– Нет, Бренор, – поправил его Дзирт. – Мы их пригвоздим.
Рыжебородый дворф широко ухмыльнулся – в конце концов, перед ним была всего сотня врагов.
– Готов поразвлечься, эльф?! – проревел Бренор Боевой Молот, стукнул топором по щиту и приказал оружию породить пламя.
Вместе они бросились прочь от Кэтти-бри и, двигаясь зигзагами, благополучно обогнули ее огненного слугу.
Дзирт выстрелил из Тулмарила один раз, второй, третий. Дюжины кобольдов падали мертвыми – каждая стрела, ничуть не снижая скорости, пронзала сразу несколько вражеских тел. Дроу закинул лук на плечо, вытащил клинки и устремился в атаку; при этом он пригнулся и метался из стороны в сторону, чтобы увернуться от множества «гранат», начиненных лавой.
Бренор просто поднял перед собой щит, не пытаясь уклониться, и принял на себя залп огненных камней. Он даже не замедлил бега и, подобно ядру, врезался в передние ряды кобольдов. Он уже схватился было за треснувший рог, инкрустированный серебром, который висел у него на шее, чтобы вызвать призрак Пуэнта, но упрямо решил обойтись без подмоги.
После каждого взмаха зазубренного топора очередной кобольд отлетал влево или вправо, и пламя, с ревом лизавшее оружие, прижигало рапы в тот момент, когда Бренор наносил их. Он взглянул вправо лишь один раз, увидел, что волшебные клинки эльфа свистят в воздухе, как будто сами по себе. Они вращались, меняли угол, сверкали вокруг мечей кобольдов, которые осмеливались приблизиться, кололи, рубили, отбрасывали врагов назад. И всякий раз, когда кобольд спотыкался, Дзирт зарубал его. Слева от Бренора наступал лавовый элементаль; он тоже на полном ходу врезался в ряды кобольдов и просто топтал их, не обращая внимания на жалкое оружие, которое все равно не могло причинить никакого вреда его каменной «плоти».
Бренор со щитом наперевес ринулся на трех кобольдов, не успевших спастись бегством. Он почувствовал, как колени у них подогнулись, как они упали на пол, ему под ноги, но продолжал двигаться, а топор, охваченный пламенем, прорубал ему дорогу в гуще врагов.
Чертовски хорошее оружие, – пробормотал Бренор, качая головой, но в следующее мгновение резко вскрикнул и едва не выронил зачарованный боевой гонор. Пламя, охватившее лезвие топора, обрело четкие очертания, словно на нем сидело какое-то крылатое живое существо; а затем оно спрыгнуло с топора, и огонь поглотил кобольда, который в отчаянии попытался ускользнуть.
На боевом топоре вновь возникли языки пламени, и у Бренора перехватило дыхание от изумления, когда он наконец разгадал эту загадку. Он оглянулся и увидел у себя за спиной Кэтти-бри. Женщина спокойно, с уверенным видом следовала за дворфом и Дзиртом, веки ее были прикрыты, и губы шевелились – она произносила очередное заклинание, а может быть, разговаривала с огнем.
Дальше, справа, Дзирт без передышки рубил кобольдов.
– Ну уж нет, у меня побольше будет! – крикнул ему Бренор и обернулся, чтобы преследовать ближайших врагов.
Однако тут же остановился и выкрикнул предупреждение, обращаясь к своей дочери. Из бокового туннеля появилась многочисленная группа кобольдов. Мелкие твари устремились к Кэтти-бри, которая, видимо, показалась им одинокой и уязвимой. Бренор резко развернулся, но тут же понял, что он слишком далеко и не успеет ей на помощь вовремя.
– Дочка моя! – взревел он.
* * *
Кэтти-бри услышала крик «Дочка моя!», но не обратила на него внимания, потому что была целиком сосредоточена на внезапной, невесть откуда взявшейся угрозе. Первый кобольд с копьем наперевес был уже совсем рядом.
