* * *
Вечером 2 октября я была дома и, как обычно, готовила чай для Лео, когда позвонила Фло: «У меня есть для тебя хорошие новости и плохие новости – ты какие хочешь вперед?» Хорошее я всегда предпочитала оставлять на закуску. «Итак, я отменила показ коллекции Wunderkind на завтра, потому что тебя выбрали для показа в Vuitton, а они идут параллельно в одно и то же время». О нет! Мне так хотелось еще разок побывать в стране чудес и уж точно не хотелось возвращаться к этим хамам, которые заставили нас ходить голышом, чтобы получше разглядеть. «Зато пришли заявки на твое участие от брендов Leonard, Vanessa Bruno и Collette Dinnigan». Что ж, это было очень даже здорово. С некоторыми из них я уже успела поработать, так что сезон можно будет назвать удачным.
«Но главное, Виктуар, ты будешь участвовать в показах коллекций… Alexander McQueen и CÉLINE!!!»
Вперед, к свету
Когда я приехала к месту показа Céline, технические работники вносили последние штрихи в оформление зала, где они соорудили огромное, абсолютно белое пространство, через которое змейкой извивался подиум, обрамленный многоуровневыми рядами кресел для зрителей. За фальшстенами были спрятаны гримерки и раздевалки, где вся команда уже бегала и суетилась вокруг абсолютно спокойной и сосредоточенной Фиби Фило. Режиссер поприветствовал меня так, будто я была особо почетным гостем. «Здравствуй, Виктуар! Как твои дела? Следуй за мной. Фиби приготовила для тебя подарок». На специально отведенном для меня месте, равно как и на местах, обустроенных для других моделей, лежал огромный подарок, на оберточной бумаге которого было написано мое имя. Когда я открыла сверток, то обнаружила внутри роскошную сумку из новой коллекции – ту самую сумку, которую многие модницы могли купить только в своих мечтах и то только тогда, когда она будет выставлена на распродажу. Фиби выбрала эту сумку специально для меня – каждая из девушек получила по разной сумке – и вложила написанную от руки записку, объясняющую ее выбор: «Для Виктуар, олицетворяющей собой элегантность и характер французской женщины». Великолепным подарком была сама возможность войти в число тех немногих, кто участвовал в этом показе, а теперь я отправлюсь домой еще и с уникальной дизайнерской вещью!
Я познакомилась со своей ассистенткой Лолой, которая никак не могла поверить в то, что я с ней разговариваю. «Знаешь, большинство моделей обращаются с нами так, как будто мы пустое место. Или того хуже… Следи за мной!» Через два кресла от себя я увидела Фрею – любимицу многих дизайнеров и музу Карла Лагерфельда. В отличие от меня, кто был приятно удивлен полученным подарком, она разворачивала его с огромной долей пресыщенности во взгляде. Лола подмигнула мне. Безусловно, Фрея должна была поддерживать свой статус элитной модели, культивируя это превосходящее и снисходительное отношение ко всему вокруг, что, видимо, считалось хорошим тоном в этом удивительном мире моды. Я сказала Лоле, что не перестаю удивляться тому, что модели, с которыми обращаются так ужасно дизайнеры, стилисты и директора по кастингу, в свою очередь не брезгуют пренебрежительным отношением к своим визажистам и ассистентам. Как будто тем самым они пытаются сохранить странную традицию, по которой нужно заставить пережить кого-то другого то, что ты переживал сам.
Фрея пристально смотрела на меня, возможно, потому, что я никак не могла оторвать взгляд от ее странного тела. Все ее кости торчали наружу, пробиваясь из-под кожи, местами украшенной татуировками. Она сидела голая, и можно было увидеть, что от ее груди не осталось ничего, кроме сосков с пирсингом. В сочетании с бесконечными бледными руками и ногами это придавало ей какой-то экстраординарный, практически чудовищный вид. Она была поразительной. «Если бы ты знала, как она с нами обращается», – прошептала Лола.
