— Но встать ещё не можешь? — продолжала допрос Мин.
— Не могу, — признаю и гордо добавляю: — Зато уже могу поднять руку.
Взгляд воительницы недоверчиво вспыхивает. Приходится подтвердить слова делом: приподнявшаяся на несколько дюймов над постелью ладонь привела Мин в совершенно детский восторг. Разве что, визжать, хлопать руками и топать ногами она не стала, а ограничилась широкой улыбкой.
— Значит, можешь принять посетителя?
— Кого ещё? — она не ответила, отходя в сторону и пропуская в дверь не менее высокую фигуру.
— А, это ты... — вздыхаю, а Кэл пододвигает к кровати стул и усаживается, неловко опираясь на жёсткую спинку. — Сильно болит?
— Иногда, — признаёт эльф. — Но это всего лишь рана. Она заживёт.
— Конечно! Жаль, что ты пока не можешь воспользоваться иными лекарствами: выздоровление шло бы гораздо быстрее...
— Действительно, жаль, — кивает Кэл. — Возможно, в этом случае я мог бы помочь и тебе.
— Даже не думай! — я бы погрозил пальцем, если бы мог. — Это бессмысленно.
— Почему?
— Потому! — отвечаю, как невоспитанный ребёнок. — Только зря потратишься...
— Как хочешь, — он рефлекторно пожимает плечами и морщится от боли. — Собственно, я пришёл не за этим.
— А за чем? — настораживаюсь.
— Я много размышлял... — начинает Кэл, и я не удерживаюсь, чтобы не съязвить:
— Это правильно! Размышлять — крайне полезное занятие!
— Не перебивай! — на мгновение в голосе листоухого прорезается привычная надменность, но исчезает чуть ли не быстрее, чем появилась.
— Ладно, не буду, — согласно вздыхаю. Кэл полыхнул глазами, но оставил моё ехидство без надлежащего ответа.
— Я размышлял о поединке. Долго. Пока не понял, что всё происходило... неправильно.
— Неужели? — стараюсь казаться спокойным, но голос дрожит.
— Сначала ты не казался опасным противником: стандартные ответы, простые выпады — ничего, заслуживающего внимания. Именно это меня и усыпило.
— Усыпило? — кажется, я понимаю, к чему ты клонишь, lohassy!
— Да, усыпило. Я словно начал отделяться от собственного тела и... таять. Как на огне тает лёд. Было совсем не больно, но очень... мерзко.
— Конечно. Умирать всегда мерзко, — охотно подтверждаю.
— Умирать? — он непонимающе смотрит на меня.
— Твою душу пожирал vere’mii сестры. Знаешь, что это такое?
— Да... — прошептал Кэл, бледнея.
— Странно, что никто раньше не заметил и не помог тебе справиться с «призраком»...
— Я чаще бываю в компании воинов, а не магов, — поясняет Кэл. Чуть смущённо.
— Ну, для того, чтобы почувствовать неладное, не обязательно чародействовать направо и налево! Достаточно просто... А твоя возлюбленная тоже ничего не замечала?
— У меня нет возлюбленной, — тихо и печально ответил эльф.
— Как это? — были бы силы, подскочил бы на кровати. — Чтобы у листоухого и не было возлюбленной? Да вы же ни минуты не можете без влюблённости!
Тёмно-лиловые глаза лукаво суживаются:
— Больно много ты знаешь об эльфах! Откуда?
— Была возможность, я и узнавал, — огрызаюсь. Ну не рассказывать же ему о том, что, в десятилетнем возрасте определив для себя эльфов одними из главных врагов, я проштудировал всю имеющуюся в домашней библиотеке литературу и попытался получить ответы на те вопросы, о которых в книжках не было ни слова!
— Почему я тебе не верю? — вздыхает Кэл.
— Потому что ещё не научился!
— Этому нужно учиться? — удивляется. Странно: вроде мой ровесник, а такой ерунды не знает... Опять читать лекцию? Что ж, прочту.
— А как же? Сначала нужно воспитывать в себе доверие, и не просто к избранным вещам и личностям, а доверие ВООБЩЕ. Ко всему. По крайней мере, доверие «первого взгляда». А когда научишься доверять, можно попробовать верить. Это уже сложнее, но гораздо приятнее..
— Верить? — хмыкнул эльф. — А если тот, кому ты хочешь доверять, обманывает твоё доверие?
— Значит, он не выдержал испытание «второго взгляда» и дальше с ним не о чем говорить, — улыбаюсь.
Кэл морщит лоб, обдумывая мои слова.
— Смотрю я на тебя и не понимаю...
— Чего именно?
— Сколько тебе лет, если ты временами выглядишь и ведёшь себя, как мальчишка, а мыслишь, как древний старик?
— Ну уж и древний... — дуюсь.
— И всё же?
— Мне пришлось взрослеть быстрее, чем полагается, — уклончиво отвечаю я, умалчивая о том, что детства у меня попросту не было. Детства в классическом понимании: с нежной заботой родителей, с весёлыми праздниками, с ватагой приятелей-сверстников... Наверное, он заметил тень в моём взгляде, потому что спросил:
— Жалеешь?
— Иногда. Лучше ответь, почему у тебя нет возлюбленной, — перевожу разговор на другую, менее болезненную для себя тему.
— Она была... До того, как Мийа заболела своей любовью. А потом...
— Вы поссорились. Понятно: кто же выдержит истерики без малейшего повода!
— Да, примерно так и было, — Кэл отворачивается, чтобы лишний раз не демонстрировать свои эмоции. Всё ещё не доверяешь? Твоё право... — Мы расстались. А после смерти сестры у меня не возникало желания любить.
— Как выяснилось, зря. Поэтому vere’mii и получил над тобой такую власть!
— Я ещё не успеваю сказать, а ты уже знаешь, о чём пойдёт речь! — эльф удивлённо хмурится. — Это так странно...
— Не буду больше тебя расстраивать, — улыбаюсь. — Есть ещё вопросы?
— Есть.
— Валяй!
— Как ты узнал о «призраке» и... Как ты справился с ним? — вот уж не думаю, lohassy, что тебя интересуют мои ответы. Ты хочешь узнать, КАК я отвечу, а не ЧТО.
— Узнал? Посмотрел под другим углом. И изъял, — с трудом удерживаюсь от соблазна показать язык. Не поймёт.
— Так просто? — пожалуй, он разочарован.
— Кто говорил о простоте? Мне повезло, что ты уже плохо контролировал своё тело, а тень твоей сестры не слишком замечательно фехтовала, иначе я не сумел бы нанести удар и...
— Даже представлять не хочу, что могло произойти! — эльфа передёргивает.
— И правильно! — хвалю. — Но позволь извиниться..
— За что? — тёмно-лиловые глаза изумлённо расширяются.
— Вместе с «призраком» могла исчезнуть и другая память о твоей сестре. К сожалению.
— Да. Исчезла, — подтверждает эльф, и я кусаю губу. — Исчезла вся боль, остались только светлые дни.
