Я была там, но у меня было ощущение, как будто я отсутствовала. Отсутствовала в своей собственной жизни.
* * *
Вернувшись вечером домой, я стала умолять маму, чтобы она позвонила Фло. На завтра был намечен вылет в Милан, где в течение двух дней должны были проходить съемки для статьи и для обложки одного женского журнала. Я не хотела вообще туда возвращаться и снова оказаться одной в отеле. Мне было страшно и казалось, что я с этим просто не справлюсь.
Мама включила Фло на громкую связь. Та была явно раздражена: «Почему Виктуар сама не позвонила?» – «Не сердись на нее, Флоранс. Она очень устала, да еще жутко замерзла в этом Булонском лесу, так что сейчас отдыхает». – «Я не могу отменить завтрашнюю съемку, просто не имею права поступить так с клиентом». – «Может, одного дня для этого будет достаточно, как ты думаешь? Ей нельзя вылететь с утра и вернуться обратно вечером?» Мама была просто гением! Через час по электронной почте от Фло пришло подтверждение, что билеты на самолет заменены и что я могла вылететь на рассвете и вернуться поздно вечером.
Так что в Милан я все-таки полетела, и в окружении внимательной и дружелюбной команды день прошел спокойно и расслабленно. Я позировала в восхитительном светло-синем платье от Dior, и все было легко и понятно. У меня даже осталось время заскочить в D’Management и поздороваться с Франческой и остальными ребятами, прежде чем сесть на обратный рейс.
Перед тем как я отправилась в агентство, фотограф показал мне сделанные снимки, и я немного понаблюдала за тем, как он их ретушировал: при помощи двух щелчков мышкой он дорисовал мне щеки, бедра и грудь, затер выпирающие кости на грудной клетке, чтобы зона декольте выглядела более привлекательной. Так вот как все было устроено: мы теряли килограмм за килограммом, чтобы получить шанс быть выбранной, и все ради того, чтобы они потом пририсовывали нам их обратно, делая нас «аппетитными» для публики.
Но разницу между фото до и после даже не имело смысла оспаривать: я не могла не признать, что добавленные изгибы делали меня намного привлекательнее.
Когда по возвращении домой меня начали расспрашивать о том, как прошел мой день, я просто сменила тему. Я больше не могла постоянно говорить об этой профессии.
Жирная корова
Это был какой-то кошмар. Жуткая дыра, жуткая погода, и я не спала всю ночь напролет. Я пребывала в состоянии постоянного стресса с той самой минуты, когда Фло позвонила и сообщила мне, что я должна принять участие в совместной фотосессии с моделью-мужчиной для дома моды Calvin Klein. Невероятно, цирковой дуэт, который игнорировал меня на всех своих кастингах, вдруг резко вспомнил обо мне и затребовал к себе – в какой-то загородный дом у черта на рогах. Я видела в журналах, какого типа фотографии они делали: полуобнаженная девушка в предобморочном состоянии обнимала голый торс мужчины. Или мужчина утыкался своим носом в декольте девушки, или, что еще хуже, они оба стояли, соприкасаясь губами и изображая любовь. Мне это было совсем не интересно, и я не знала, смогу ли справиться со всем этим.
Как и планировалось, в восемь часов утра мама высадила меня у Северного вокзала, где я должна была встретиться с другой моделью и остальной командой. Но они не заметили меня и уехали, оставив на платформе. Какая прелесть! Я позвонила Фло, которая сразу посоветовала мне взять такси. Следующие полтора часа я провела, размышляя над тем, что еще со мной может случиться до конца этого дня.
Фотограф Дамьен Блоттьер был просто очарователен. Он очень тепло встретил меня, извинился за то, что его команда меня не дождалась, и тут же оплатил такси. Он провел меня по дому, показал комнаты, где я могла отдохнуть и переодеться, а затем представил остальным, уже ожидавшим меня в гостиной, переделанной под огромную студию. Там был Николя, очень милый парикмахер, с которым мы вместе снимали ролик для агентства Silent в Париже накануне Недели моды; совершенно очаровательный и неудержимый визажист из Латинской Америки по имени Серхио (через каждое слово повторявший «моя дорогая», что никак невозможно было унять); ассистентка из Calvin Klein; агент второй модели, высокий, странный и загадочный тип, не произносящий ни слова и казавшийся мне очень подозрительным. И наконец, сама модель – Кристиан, очень худой парень из Германии, с потрясающими голубыми глазами, которому на вид было не больше шестнадцати лет и который выглядел как загнанный в ловушку зверь. Я сразу почувствовала облегчение – он не производил впечатления того, с кем нужно было делать сексуальные снимки в обнимку, которых я так боялась, – и в то же время тревогу, потому что в этой профессии он был такой же новичок, как и я.
Я ждала и ждала целую вечность, пока они расставляли оборудование и передвигали вещи туда-сюда. Они сначала фотографировали одного Кристиана, а я сидела возле буфета и наблюдала. На меня напал просто жуткий голод. Прямо под моим носом стояла тарелка с ветчиной, аромат которой я чувствовала все сильнее и сильнее. Я уже даже не помню, когда в последний раз ела ветчину: три месяца назад, может, четыре. А я всегда ее так любила.
Непреодолимое желание накрыло меня волной изнутри, заполонило мой мозг. Истекая слюной, я начала бороться сама с собой: «Ветчина под запретом – слишком соленая и слишком жирная. Даже агент Кристиана, когда тот захотел полакомиться кусочком, пригрозил ему тут же пальцем. Ветчина даже не обсуждается. Хочешь есть – ешь фрукты и овощи. Вот, посмотри, там помидоры и даже огурец. Только не ветчина – сплошной белок, от которого тебя разнесет. Да, но Фло сама говорила, что на период фотосъемок мы можем немного поправляться. Даже если я опять дойду до 36-го размера, у меня будет целых три месяца в запасе до февраля, чтобы вернуть свой 32-й. Так что чуть-чуть ветчины можно себе позволить. Но если уж вставать на «скользкий путь», так пусть это будет не ветчина, а что-то реально вкусное: сыр, карамельки из Ла-Боля или бабушкин яблочный пирог и рагу. Рийет с тостами. Или булочки. Ммм, булочки со смородиновым джемом. После всех усилий, которые ты предприняла, вряд ли стоит опускаться до куска ветчины».
И тут моя рука потянулась сама, взяла ломтик ветчины, свернула его трубочкой и положила мне в рот – это было восхитительно вкусно! Я взяла второй ломтик, третий, четвертый, пятый.
Надо было бежать от этого буфета как можно скорее.
Мимо меня с встревоженным видом прямиком на кухню прошел Кристиан. Я пошла за ним, полагая, что если нам предстоит сниматься вместе, то неплохо было бы познакомиться поближе. Когда я вошла, то увидела, как он ест сахар. Он повернулся и, заметив меня, подпрыгнул от страха, что его застукали прямо на месте преступления. Он выглядел напуганным и умолял ничего не говорить его агенту. Конечно же, я дала слово. Как можно впадать в такое состояние только из-за того, что кто-то увидел, как ты откусываешь кусок сахара? Я попыталась немного с ним поговорить, поскольку он выглядел таким встревоженным, но он замкнулся в себе, и я его прекрасно понимала. Даже будучи новичком, он уже, должно быть, достаточно повидал, чтобы знать, что в этой профессии нельзя доверять никому.
