— Скажите, где я могу найти лэрра, именующего себя Ивэйн? Он должен гостить в этом доме...
— Доброго вечера, граф! — я прекратил препирательства с садовником и повернулся к молодому человеку. — Простите, совсем потерял представление о времени! Всё в делах...
Физиономия Шэрола, и без того не круглая, вытянулась ещё больше, когда он понял, что пригласивший его дворянин и парень в неказистой клочковатой куртке из поеденного молью меха — одно и то же лицо. Правда, когда граф осознал занятный факт несоответствия моих происхождения и нынешнего занятия, его глаза стали чуть веселее, чем раньше.
— Может быть, пригодится и моя помощь?
— О, что Вы! Осталось совсем немного... К тому же, — я смерил взглядом увесистую корзинку, висящую на локте Шэрола, — Вы и так постарались на славу. Надеюсь, винный погреб пострадал не сильно?
— Нет, увы, — он подхватил мой шутливый тон. — Вот кухарка была недовольна!
— Прошу в дом, граф! Вы займёте приятной беседой хозяек, а я закончу с дровами...
По случаю прихода гостей графини постарались выглядеть, как можно лучше. И, надо сказать, им это вполне удалось: пусть наряды не блистали новомодным покроем, да и вообще — не блистали, но внутреннее достоинство подчас куда внушительнее и привлекательнее достоинств внешних... И dou Алаисса — в тёмном облачении, приличествующем вдове, и Равель — в простом, очень домашнем и уютном шерстяном платье, выглядели весьма благородно. Девушка, к тому же, заплела свои длинные волосы в косу и уложила вокруг головы, открыв взглядам неожиданно хрупкую и прелестную шею...
Встретив графа вежливым поклоном, а его ношу смущённым румянцем, Равель почти минуту не могла найти слов. Не знаю, хотела ли она благодарить или, напротив, корить Шэрола за принесённую снедь, но я поспешил уволочь корзинку в кухню и быстренько разобраться, какими деликатесами нас собрался угостить молодой граф.
Всё было примерно так, как и ожидалось: приторно сладкое вино (дань уважения дамам), несколько головок сыра и кусок ветчины. Набор небогатый, но вполне приемлемый. Оставив девушку в заботах по сервировке стола, ваш покорный слуга поплёлся в парк за последней охапкой сучьев, которые ещё предстояло порубить, чтобы уложить в камин. Каюсь: сначала попробовал ломать их об колено, но нога немилосердно заныла от такого неуважительного обращения, так что топор оказался во всех смыслах предпочтительнее...
Когда я, скинув любезно одолженные садовником лохмотья и малость умыв лицо и руки, наконец-то, добрался до гостиной, в камине уже весело потрескивали дрова, а вокруг изящного столика с бокалами и лёгкими закусками витал призрак беседы. Да-да, именно призрак, поскольку Шэрол совершенно не знал, о чём говорить с дамами, выбирающимися ко двору раз в год по случаю, Равель откровенно робела и смущалась общества молодого человека, а старая графиня предпочитала молчать, лишь изредка глубокомысленно замечая что-то вроде: «А вот в наше время...» Унылая картина, представшая моему взору, никуда не годилась. Нет, так дело не пойдёт! Извинившись перед присутствующими, я поднялся наверх — позвать главного участника импровизированного светского вечера.
Мэй сидел на постели, теребя струны лютни, и всем своим видом показывал, как он относится к моей затее и ко мне. Очень отрицательно.
— Пора спускаться!
— Куда? — хмурый взгляд из-под чёлки.
— С небес на землю! Тебя все ждут.
— Я не пойду.
— Ну-у-у-у-у... Хочешь обидеть хозяек? Нехорошо!
— Ты же притащил какого-то придворного хлыща...
— «Хлыща»! И где только нахватался?... Между прочим, Шэрол — молодой человек с приятными манерами и, что самое главное, с правильным отношением к жизни. А судя по детскому блеску в глазах, он будет и благодарным слушателем того, что ты исполнишь.
— Ну вот, вы с ним уже на короткой ноге! — съязвил эльф, и я неприятно удивился тону мелодичного голоса: можно подумать, стараюсь для себя, а его заставляю делать что-то неприличное и отвратительное!
— На короткой или на длинной — какая разница? Граф может познакомить тебя с высокопоставленными персонами, которые обеспечат проход во дворец... Тебе же это нужно?
— Нужно, — нехотя подтвердил Мэй.
— Конечно, всё произойдёт не за один миг — придётся потерпеть, но усилия того стоят. Спускайся! Если через пять минут не появишься, притащу за ухо!
— Сам тогда играть будешь! — он ещё и огрызается?
— Сыграю, отчего же не сыграть... Хворостиной по твоему белому заду!
— Это с чего ты взял, что... — он вовремя осёкся, но я уловил мысль:
— Ах, он у тебя другого цвета? Не ожидал... В общем, поторопись, иначе пунцовый зад я тебе обеспечу!
Мне вслед что-то полетело, но наткнулось на захлопнувшуюся дверь и, жалобно звякнув, прервало свой полёт...
Не знаю, угроза ли подействовала, или же доводы разума взяли верх, но не прошло и двух минут, как Мэй осчастливил всех нас своим присутствием. Графини, как зрители подготовленные, не выказали особенного потрясения, хотя эльф постарался произвести впечатление, выбрав из своего скудного гардероба шёлковый костюм цвета осеннего неба и позволив серебристым локонам небрежными волнами падать на плечи и спину... Так вот, графини удержали своё восхищение в узде, а на Шэрола смотреть было и смешно, и грустно: молодой человек растерянно подался вперёд, а потом совершенно обмяк в кресле, хлопая ресницами. Хорошо хоть, рот от удивления не слишком широко раскрыл... Насладившись произведённым эффектом, эльф галантно поблагодарил хозяек дома за предоставленный кров и предложил немного скрасить холодный вечер приятной музыкой, если, конечно, присутствующий кавалер не будет против. Кавалер против, разумеется, не был, и Мэй с отрешённым видом непризнанного гения извлёк из лютни первые звуки...
Наверное, он играл и пел замечательно. Не знаю. Не могу ничего сказать. По двум причинам: во-первых, музыка всегда была для меня камнем преткновения — по крайней мере, правильно воспроизвести услышанную мелодию мне не удавалось ни разу, а во-вторых... Я гадал, насколько полезен окажется Шэрол для выполнения поручения Совета эльфийских Кланов. Правильно ли я поступил, устраивая первое «представление» перед этим зрителем?...
Тягучий ритм старинных баллад заставлял расслабить сознание и позволить мечтам хоть ненадолго поверить в своё осуществление. Судя по мягкому мерцанию глаз молодых людей и затуманенному взгляду старой графини, Мэй оказался великолепным менестрелем, о чём я не преминул ему сообщить, когда одевался, чтобы проводить графа домой: Шэрол пришёл пешком, и мне не хотелось отпускать его одного. Тем более, что нужно было кое-что обсудить.
— Лэрр, Вы даже не представляете, какой праздник подарили всем нам! — поделился со мной своим восторгом молодой человек.
— Праздник? — я деланно удивился. — Насколько знаю, до Середины Зимы ещё слишком далеко, так что...
