– Это рассуждения слабака, – ответил дракон. – Только слабаки смиряются с поражением.
– Слабак продолжает прокручивать в голове воспоминания о поражении, в то время как остальные двигаются вперед, – возразил Громф, поцокав языком и качая головой.
– Ты смеешься надо мной?
– Я смеюсь только над теми, кто кажется мне жалким. Но тебя я, естественно, никогда таковым не считал.
– Жизнь продолжается без моего сына, – сказал дракон.
– Только не притворяйся, что убит горем. Я достаточно знаком с вашим племенем, и меня не обманешь фальшивыми причитаниями.
Дракон хохотнул – точнее, это был не смех, а низкий, раскатистый рокот, казалось, предвещавший землетрясение. Громф знал, что чаще всего за ревом дракона действительно следовала катастрофа.
– Ты получил достойное вознаграждение за помощь в войне, – напомнил вирму Громф. – Чего стоит одна только добыча, увезенная из Сандабара… – Он покачал головой и смолк, давая возможность дракону додумать эту мысль.
– Хорошо, давай забудем о прошлом, – согласился вирм. Итак, зачем ты пришел сюда, ко мне домой?
– Во время своей последней битвы на этой войне ты был не один, – начал Громф. – И твой сын тоже. Мы нашли тело благородного дроу, убитого вместе с Аурбанграсом.
Но не нашли труп твоего наглого и бездарного племянника, – заметил дракон.
– Именно, речь идет о Тиаго, – подтвердил Громф. – О любимом родственнике Верховной Матери Бэнр, который тем не менее в последнее время начал меня сильно раздражать.
– Нет, он не…
– Не переварен? – сухо уточнил Громф.
Дракон помолчал и некоторое время обдумывал эту колкость; очевидно, она позабавила его, потому что он ответил смешком, похожим на грохот обвала.
– Я серьезно спросил, – пояснил архимаг.
– Его здесь нет, и я не видел его со дня битвы над мостом через Сарбрин, – заявил дракон.
– Битвы, во время которой он сидел у тебя на спине?
– Да.
– Битвы, после которой ты сразу улетел домой?
– Да.
– И что я должен теперь думать?
– Тиаго подстрелили во время сражения, когда он сидел у меня на спине. И стрелял, представь себе, его сородич-дроу, вооруженный луком, который выпускает огненные стрелы.
Громф тяжело вздохнул. Опять этот Дзирт.
– Дзирт убил его прямо во время сражения в воздухе?
– Я этого не сказал.
– Ты сказал… – Громф смолк и слово в слово повторил про себя сообщение дракона.
– Этот искусный лучник попал прямо в подпругу седла, и Тиаго свалился с моей спины, – объяснил дракон. – Мы находились над черными тучами, которые Ллос наслала на эту страну, на высоте многих миль над землей. Возможно, тебе стоит поискать на земле, к северу от дворфской крепости. Может, ты обнаружишь где-нибудь среди камней мокрое пятно в форме дроу.
Громф кивнул, хотя он почти не слушал дракона, мысленно рисуя перед собой эту сцену. Он, разумеется, знал о магических эмблемах Дома Бэнр: владелец застежки с такой эмблемой, прикоснувшись к ней, мог стать легким как пушинка и парить в воздухе.
Итак, возможно, Тиаго все-таки жив; он бродит где-то там, на Серебристых Болотах, – скорее всего, до сих пор выискивает Дзирта.
– Вот дурак, – пробормотал архимаг едва слышно, однако древний белый дракон, обладавший исключительно тонким слухом, уловил его слова.
– Который? – переспросил Араутатор. – Лучник или твой племянник? А может быть, ты говоришь обо мне? В таком случае должен тебе сообщить, что я почему-то внезапно проголодался.
– Дракон, ты мне надоел, – произнес Громф и взмахнул рукой.
В ту же секунду огромный Араутатор прыгнул на дроу, мелькнула шея гиганта, похожая на змею, и чудовищные зубы сомкнулись на туловище Громфа.
Точнее, на призраке Громфа, потому что сам архимаг находился за много миль от пещеры, и в тот миг, когда щелкнули смертоносные челюсти дракона, он перенесся еще дальше. Маг телепортировался подальше от чудовища, а Араутатор, ошалевший от неожиданного поворота событий, еще некоторое время злобно рычал и настороженно озирался по сторонам.
* * *
– Они выступят в первый день весны, – сообщила Дум’вилль Тиаго.
– Ты уверена?
Дум’вилль ответила жестким, презрительным взглядом. Она смыла с лица грязь и грим и начала расплетать волосы. Она не рисковала путешествовать по этой стране без небольшой маскировки. Кое-кто мог признать в ней дочь Синнафейн.
– Дворфы только об этом и болтают, – пояснила она. – Они кишмя кишат около стены, которую выстроили неподалеку от руин крепости Темная Стрела, потому что уверены – Лоргру вернется.
– А он вернется?
Дум’вилль пожала плечами.
– Тебе следовало бы более старательно собирать сведения, иблит, – упрекнул ее Тиаго.
«Мне следовало бы зарубить тебя во сне», – хотела ответить Дум’вилль, но промолчала.
– С того дня, как Бренор прогнал орков прочь, они не показываются, – сказала девушка. – Даже те дворфы, которые сначала скептически относились к идее похода на запад, теперь верят в успех.
– И что же так привлекает их там, на западе? – пробормотал Тиаго, подойдя к северо-восточному краю лагеря, и взглянул на костры, мерцавшие на далеких холмах.
– А разве это имеет значение?
Тиаго резко развернулся, и на лице его появилось угрожающее выражение.
Долго ли ты еще собираешься играть в эту игру, Тиаго?
Дроу со свистом втянул воздух, ноздри его раздувались, и Дум’вилль подумала, что он сейчас бросится на нее и придушит.
– Герцог Тиаго, – покорно поправилась она и опустила взгляд. – Дзирт идет вместе с ними, – продолжала Дум’вилль. – А также эта женщина, Кэтти-бри. Не следует недооценивать ее. Говорят, что она Избранная Миликки и ее магические способности, как и могущество, дарованное божеством, весьма велики.
– Значит, ей под силу должным образом освятить могилу Дзирта, – фыркнул Тиаго, снова оборачиваясь к лагерным кострам. – Даже если будет не хватать головы.
«Да уж, действительно», – раздался голос Хазид-Хи в мозгу Дум’вилль, и девушка усмехнулась.
Тиаго резко развернулся.
– Ты сомневаешься во мне?! – прорычал он.
– Просто мысль о безголовом Дзирте забавляет меня, – ответила Дум’вилль. И на сей раз говорила она совершенно искренне.
– А меня позабавишь ты сама, – сказал Тиаго и направился к ней. – Прямо сейчас.
Дум’вилль снова опустила голову, и, когда Тиаго толкнул ее на спальный мешок, она не стала сопротивляться.
