— Почему спрашиваешь?
— Личная заинтересованность, — я улыбнулся ещё шире.
— В чём? — прищурился эльф.
— В благополучии сего достойного человека.
— Откуда ты можешь знать...
— Что человек — достойный? Я некоторое время работал на его семью. Кстати, бок о бок с Сахимом. Он, конечно, был вспыльчив, хитёр и нетерпелив, но согласись: этих преступлений маловато для смертного приговора!
— А ты сам... — мысли эльфа свернули на опасную для меня тропку.
— Хочешь обвинить меня? — я укоризненно покачал головой. — Твоё право. Если сомнений нет — обвиняй. Но я бы на твоём месте лучше выяснил, почему молодого купца, только-только попробовавшего вкус контрабанды, убили вскоре после встречи с тобой.
— И почему же?
— Вполне возможно, что он соприкоснулся с тем, кто имел отношение к несчастью твоей сестры. Обычная практика: случайных свидетелей убирают.
Я говорил очевидные вещи, но думалось, не зря: если склад ума этого листоухого хоть отдалённо напоминает хаос, царящий в моей больной голове, ему настоятельно требуется внешнее подтверждение внутренних рассуждений. Временами такой подход бывает оправдан. Особенно если рядом есть кто-то, способный думать так же, как и вы, но — лучше.
Однако уточним:
— А как давно Мийа стала баловаться «росой»?
— Откуда... — он осёкся. — Почему ты об этом спрашиваешь?
— Я сам такими вещами не увлекаюсь, но, судя по рассказам, это зелье в малых количествах создаёт ощущение счастья. Пустого счастья. И когда действие «росы» ослабевает, образовавшуюся пустоту спешит заполнить всяческая грязь... Скорее всего, Мийа начала принимать зелье за некоторое время до гибели, почему и не справилась с эмоциями... Как же ты не уследил?
Эльфы умеют краснеть? Никогда бы не подумал. Как мило!
— Я редко бываю дома...
— Понимаю: служба, — подмигнул я, и Кэл взвился:
— Да что ты понимаешь?! Что ты можешь знать о...
Я промолчал, ожидая, пока разум возьмёт верх над чувствами. Эльф успокоился на редкость быстро: для этого ему оказалось достаточно поймать мой взгляд.
— А может, и знаешь... — очень тихо и очень грустно сказал Кэл.
Я позволил себе усмехнуться.
— Ты слишком хорошо осведомлён, — лиловый огонь стал строже и внимательнее.
— А ты — умный парень, но с одним опасным недостатком: поспешностью выводов, — искренне вздыхаю.
— Разве? — изящная дуга серебристой брови стала ещё круче.
— В моих словах не было ни следа откровений, только немного рассуждений, основанных на простых и понятных фактах. Мне немногое известно, но недостаток знаний всегда можно скрасить умением работать с тем, что имеешь.
— Ты напоминаешь... — задумчиво пробормотал эльф.
— Кого? — встрепенулся я.
— Одного из... моих знакомых, — отговорился Кэл, но я прекрасно понял: речь идёт о его наставнике. Причём, судя по тону, с которым были произнесены слова, очень уважаемом наставнике.
— Чем же? — спросил ваш покорный слуга, с трудом сдерживая смех.
— Происходящее становится понятным только после твоих пояснений, а до того...
— А до того кажется странным и нелогичным? Что ж... Рад, если смог чуть-чуть тебе помочь. Остальное распутывай сам.
— Но если ты работал на... ту семью... то...
— Я РАБОТАЛ, — делаю очень сильное ударение на втором слове. — А в том трактире оказался совершенно случайно. Проездом, так сказать... Старик был до смерти напуган приближающейся встречей с тобой и нуждался в помощи и поддержке, хотя... Я бы не принял его предложение, зная, с кем доведётся вступить в Игру.
— Почему? — во взгляде Кэла вновь вспыхнуло любопытство, смешанное с гордостью. Ага, надеешься услышать, что эльфы — слишком опасные противники? Не дождёшься!
— Я не люблю листоухих, — в моём голосе не было ни тени улыбки, ни следа ехидства, лишь слегка стыдливое признание существующего положения дел.
Эльф нахмурился, но не смог не оценить прямоту:
— Есть причины?
— Увы, — кивнул я. — Но, пожалуй, их влияние становится всё слабее... По мере того, как ширится круг тех, с чьими путями пересекается мой. Проще говоря: нет абсолютного добра и нет абсолютного зла, а вот рецептов, соединяющих эти компоненты в разных пропорциях — великое множество! Знакомая истина? Да. Но такая... трудная к применению, верно?
Я улыбнулся и встал из-за стола.
За окнами начинался рассвет: белёсые пятнышки света лениво раздвигали ночную мглу.
— Надо заняться приготовлениями... Во дворе — устроит?
— Более чем, — согласно кивнул эльф.
— Ну и славно!
Пришлось заскочить в комнату, чтобы переодеть обувку и накинуть меховую безрукавку. Высунув нос за дверь, я поёжился, но не стал возвращаться с целью дальнейшего утепления, поскольку в ближайшее время предстояло серьёзно разогреть мышцы...
Для начала я выбрал самую жёсткую из мётел и принялся соскребать подмёрзший снег. Сухой и рыхлый, он легко уступал натиску прутьев, и вскоре основная часть двора избавилась от рваного белого плаща, но обнажилась другая проблема. Земля оказалась изрядно застывшей — лукаво поблёскивала ледяными зеркальцами и топорщилась каменно-твёрдыми гребешками.
Скакать по неровной скользкой поверхности никоим образом не входило в мои скромные планы. С тяжёлым вздохом ваш покорный слуга выкатил из сарая тачку и спустился к реке, туда, где крутой берег щеголял песчаными откосами. Пропотел я изрядно — особенно возвращаясь, но притащил внушительное количество песка и, передохнув несколько минут, зачерпнул лопатой первую порцию, предназначенную для посыпки двора...
Даже хмурое осеннее утро не могло испортить моё странно покойное и умиротворённое настроение, приправленное необъяснимым предвкушением чего-то светлого и прекрасного. Веер песка, слетевшего с лопаты, накрыл пядь мёрзлой земли, а мне вспомнилась старая солдатская песенка, кою и затянул, нимало не заботясь о попадании в ритм:
Солнце гарью давится
На столе небес.
За Порог отправиться —
Мне или тебе?
Нырок за песком. Ещё один.
На судьбу, сердешную,
Злобы не держу:
Повезёт сильнейшему —
Слова не скажу.
Я придирчиво осмотрел результат своих трудов. Хорошо, но... медленно. Надо бы ускориться...
Песчинки встретили сталь радостным шелестом, и я растерянно посмотрел вниз. Нет, моя лопата здесь, со мной, тогда кто...
Я обернулся и от удивления едва не открыл рот.
