– Зачем мне доктор? – спросил Светлик. – Я же здоров.
– Да? А ты считаешь, что это нормально – забыть всё, что копилось в твоей памяти целых два года? Куда это всё могло подеваться?
– Я не знаю.
– Вот и я не знаю. Поэтому пусть медицина нам поможет. Врачи же должны понять, что не так с твоей головой?
Светлик пожал плечами. С его головой всё нормально, и соображает она для своего возраста очень даже неплохо. Просто все вокруг ждут от неё слишком многого.
– Ладно, – сказал он. – Давай поедем к твоему доктору.
Светлику нравился папа Валера и очень не хотелось расстраивать его раньше времени. Пусть надеется на докторов. Они всё равно ничем не помогут. Врачи хоть и разбираются в болезнях, но ничего не смыслят в волшебстве.
Доктор оказался симпатичным и весёлым. Голова его была гладкая и блестящая, без единой волосинки. Зато нижнюю часть лица закрывали чёрные усы и такая же чёрная густая борода. У окна за столом сидела медсестра в шапочке и белом халате и что-то писала, не поднимая головы. Доктор постоянно улыбался, словно был невероятно счастлив, что Светлик пришёл к нему на приём. Он осматривал его, стучал по рукам и ногам, даже заставил высунуть язык и заглянул в горло. И постоянно повторял:
– Очень интересно, очень любопытно.
Светлик не понимал, что интересного в его горле и как по высунутому языку можно определить, почему у него стёрлась память.
Наконец доктор закончил осмотр и сказал:
– Совершенно здоровый молодой человек. Физически. А вот что с головой, пока непонятно. Нужно более тщательное обследование с помощью…
Тут доктор стал произносить какие-то непонятные медицинские слова, наверное, иностранные. Светлик ни разу их не слышал и не знал, что они обозначают. Папа Валера вступил в разговор и принялся обсуждать с доктором, как лучше обследовать Светликову голову.
Светлик от нечего делать смотрел в потолок, потом на стены, потом на окно и на сидящую возле окна медсестру. Внезапно она перестала писать, подняла глаза от бумаг и посмотрела прямо на него. Лицо медсестры показалось Светлику знакомым. Где-то он её уже видел, только вот где? Он наморщил лоб, пытаясь припомнить, где они могли встречаться.
– А может быть, мальчик просто устал от учёбы? – сказала вдруг медсестра. – Ведь третий класс очень сложный.
Её голос тоже был знаком, Светлик точно его где-то слышал. Доктор с папой Валерой перестали спорить и повернулись к медсестре. А Светлик слез с кушетки, откуда никак не удавалось разглядеть её лицо, и подошёл к столу поближе.
– Пусть останется у нас в санатории, отдохнёт денька три-четыре. Глядишь, и вспомнит всё, что забыл, – продолжала медсестра. – И обследование можно провести здесь же, если нужно. Вчера как раз место в одной комнате освободилось, на втором этаже.
И она снова посмотрела на Светлика. Тут его осенило. Он вспомнил, где видел это лицо и слышал этот голос. За столом сидела она, Фея. Он не узнал её сразу без воздушного платья, без прозрачных крыльев и без цветочного венка на голове. Но это точно была она!
– Это вы! – вскрикнул он. – Это же вы были в школе! С мыльными пузырями! Вы та самая фея, да?
– Какая ещё фея? – удивился папа Валера. – Сынок, о чём ты говоришь?
– Да, Изабеллочка у нас фея! – засмеялся врач. – Мы так её и называем.
– Да, да, это Фея! – кричал Светлик. – Я её узнал! Я узнал вас! Помогите мне!
Медсестра улыбнулась:
– Ну какая из меня фея? Мальчик просто ошибся. Наверное, я на кого-то похожа. Правда, дружок?
Она встала из-за стола и пошла к двери. Светлик кинулся к ней:
– Ну я же знаю, что это вы! Мне нужно загадать желание! Пожалуйста! Помогите!
– Сынок, перестань, успокойся, – папа Валера поймал его, посадил на колени, как маленького, и обнял.
Медсестра скрылась за дверью, а доктор развёл руками:
– Да, действительно, молодому человеку не мешало бы отдохнуть. У него очень возбуждённое состояние. Нужно успокоиться, попить витамины… А мы понаблюдаем за ним.
– Я не останусь в больнице, – задыхаясь, проговорил раздосадованный Светлик и вырвался из объятий папы Валеры. – Я вам не больной.
– Кто говорит про больницу? – жизнерадостно удивился врач. – Это не больница, а санаторий. Здесь больных нет, все здоровые. Ну или выздоравливающие. У нас не лечатся, а отдыхают. Полежишь, наберёшься сил и будешь как новенький. Как ты на это смотришь?
– И правда, Светлик, – сказал папа Валера. – Может, тебе надо отвлечься? Вдруг твоя память просто… перегрелась? Ей нужно остыть, и всё снова заработает. А?
– Будешь только спать, есть и играть с ребятами, – поддержал доктор. – Никакой школы, никаких уроков. Согласен?
Светлик хотел сказать, что пойдёт домой… Но потом подумал – а куда домой? К Стёпе Воробьёву? Он представил, что сейчас они с папой Валерой вернутся от доктора и всё начнётся с начала. Его будут ругать за то, что он перестал учиться, а в школе он снова будет самым глупым в классе. А если остаться в санатории, вдруг ещё раз удастся встретить Фею?
– Согласен, – пробурчал он.
– Ну вот и хорошо, – весело потёр руки доктор. – Сейчас я покажу тебе твою комнату, а папа пока съездит домой и привезёт твои личные вещи и документы.
– Что тебе захватить из дома кроме одежды? – спросил папа Валера. – Карандаши, альбом, шахматы?
– Привези мне конструктор… и букварь, – сказал Светлик.
Глава двадцать восьмая
Освобождение
Прошло три долгих скучных дня в санатории, и Светлик совсем загрустил. В его комнате жили ещё двое ребят, но они были намного старше и почти с ним не общались. Днём к Светлику приходили медсёстры и водили его на различные процедуры. Но среди них не было той самой феи. Ему так и не удалось её увидеть. Он даже засомневался, а была ли она вообще? Может, там, в кабинете доктора, ему просто показалось? Может, та медсестра просто немного напоминала Фею?
Врачи обследовали Светлика, прицепляли к его груди и голове какие-то приборы и что-то записывали в его карту. Он послушно выполнял все указания и ни о чём не спрашивал. Какая разница? Всё равно никто не поймёт, что с ним приключилось на самом деле.
Два раза в день его навещали родители. Не его, конечно, а Стёпы Воробьёва. Папа Валера забегал утром до завтрака, а Дарья Антоновна приезжала после ужина, когда у неё заканчивалась продлёнка. Светлик не хотел с ними видеться, но не знал, как им об этом сказать. Поэтому просто терпел, пока они сидели с ним в холле, расспрашивали о здоровье и о настроении, и ждал, когда они уйдут. Ему никто не был нужен. Он отказывался от сладостей, фруктов и игрушек и мечтал только об одном – вернуться домой. В свой настоящий дом, к настоящим родителям. Но как? Светлику казалось, что он сидит в громадном мыльном пузыре, который никак не лопнет. Пузырь не отпускает его. И выбраться на свободу нет никакой возможности.
