Себ поздравил меня с фотосессией. «Ты великолепно справилась, только в следующий раз нижнее белье должно быть телесного цвета. Это одна из основ профессии. Белья никогда не должно быть видно, даже через прозрачную одежду»… Конечно, таких тонкостей я знать не могла. Зато могла бы подумать о том, чтобы с утра надеть на себя чуть более презентабельное белье. Волна стыда захлестнула меня в ту же секунду, когда я сняла свои джинсы и поняла, что из всего своего арсенала трусов я умудрилась выбрать самые невзрачные!
Перед моим уходом Гилад снова обхватил меня и крепко расцеловал в обе щеки. Я призвала на помощь все свои познания в английском языке, чтобы поблагодарить его за доброе и деликатное отношение ко мне. «Удачи, Виктуар, – ответил он. – И спасибо за эти прекрасные моменты».
После удачно проведенной фотосессии время, казалось, побежало еще быстрей. У меня не было ни одной свободной минуты, чтобы повидаться с Софи и поведать ей обо всех моих приключениях в качестве будущей мировой музы, а затем выслушать ее рассказы и переживания в качестве будущей студентки факультета журналистики или чтобы выбраться куда-нибудь вечером с двоюродным братом Томом… Меня ждала Неделя моды в Нью-Йорке в начале сентября, затем еще одна Неделя моды в Милане в конце того же месяца и третья – уже в Париже, в первых числах октября. Если я поняла все правильно, в каждом из городов мне было необходимо принять участие в как можно большем количестве кастингов в течение первых семи дней и надеяться на то, что меня отберут на показы в течение второй недели. Если мне повезет и на меня обратят внимание, то после Недели моды меня могут пригласить на фотосессии для различных журналов, составления каталогов ведущих брендов и даже – наивысшее счастье – проведения для них рекламных кампаний. Это было конечной целью: быть избранной для кампании, стать лицом бренда и заработать на этом состояние.
Пока же в ожидании славы и запланированного на 11 августа отлета в Штаты вместе со всей моей семьей мне было нужно договориться о нескольких уроках ходьбы, встретиться с папиным адвокатом, чтобы просмотреть контракт с Elite, подписать его, получить свое портфолио и композитки, а затем познакомиться с людьми из агентства Silent, которые будут представлять мои интересы в Нью-Йорке. Все это нужно было успеть до отъезда в Марсель, где вместе с моими дедушкой и бабушкой мы проводили последнюю неделю июля и первую неделю августа в прекрасном доме с бассейном, принадлежащем друзьям моих родителей.
Я также планировала с Алексом провести три дня в Лондоне из-за встречи, на организацию которой я потратила несколько недель и которую теперь никак не могла себя заставить отменить, хотя в ней больше не было особого смысла. Я всегда мечтала стать актрисой и знала, что когда-нибудь эта мечта осуществится. Я вбила себе в голову, что мне надо обязательно встретиться с агентом Роберта Паттисона, который на тот момент был моим самым любимым актером. Его агентом была некая Кейт Стеддон, чьи контакты я нашла в Интернете. Я отчаянно хотела поговорить с этой женщиной о моих шансах на актерскую карьеру в Англии. Каждый день в течение месяца я брала буквально штурмом ее офис, пока они не сдались перед неизбежностью: самым легким способом отделаться от этой французской девчонки было согласиться на встречу с ней, пусть даже всего на пятнадцать минут.
Итак, мы с Алексом отправились в наше короткое путешествие в Лондон. Мы остановились в доме у его крестного отца, заглянули в пабы, сходили в музеи и на прогулки по паркам. Эта маленькая эскапада пошла нам на пользу. По крайней мере, она пошла на пользу мне в преддверии всех этих грандиозных перемен не только моей жизни, но и жизни всей нашей семьи. Мы много болтали о событиях недавних дней, и когда я рассказала ему о фотосессии с Гиладом, он спросил меня: «А ты сможешь позировать обнаженной?» Я не знала, что ему ответить, но наши мнения однозначно сошлись по одному вопросу: если такое когда-либо произойдет, будет лучше, если отец не увидит эти фотографии. Но самое главное, мы воспользовались всеми преимуществами времени, которое проводили в Лондоне вместе. Мы исследовали новые уголки города, которые нам раньше были незнакомы. В день встречи брат проводил меня до дверей агентства, а затем устроился на тротуаре напротив и стал ждать.