Едва заметным движением Кэтти-бри уклонилась от удара, а кобольд, потеряв равновесие, споткнулся. Женщина ударила его но затылку своим посохом, и тварь полетела прочь. Волшебница настолько отключилась от происходящего вокруг, что одновременно продолжала творить заклинание. Мгновение спустя она повернулась влево, к следующему противнику, пригнулась и шагнула ближе к кобольду, чтобы тот не смог замахнуться мечом.
Одной рукой Кэтти-бри схватила его за загривок, покрытый всклокоченной шерстью, и дернула назад. Кобольд разинул пасть, а женщина выставила перед собой посох, на конце которого светился синим светом сапфир, и договорила последние магические слова.
Пространство перед ней, под ногами у атаковавших кобольдов, внезапно стало скользким от волшебной «слизи». Мелкие твари начали спотыкаться, беспорядочно размахивали руками, натыкались друг на друга и падали.
А затем, прежде чем Кэтти-бри удалось покончить с кобольдом, которого она держала за шкирку, ей показалось, что в схватку вступил целый рой разъяренных пчел. И действительно, это сравнение вполне подходило для описания компании, состоявшей из Агрогейта, Амбры, Кулака и Ярости, а также Коннерада Браунанвила. Дворфы, грохоча сапогами, набросились на кобольдов и раскидали их в стороны так же легко, как брошенный тяжелый камень разрывает топкий пергамент.
Зачарованный моргенштерн, который Атрогейт сжимал в правой руке, был покрыт взрывчатым маслом; и вот уже какой-то кобольд со страшным грохотом отлетел к стене, а второй моргенштерн просвистел в воздухе и раскроил череп следующему врагу. Амбра размахивала из стороны в сторону тяжелой булавой, при каждом взмахе отбрасывая со своего пути парочку кобольдов.
Но ни один из этих могучих воинов, как велика и чудесна ни была их сила, не мог привлечь пристального внимания Кэтти-бри, в отличие от двух молодых женщин из твердыни Фелбарр. Коннерад поспешил к Кэтти-бри, но тоже ничего не сказал и даже глазом не моргнул, глядя на смертоносный «танец» сестер Кулак и Ярость.
У обеих в руках были мечи, и ни одна не утруждала себя ношением щита. Они наткнулись на двух кобольдов, и одна из сестер – Кэтти-бри не могла отличить их друг от друга, так они были похожи, – сделала выпад в сторону, чтобы отвлечь кобольда, находившегося перед ее сестрой. Та развернулась и нырнула противникам под ноги.
Первая женщина-дворф сделала могучий выпад, и кобольды, инстинктивно попятившись, споткнулись о вторую женщину, которая стояла на коленях у них за спинами; та стремительно вскочила на ноги и выпрямилась с такой силой, что кобольды взлетели в воздух. Она развернулась к тварям спиной, вытянула руку, и сестра схватила ее, дернула на себя и швырнула в кобольдов, словно живой снаряд. К ней присоединилась вторая, и теперь сестры Опустившийся Молот действовали как один воин: один меч взлетел вверх, второй опустился вниз, так что кобольд, оказавшись в этих «тисках», не мог пригнуться, не мог отскочить и не мог отразить выпад.
Первая женщина-дворф развернулась, вытянула руку в сторону, сестра ухватилась за нее, и теперь настал ее черед с хохотом лететь в гущу врагов.
А затем сестры Опустившийся Молот догнали Бренора, и все трое сражались, словно старые близкие друзья, которые тренировались вместе всю жизнь, с самого детства.
И, подобно высокой пшенице, что склоняется под серпом жнеца, кобольды бездыханными падали вокруг них.
За Кэтти-бри и Коннерадом показались остальные дворфы, которых воодушевил отчаянный бросок Бренора. Им было стыдно за свое бегство, и они твердо намеревались покарать тварей, оттеснивших их назад.