Мы выстроились в ряд по номерам выхода на подиум, чтобы Фиби в ее легкой, птичьей манере было удобнее проверить все до мельчайших деталей и внести необходимые поправки. Я стояла прямо позади своей подруги Селесты. «Тут все перепутано, – сказала Фиби, – вы можете поменяться топами?» Я отдала свой белый топ Селесте, а она протянула мне свой синий. Зоркий глаз Фиби было невозможно провести: так действительно было намного лучше.
Тишина. Музыка. Свет. Рассел предупреждал меня: «На этом показе ты не должна быстро идти. Все должно быть плавно и мягко. Даже твой взгляд». Я прошла мимо невероятно огромной толпы зрителей (Карин Ройтфельд, Анна Винтур и другие ярчайшие представители Vogue), следуя за волнами подиума в этой мягкой и летящей одежде от Фиби. Я была сосредоточена и счастлива, по-настоящему счастлива!
Когда показ закончился, а аплодисменты стихли, Фиби наконец расслабилась. У меня появился шанс поговорить с ней и поблагодарить за прекрасный подарок. «Ты сама прекрасна, Виктуар!» А потом я пошла и крепко обняла Рассела, без которого этого всего никогда бы не было.
* * *
На выходе после показа меня поджидала небольшая группа фотографов и переполняемая эмоциями группа блогеров, девушек азиатской внешности, которые умоляли меня сфотографироваться с ними, как будто я была Мэрилин Монро, и рассказать, что на мне было надето. Себ предупреждал меня: «Никогда не говори им правду, стоит всегда оставлять немного места для мечты!» Посему я сказала им, что мой стопроцентно хлопковый комбинезон марки H&M я купила в секонд-хенде неподалеку от квартала Марэ, а вот эти туфли марки Aldo приехали со мной из Нью-Йорка. Что же касалось моей новой сумки от Céline, то она говорит сама за себя. «Чуть винтажа и чуть классики – вот что лежит в основе волшебного баланса моды, детка». По крайней мере, в этом Себ был абсолютно прав.
На следующий день, вышагивая по флуоресцентному розовому подиуму, установленному под мостом Александра III, превращенному в разноцветную огромную декорацию, я демонстрировала последнюю коллекцию бренда Leonard. Я стояла за сценой голая, в одних только бежевых трусах, когда вдруг появилась группа с телевидения вместе со своими камерами. Подобное обращение по отношению к моделям меня неприятно удивляло, но это был не единственный сюрприз, который меня поджидал. После показа, состоящего целиком из вуалей и цветочных узоров, гости потоком устремились в наши раздевалки, чтобы насладиться видом наших неприкрытых тел, как будто мы были частью какого-то спектакля!
Мама забрала меня возле выхода и на всех парах, проскакивая не глядя несколько красных светофоров (я как будто снова переживала эпизод с показом Франческо Сконьямильо в Милане!), помчала меня на показ Ванессы Бруно, проходивший во Дворце Шайо.
[21] Та лично приветствовала каждую модель, как будто мы были ее ближайшие друзья. «Виктуар! Ты как? Как ты добралась?» Я сказала ей, что на своей машине меня привезла мама. «Зови ее скорее сюда! Уверена, что она будет рада посмотреть, как ты дефилируешь». Обрадованная мама оказалась среди нас за кулисами и была рядом со мной, когда я обнаружила еще одну шикарную сумку, оставленную для меня в подарок. А потом я вышла на подиум, расположенный почти что у подножия Эйфелевой башни, и пошла вперед под пристальным взглядом мамы и звуки энергичной музыки. Мое сердце переполнялось радостью! Чуть позже в своей огромной флуоресцентной оранжевой сумке, фотографии которой с неимоверным успехом будут тиражироваться следующим летом во всех женских журналах, я нашла конверт с купоном на сумму в пятьсот евро на покупку одежды и записку, написанную от руки: «Ты восхитительна! Спасибо за показ, который ты провела для меня в этом сезоне!»