Кейт Стеддон была очаровательна. Она сказала, что помимо того, что я весьма настойчива, я еще и очень красива, но тем не менее мои шансы на актерскую карьеру в Великобритании сводятся к поступлению в одну из лучших театральных школ, в которой она настоятельно советовала мне провести несколько лет, дабы получить должную квалификацию. И уже после этого она была бы крайне счастлива встретиться со мной еще раз и обсудить мое будущее. Я искренне поблагодарила ее. Ее мысль была мне ясна и понятна: режиссеры театров не выискивают актрис, слоняясь по улицам. Они приглашают на прослушивание профессионалов, которые разбираются в своей профессии, потому что учились ей. Хотя, возможно, иногда они случайно наталкиваются на топ-моделей в ходе мировых турне и испытывают непреодолимое желание предложить им какую-нибудь роль, чтобы раскрыть их скрытый талант. И даже если такого никогда не произойдет, всегда можно предположить, что эти самые топ-модели за два-три года карьеры могут заработать такое количество денег, что без труда поступят в одну из этих фантастически дорогих театральных школ, про которые упоминала Кейт Стеддон.
Все это я рассказывала Алексу по дороге на вокзал Сент-Панкрас, откуда поезд Eurostar должен был умчать нас в Париж, навстречу ожидавшим меня уже на следующий день урокам ходьбы. Он слушал меня очень внимательно и терпеливо. А затем просто сказал: «Вик, ты все же не увлекайся особо мечтами, ладно?»
Уроки ходьбы
Себ сказал мне, что раньше она была моделью. По его словам, он платил (150 евро в час) за уроки ходьбы именно Эвелин, потому что никто, кроме нее, не мог лучше научить меня передвигаться по подиуму, по которому уже через несколько недель я должна была дефилировать с легкостью и грациозностью кошки, что и соответствовало сути профессии. «Не забудь взять свои босоножки от Balmain, в противном случае все будет бессмысленно». И вот вместе с мамой мы уже стояли на пороге квартиры, расположенной на тысячном этаже головокружительной башни в двенадцатом округе. Открывшую дверь женщину едва можно было принять за модель: она была босиком, ее седые волосы были собраны в небрежный пучок, удерживаемый сверху очками, тело тонуло в цветастом шелковом халате, а пальцы были унизаны серебряными кольцами. Она дружески поприветствовала нас и пригласила пройти в фиолетово-оранжево-розовую квартиру, наполненную статуэтками Будды, свечами, индийскими гобеленами, коврами, вышитыми подушками и едва уловимым, но повсеместным ароматом благовоний.
Она предложила нам чай, сдвинула всю мебель к стене, чтобы образовался проход, и усадила маму на стул, чтобы та могла за всем наблюдать, запоминать все, что я могу забыть, и затем помогать мне с тренировками во время каникул, чтобы максимально подготовиться к Нью-Йорку. Я собрала волосы в хвост, надела босоножки и пошла вперед. Она сразу отметила, что я умею ходить на каблуках. «Ты обладаешь той же грацией, что и Лорен Бэколл», – сказала она. (А не была ли Лорен голливудской актрисой, а, Себ?) Но при этом ей не нравилось, что я держала себя слишком прямо, как балерина, и чересчур напряженно. Она показала мне, как при помощи простых и быстрых упражнений расслабить плечи и руки до самых кончиков пальцев. Ушло немало времени на решение проблемы с моими деревянными руками: нужно было сделать так, чтобы кисти не походили на крюки пластмассовых кукол из конструкторов Playmobil. Постепенно я училась, как расслаблять свои пальцы во время прохода по подиуму. И еще как двигать бедрами, чтобы ноги выглядели свободными, как придавать видимость движения рукам, как наклонять слегка голову, смотря при этом вперед и добиваясь того самого «убийственного взгляда». Я училась стирать любое выражение эмоций со своего лица («Самое главное: никаких улыбок!»), чтобы выглядеть возвышенной и отрешенной от этого однообразного мира и концентрироваться на проходе четко по прямой линии. И конечно, она показала мне эту нелепую поступь, которой отличаются все модели: одна нога встает четко перед другой, при этом колено высоко поднимается, а ступня выпадает далеко вперед, что заставляет любую, даже самую красивую девушку выглядеть абсолютно глупо. «Это товарный знак, Виктуар, и ты должна отработать и довести его до совершенства. Всегда помни о том, что они смотрят на одежду, а не на тебя».
