернюю тоску слишком большим количеством нектаринов и дыни, слабительное тут же пускалось в ход для решения проблемы. Таблетки работали эффективно, хотя мне приходилось все чаще и чаще повышать дозировку. Надо признать, человеческое тело приспосабливается ко всему очень быстро…
Я прекрасно понимала, чего от меня ожидали: я должна была быть молодой и хорошенькой девчонкой, всегда в хорошем настроении и без каких-либо потребностей или собственных желаний, которые шли бы вразрез с желанием тех, кто меня выбирал. И самое главное, никаких признаков стресса. Монополией на стресс обладали только дизайнеры, ставившие свою карьеру на карту следующей Недели моды, бросавшие себя на амбразуру восторженных отзывов или разрушительной критики, принимающие на себя все риски. Мы, в свою очередь, должны были быть просто хорошими «вешалками», как сказал однажды Карл Лагерфельд. Стройными, работоспособными, с походкой победителя и взглядом убийцы. Следующая!
Со временем я также поняла, что еда на публике была чем-то неприемлемым для модели. Ты должна была производить впечатление человека, которого абсолютно не интересует еда, как и все остальное, если только речь не шла о моде. Меня это полностью устраивало – в моей огромной сумке перестали появляться книги или журналы, потому что я не могла сконцентрировать внимание больше чем на одной главе, или статье, или даже параграфе. Казалось, что мой мозг не мог переварить ничего, кроме музыки, которую мне накачал Алекс и которая постоянно звучала в моих наушниках. В идеале нужно было напустить на себя вид полностью отрешенного от действительности человека, которого не интересовало ничего, и меньше всего – другие девушки, или начать высмеивать других, как это делали русские девчонки. Они всегда держались друг друга и, казалось, все время посвящали только подрыву конкурентной борьбы, осматривая нас с ног до головы, хихикая и отпуская комментарии на языке, который нам был совсем непонятен.
Однажды Себ даже устроил мне выволочку, когда другие девушки рассказали ему, что я была «слишком милой» на кастингах и «вела беседы» с моделями из других агентств. «Следи за тем, что ты им рассказываешь, Виктуар. Другим совсем не обязательно знать, что происходит в твоей жизни. Мы твоя семья, а не они». Кто бы сомневался…
К счастью, среди всей этой орды соперниц, готовых сорваться на тебя в любой момент (и надо признать, что темп был бешеным: я проходила по 12–18 кастингов в день, зорко следя за тем, чтобы никто не пробрался в очередь впереди меня), я повстречала нескольких девушек, с которыми было приятно коротать время ожидания. Для начала я познакомилась с Людмилой и Таней – еще двумя подопечными агентства Silent, которые были чуть старше и опытнее остальных и всегда с какой-то материнской заботой относились по отношению ко мне. Мне очень хотелось, чтобы именно они стали моими соседками по квартире.
Потом я встретила Кейт, очаровательную канадку, которая не меньше меня обрадовалась знакомству с человеком, кто мог разговаривать на французском среди всего этого англосаксонского мира. Затем к нам присоединилась Полин, милая девушка из Бельгии, тут же посвятившая меня в исторические тайны и политические интриги своей страны, а следом за ней – Селеста, восхитительная и добрейшей души блондинка из Голландии, мечтавшая, как и я, стать актрисой. Все мы были одного возраста, и у нас было много общего в прошлом. Возраст большинства моделей колеблется в диапазоне от 14 до 16 лет, поэтому встреча с уже более-менее зрелой и образованной личностью, чьи амбиции идут дальше приглашения на модный показ или в рекламную кампанию, является большой редкостью! Мы с Селестой быстро подружились. Она вертелась в этой сфере уже около года и уже производила впечатление человека, который повидал все, что может только предложить этот маленький мир. И она ненавидела все это. Когда она призналась мне, что самым тяжким испытанием для нее было чувство одиночества, я сама почувствовала себя менее одинокой. Пожалуй, самым странным было то, что меня окружали толпы людей, всегда с заготовленными словами типа «моя дорогая», «детка» или «малыш», но я никогда еще в жизни не чувствовала себя настолько изолированной от всех.
